Прием проходил в дорогом частном клубе, где все было отделано деревом и украшено изысканными цветочными композициями. Народу уже набился полный зал – мужичины и женщины демонстрировали свои самые любезные и притворные улыбки. Если Манхэттен славится как место скопления агрессивно-шикарных модниц, то Вашингтон – столица придурков, населенная сплошь бывшими членами общества «Фи Бета Каппа»[8] и реформаторами судебного законодательства, которые теперь носят очки в роговой оправе, строгие темно-синие костюмы и нелепые грибовидные стрижки.

Не встретив никого из знакомых, я направилась к бару за порцией джина с тоником, а потом сгребла себе на тарелку несколько сырных слоек и тарталеток с луком. Рас положившись у стойки, я разглядывала собравшихся, гадая, к кому из гостей должна подольститься. В толпе мелькнуло несколько знакомых лиц, однако я не помнила – то ли они наши клиенты, то ли местные политики. Наверное, я единственный человек в Вашингтоне, кто не сумеет назвать фамилию заместителя министра труда или помощника заместителя генерального прокурора и, более того, даже не вспомнит, как зовут руководителя группы большинства в сенате. Все в зале явно считали себя Очень Важными Персонами, хотя еще неизвестно, было ли им чем гордиться на самом деле. Насколько я знала, все собравшиеся представляли собой средний персонал юридических контор, и на этот прием их согнало деспотичное начальство.

Через некоторое время я оставила попытки опознать кого-либо из присутствующих и углубилась в собственные мысли.

Черт, как режет пояс брюк! Нет, не стоило мне вчера лопать начо в таком количестве. Интересно, это просто задержка жидкости в организме из-за соленых мексиканских лепешек или я взаправду начала толстеть? Ну точно, надо опять садиться на белковую диету, пусть даже в прошлый раз недостаток углеводов довел меня до настоящего умопомрачения и пришлось всерьез бороться с желанием стащить со стола у коллеги жареные пончики с повидлом. Хотя, возможно, я просто пью мало воды. Хм… Что подарить Нине на день рождения? На днях она намекала насчет новой су мочки… Да, для голодающей художницы губа у нее не дура. И пожалуй, сумочка от «Наин уэст», купленная на распродаже у «Мэйси», ей не подойдет. Господи, неужели мои морщи ны заметны невооруженным глазом? Пора начинать пользоваться увлажняющим лосьоном с молекулами кислорода, хотя последнем номере «Шарма» я, кажется, читала о новом креме, который…

– Вы сторожите еду или от кого-то прячетесь?

Я вздрогнула. О Боже. Передо мной стоял Тед Лэнгстон. А я была в заношенном костюме и вовсю набивала рот. С другой стороны, на моей голове уже не красовалось непотребства вроде полиэтиленового чепчика или облезлой бейсболки, и после кризиса в розовых тонах мне удалось осветлить пряди в бледно-лимонный цвет. Конечно, получилось ярковато, но все лучше, чем грязно-малиновый колер. Таким образом, выглядела я не ахти, зато и на сумасшедшую не походила. Заметный прогресс с нашей предыдущей встречи.

– Хм… – только и сказала я, так как секунду назад отправила в рот креветку и стручок фасоли. Должно быть, прошла целая вечность, пока я прожевала – чертова креветка! – и к тому времени, когда я наконец проглотила сей дар моря, мои щеки были пунцовыми от смущения.

– Простите, – пробормотала я.

В ответ Тед лишь одарил меня своей сексуальной улыб-I кой. Он был все так же хорош, и в уголках зеленых глаз скрывались тонкие морщинки. Как несправедливо, что мужское лицо морщины делают более чувственным и вырази тельным, а женское – старят. Он протянул мне руку:

– Элли, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – произнесла я. – Как поживает Оскар? Все сохнет по моей Салли?

– От него хорошего не жди, – рассмеялся Тед… – Научился сбрасывать крышку с мусорного ведра и, пока меня нет дома, роется в отходах.

– Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась я.

Тед, похоже, слегка изумился. Только бы он не оказался известным сенатором или еще какой-нибудь шишкой.

– Я из новостей, – пожал он плечами.

– В каком смысле? – переспросила я, заинтригованная уклончивым ответом. Что значит «из новостей»? Может, он хочет сказать, что его имя недавно упоминалось в газетах в связи со зверским убийством жены? Ничуть не удивлюсь, если судьбой мне уготовано влюбиться в серийного убийцу. Правда, если он укокошил супружницу, то, стало быть, уже свободен от брачных уз… Что за дикие мысли лезут мне в голову? И почему я не слежу за новостями? Честно говоря, только и делаю, что работаю – ладно, работаю, сплю, валяюсь на диване и пью вино. Скажите на милость: откуда у меня найдется время читать газеты про Очень Важных Людей, занятых Очень Важными Делами?

– Я возглавляю отдел новостей на канале. «Голд ньюс» и еще веду политическое обозрение, которое выходит по будням в пять вечера, – сказал Тед.

«Голд ньюс» входил в сеть новостных телеканалов, и его основными конкурентами являлись Си-эн-эн и «Фокс ньюс». Ага. Вот как. Выходит, Тед большой босс на круп ном кабельном канале. Вероятно, мне следовало это знать, подумала я и покраснела еще сильнее.

– Э-э… Обычно я прихожу домой не раньше семи, по этому… – извиняющимся тоном проговорила я, не закончив фразы.

– Значит, вы не моя поклонница? – спросил Тед без всякого тщеславия в голосе, а наоборот, со смехом. – А вы где работаете?

– В юридической конторе «Сноу и Друзерс», в отделе судебных тяжб.

– Вам нравится это занятие?

– Конечно, – бодро соврала я. К счастью, в ничего не значащей светской беседе я могу солгать без особого труда. Для пай-девочки это умение – столь же необходимая при надлежность, как сумочка от «Коуч» и визитные карточки с монограммами. – Это крупная фирма.

И почему у меня такое чувство, будто я разговариваю с другом моих родителей? Я не могла раскусить этого человека. Как правило, если мужчина – не коллега – заводит беседу на вечеринке, логично предположить, что он мной заинтересовался. Если только на вечеринке не царит смертная скука (как на этой) или мужчине больше не с кем общаться (как Теду Лэнгстону). По крайней мере лично я в этот момент более интересных собеседников не видела. Однако опять же большую часть сегодняшнего дня я провела, представляя Теда Лэнгстона нагишом, поэтому, не исключено, была немножко пристрастна. Тем не менее вопpoc оставался все тем же – нравлюсь ли я ему? Уходить он не собирался (более того, когда мимо проходила какая-то женщина, Тед посторонился, пропуская ее, подвинулся на шаг ближе ко мне и назад уже не отступил) и во время разговора смотрел в глаза. С другой стороны, он все-таки был репортером и прекрасно умел держать визуальный контакт. Я снова заинтересовалась, женат ли Тед, и бросила быстрый взгляд на его левую руку. Кольца нет. Впрочем, (мало кто из людей его возраста носит обручальные кольца. И вообще люди его возраста поголовно разведены, разве не так?

– Тед!

– Дорогуша!

Супружеская чета средних лет с одинаковыми улыбками во весь рот, одинаково ноздреватой кожей и бурной манерой речи, хищно набросилась на Теда. Женщина буквально задушила его в объятиях, а ее муж дружески похлопал по плечу. Они оттеснили меня в сторону. Мужчина встал ко мне спиной.

– Я надеялся тебя здесь встретить. Только вчера я говорил Долли, что мы не виделись с тобой тысячу лет и непременно должны пригласить тебя на ужин, и вот ты нашелся, – заревел мужчина, будто паровозный гудок.

Сена вторила ему пронзительным, резким голосом:

– Прекрасно выглядишь, Тед. Такой стройный, такой подтянутый! Нет, ты просто обязан сделать мне одолжение. – Она придвинулась ближе, точно желая сообщить ему важную тайну, но при этом продолжала верещать: – Я руковожу кампанией по сбору средств на обучение взрослых компьютерной грамотности, и ты должен выступить с речью на официальном обеде. Отказа я не приму!

Ее муж заревел еще громче:

– Я видел твой сюжет о конференции по проблемам Ближнего Востока, а у меня огромный опыт в этих вопросах. Представляешь, я спорил с твоим изображением на экране! Ты же знаешь, я много путешествовал по Ближневосточному региону, я был там трижды, как никто другой знаю местные обычаи и в особенности отношение коренного населения к приезжим американцам. Говорят, что французы не любят иностранцев. Так вот, по сравнению с арабами они просто миляги. Думаю, тебе обязательно нужно пригласить меня к себе в передачу на роль эксперта.

Жена теперь уже просто визжала как резаная:

– Обед назначен на девятнадцатое сентября, поэтому считай, ты уже в списке приглашенных. Ты чудесно проведешь время, всем дамам из комитета просто не терпится с тобой познакомиться! – прокричала она, а потом – с ума сойти! – кокетливо захлопала ресницами.

– Прошу извинить нас, – решительно сказал Тед супругам, взял меня за руку и увел прочь из зала.

Мы вышли в фойе, где пол был выложен черно-белой плиткой. Официант в смокинге, проносивший серебряный, поднос с шампанским, задержался возле нас, и Тед, отпустив мою руку, взял два бокала.

– Они не пошли за нами? – шепнул он мне почти в ухо, восхитительно щекоча своим теплым дыханием пушок на моей шее. Я задрожала от удовольствия, а по спине пробежали мурашки.

Я обернулась и увидела, что парочка переключила свое внимание на известную женщину-конгрессмена, – даже я знала, кто это. Они зажали несчастную в кольцо, и та беспомощно оглядывалась по сторонам, в то время как супруги по очереди наскакивали на нее и что-то кричали.

– Нет, похоже, они выбрали другую жертву, – расхохоталась я, но, опомнившись, прикрыла рот ладонью. – Они ведь не ваши друзья? – сконфуженно спросила я.

– О Господи, нет, конечно. Понятия не имею, кто они, – признался Тед.

– Должно быть, с вами такое часто случается.

Тед недовольно поморщился:

– Стараюсь не обращать на это внимания. Поэтому я и ненавижу все эти вечера и приемы.

– Зачем же вы тогда пришли?