Мы постояли немного в прохладной октябрьской ночи, глядя друг на друга. Тед смотрел на меня так, будто хотел что-то сказать, а потом слегка нахмурился, словно вел с собой внутренний спор. Может, он раздумывает, целовать меня или нет, предположила я и испугалась, как бы он не заметил, что мои щеки приобрели цвет июльских помидоров. Тед, однако, так и продолжал стоять на месте с непроницаемым лицом. В ушах у меня зазвучал голос Нины: «Какого черта, Элли! Чего ты ждешь? Давай, действуй!»

Я глубоко вздохнула, запрокинула голову и прижалась губами к губам Теда, запечатлев на них отнюдь не скромный, целомудренный чмок в знак благодарности за вечер, а настоящий, исполненный страсти поцелуй. К счастью, Тед не оторвал меня от своей груди, сообщив, что я неправильно его поняла, – тогда я пережила бы самый унизительный миг в жизни. Вместо этого он ответил на мой поцелуй. Мы стояли у крыльца моего дома, обнявшись, и целовались, осторожно касаясь языками. Тед положил одну руку мне на затылок, а другой нежно взял за талию. Мгновение я колебалась, но потом (очевидно, я все еще была настроена на волну Нины) мои руки скользнули под распахнутое пальто Теда к его бедрам, чуть ниже тонкого кожаного ремня, опоясывающего талию, а затем я позволила правой руке опуститься еще ниже и немного назад, так что упругие, округлые ягодицы Теда оказались под моими пальцами. Из горла Теда вырвался звук – что-то среднее между стоном и вздохом, – и он притянул меня к себе, так что мягкая шерсть его пальто терлась о мою щеку. Я прильнула к нему и почувствовала, как внизу живота у меня растекается горячая волна.

Мимо нас прошли двое подростков, по виду старшеклассники, в бейсболках с козырьками назад, вытертых джинсах и трикотажных рубашках с эмблемой школы. Они загоготали, и один из них, расхрабрившись от выпитого пива, крикнул: «Эй, старичье, подыщите уголок потемнее!» – а его дружок захихикал и издевательски присвистнул.

Грубое вмешательство заставило нас смутиться и оборвать поцелуй, однако мы не отстранились друг от друга. Тед все еще прижимал меня к себе, а я обнимала его за талию. Я посмотрела ему в глаза, но его лицо, находившее я всего в паре дюймов от моего, по-прежнему оставалось непроницаемым.

– Хочешь подняться ко мне? – прошептала я, уже не заботясь о белье и осветлителе волос, разбросанных по квартире.

– Да, – глухо ответил Тед, – только…

Я поцеловала его в шею. Сама не знаю, откуда у меня взялась эта неожиданная смелость; мне хотелось ласкать и ласкать его без остановки. Меня нельзя назвать излишне целомудренной или стыдливой, но раньше я всегда отдавала инициативу в руки мужчины, ждала, пока он обнаружит свои намерения, а теперь стояла у подъезда, мечтая затащить Теда к себе домой и посмотреть, к чему приведут поцелуи.

– Что «только»? – с улыбкой спросила я.

– Думаю, это не очень удачная мысль, – промолвил Тед и отступил назад, высвобождаясь из моих объятий.

Нас обдало порывом холодного ветра, который я, лишившись тепла мужского тела, ощутила особенно остро. Я изумленно смотрела на Теда, не находя слов. Неужели я ошиблась и не поняла его? Да нет… Он отвечал на мои поцелуи, да еще как. И я точно помню его руку на моей правой груди. Меня медленно начал охватывать ужас. Я впервые в жизни сделала шаг навстречу мужчине и тут же получила отлуп. Я была готова провалиться сквозь землю.

– Не очень удачная мысль, – тупо повторила я. – Почему?

– Потому что я на двадцать с лишним лет старше тебя, и разумных причин для наших романтических отношений не вижу.

Вопреки себе я почувствовала прилив раздражения. Разумных причин. Зарождение новой любви, первый поцелуй… о каких разумных причинах он говорит? Вообще-то в таких вещах главное – чувства и романтика.

– Почему возраст имеет для тебя такое значение? – Я уже чуть не плакала от злости.

Тед помолчал, глядя на меня сверху вниз, очевидно, обдумывая, как объяснить причины так, чтобы я поняла.

– Вся моя карьера телевизионщика строится на зрительском доверии. Для моей аудитории – и для меня само го – очень важно, чтобы я оставался порядочным человеком с чувством собственного достоинства. Заслуживающим доверия.

– А молоденькая подружка делает тебя не заслуживающим доверия и лишает достоинства?

– Она делает из меня Ларри Кинга, – сказал Тед, и мы грустно улыбнулись этой несмешной шутке, просто чтобы разрядить обстановку.

– Но ведь мне не двадцать, и я не танцовщица из группы поддержки, – тихо сказала я, опустив глаза на грязный тротуар.

– Я знаю. И тем не менее мы должны серьезно подумать, чем станет для нас этот щаг… готовы ли мы вообще сделать его. Я просто хочу иметь ясную голову, когда соберусь принять решение… когда мы соберемся принять решение, а сейчас, – Тед откинул прядь волос с моего лица, – я не очень хорошо соображаю.

– А-а… – протянула я и глубоко вздохнула.

– Я позвоню, – пообещал Тед и снова поцеловал меня, одну руку положив на поясницу, а другой взяв за плечо. Поцелуй был коротким, почти бесстрастным, но губы Теда все же задержались на моих, прежде чем он отпустил меня.

– Спокойной ночи, – проговорил он.

– Спокойной ночи, – опять вздохнула я.

Тед подождал, глядя мне вслед, пока я поднималась по лестнице и трясущейся рукой совала ключ в замок. Открыв дверь, я помахала ему рукой. Улыбнувшись, Тед развернулся и быстро пошел прочь. Скорость, с которой он удалялся, довершила мое унижение – Тед словно удирал от меня, радуясь, что избежал страшной участи попасть в сети и подвергнуться сексуальным нападкам.

«Попрощайся с ним навсегда», – сказала я себе.

Глава 12

После моей неудавшейся попытки соблазнить Теда прошло пять дней. Он так и не позвонил. Я начинала подозревать худшее. Через удаленный доступ из офиса я постоянно проверяла новые сообщения, а едва зайдя домой, бросалась к автоответчику. Мне никто не звонил – ни мать, ни даже Хармони или Нина. Наконец на пятый вечер на автоответчике замигала красная лампочка.

«Элли, это Чарли. В субботу я буду в городе и надеюсь, что ты позволишь мне пригласить тебя на обед. Пожалуйста, перезвони мне…». – Чарли оставил свой рабочий и домашний номер телефона.

Черт. Черт-черт-черт. Ну почему бывшие приятели продолжают ломиться в мою жизнь, тогда как единственный мужчина, чьего звонка я действительно жду, которому я практически бросилась на шею, словно пропал без вести? С досады я пнула журнальный столик, при этом жутко ушибла палец на ноге и скакала по квартире, ругаясь, как мат рос, сошедший на берег в увольнительную.

* * *

– Привет, ребятки! – воскликнула Нина, открывая дверь мне и Чарли. Она обняла меня и смачно поцеловала Чарли – с которым прежде не была знакома – прямо в губы. Когда Чарли узрел Нину, одетую лишь в юбочку-саронг, сотворенную из куцего шелкового платка, и ярко-poзовый бюстгальтер «вандербра», я сразу вспомнила персонажа старого мультика, кролика Багза, когда глаза у него в прямом смысле вылезали из орбит и несколько секунд находились в воздухе, дергаясь взад-вперед, как на резиночках.

– Чарли, это Нина, – представила я свою подругу.

– Привет, Чарли, – сказала Нина, – приятно познакомиться.

Чарли не нашел в себе сил что-либо ответить и только сглотнул, не отрывая взора от едва прикрытых, дерзко торчащих грудей Нины. Видя, с каким вожделением он уста вился на подругу, я испытала облегчение – теперь можно не беспокоиться, что Чарли воспримет нашу с ним встречу как романтическое свидание (начиная с определенного возраста, мужчины по большей части уже умеют держать себя в руках во время свидания и не пялиться на грудь других женщин). Когда Чарли позвонил и предложил встретиться, я надеялась, что у него на уме нет романтических мыслей, и поэтому, придерживаясь платонического курса, я пригласила его в гости к Нине. Лично я не считаю поход на дружескую вечеринку свиданием, и Чарли, к моей радости, похоже, разделял подобное мнение.

Среди друзей Нина славилась как устроительница тематических вечеринок. Сегодня она выбрала «Арабские ночи», чем и объяснялась скудость ее костюма, который не слишком-то соответствовал теме как с исторической, так и с культурной точки зрения и в который, как я подозревала, она нарядилась с единственной целью продемонстрировать свой плоский живот. Ее маленькая квартирка была завалена шелковыми подушками, повсюду стояли тарелки с кебабом, и я даже обнаружила подсвечник в форме лампы Аладдина. В это тесное пространство набилась целая толпа народу – кто в феске, кто в вуали, хотя большинство гостей, включая нас с Чарли, были одеты вполне обычно.

– Спасибо за приглашение, – наконец выдавил Чарли. Нина – роскошная женщина, привыкшая к восхищенным взглядам мужчин, – только расхохоталась.

– Ну, где твой новый парень? Мне не терпится с ним познакомиться, – сказала я.

– Вон он, – кивнула Нина. Я проследила за ее взглядом и решила, что она, наверное, шутит. Парень, на которого Нина указала, был симпатичный, и даже чересчур – этакий красавчик из «мыльной оперы», – но на нем был черно-белый кожаный пиджак в стиле евро-трэш, весь на «молниях», а его длинные волосы были собраны в конский хвост, Если честно, он выглядел пижоном и совсем не походил на тип мужчин, который привлекал мою подругу.

– Джосайя… подойди сюда, я хочу тебя кое с кем познакомить, – позвала его Нина.

Джосайя прервал беседу с хорошенькой блондинкой и коротко кивнул Нине, подняв вверх указательный палец, что, вероятно, означало через минуту.

– Ладно, представишь нас попозже, – сказала я, слегка раздосадованная тем, что ухажер Нины даже не соизволил отвлечься, чтобы познакомиться с нами.

Нина сверкнула счастливой улыбкой и уплыла, крикнув через плечо:

– Выпивку найдете на кухне, а в спальне куча еды. Веселитесь, цыплятки. – Она подошла к Джосайе со спины, обвила руками его талию, и, когда он обернулся, страстно поцеловала в губы, а ее ладони скользнули к его ягодицам. Джосайя мгновенно потерял интерес к блондинке, а Нина, я уверена, только этого и добивалась.