– С тобой все в порядке?

Она смотрела на него, видела страх в его глазах и сознавала, что не может говорить. И поэтому кивнула.

Он одним прыжком оказался рядом, схватил ее в объятия и прижал к себе. Она обнимала его с тем же отчаянием.

– Ты пришел вовремя.

Она ни на секунду не сомневалась, что так и будет.

– Я думал, мы не успеем, – пробормотал он, зарывшись лицом в ее волосы.

И она снова расслышала в его словах не просто страх, а безумный ужас.

– Ты успел.

Она продолжала обнимать его одной рукой, а вторую протянула Расу и вцепилась в его пальцы.

– Вы оба успели.

Рас тоже стиснул ее пальцы, после чего отступил и оглядел бесчувственного мужчину у кровати. С порога раздался тяжкий вздох.

Рас оглянулся и застыл. Диллон, стоявший на коленях и загораживавший собой стоявшую на коленях Прис, повернул голову.

Прис, все еще обнимавшая Диллона, вытянула шею, игнорируя его осторожные попытки отстранить ее.

– До чего же трудно в наши дни найти достойную помощь! В дверях стоял Уоллес, с ненавистью взирая на присутствующих. В руке он держал пистолет.

– Похоже, леди Присцилла, придется мстить непосредственным виновникам моего разорения.

Он спокойно поднял пистолет и прицелился в Диллона. Диллон отпустил Прис и повернулся. Рас бросился между ним и Уоллесом.

– Нет! – крикнула Прис, загораживая Диллона. Раздался выстрел.

Повалив Диллона на пол, Прис услышала знакомый свист пули: Уоллес едва не попал в цель. В замкнутом пространстве комнаты отдача казалась громче пушечного выстрела. К несчастью, Диллон свалился на извивавшегося предводителя четверки, а Прис приземлилась сверху. Все трое покатились по полу в путанице рук, ног, тел и юбок.

Наконец Диллон поймал Прис, поднял и увидел Раса, пытавшегося вырвать второй пистолет из рук Уоллеса. Выругавшись, он толкнул Прис себе за спину и попытался высвободить ноги из-под тела стонущего, придавленного им человека. И это ему удалось. Случайно подняв глаза, Уоллес увидел это, отпустил пистолет и изо всех сил толкнул Раса. Тот пошатнулся. Уоллес отступил в коридор. Рас, которому удалось сохранить равновесие, бросился за ним. Но Уоллес оказался хитрее. Нелегкая принесла в этот момент дородную бабищу, которая при виде драки дико завизжала. Уоллес легко приподнял ее и буквально швырнул в Раса. Оба упали, загородив дверь.

Диллон, немедленно оказавшись рядом, оттолкнул женщину и рывком приподнял Раса. Тот перепрыгнул через неожиданное препятствие и бросился за Уоллесом. Но Диллон вовремя поймал его за руку.

– Не стоит.

Женщина неожиданно замолчала. Стук шагов Уоллеса замер внизу. Послышался грохот захлопнувшейся двери. Диллон выдохнул и отпустил Раса.

– Он сам выбрал судьбу. Пусть летит прямо навстречу заслуженной награде.

Рас ошеломленно уставился на него, но, тут же все поняв, кивнул:

– Те джентльмены в черном экипаже?

– Ну, джентльменами их можно назвать только с огромной натяжкой.

Прис слушала, но ничего не понимала. Придется расспросить их позднее. Сейчас же она испытывала огромное облегчение от того, что оба живы и здоровы, а ей не придется бояться четверых джентльменов, чьими телами был усеян пол.

Осторожно приподнявшись, она откинула с лица растрепавшиеся волосы и попыталась уложить их в узел. При этом случайно задела ухо и поморщилась от боли. Пальцы почему-то стали влажными. Она взглянула на свою руку. Ладонь окрасилась красным. Значит, Уоллес не промахнулся…

Она подняла глаза.

Диллон и Рас помогали ноющей женщине подняться. Та громко заверяла их в своей невиновности. Прис быстро поднялась и взбила локоны, чтобы закрыть пораненное ухо, после чего незаметно вытерла руку об алое покрывало. По крайней мере на таком кровь не видна.

Предложив женщине удалиться в гостиную и выпить подкрепляющего, Диллон вытолкнул ее и закрыл дверь.

Рас уже рассматривал свои жертвы. Пнув одного носком туфли, он спросил Диллона:

– А с этими что прикажешь делать?

Последовала короткая дискуссия. Наконец, вместо того чтобы выбить из них дух, как предлагал Рас, которого горячо поддерживала в этом намерении сестра, они потребовали все необходимое у мадам, связали негодяев по рукам и ногам, заткнули рты и потом стащили их вниз и вытолкнули на улицу, где нашли экипаж и приказали кучеру ждать. Рядом стоял еще один, тот, который привез Прис в бордель. Джо коснулся кепи:

– Я тут подумал и решил, что не слишком-то хорошо выгляжу в глазах дамы. Вот и решил узнать, не помочь ли чем.

Прис улыбнулась ему:

– Спасибо. Можете погрузить к себе этих четверых негодяев? Они не доставят вам бед. И следуйте за нами.

Черная карета исчезла. Два наемных экипажа направились назад к Мейфэру.

После первой остановки, охваченная злобной жаждой мести, горящей в жилах, Прис прижалась к Диллону, пока экипаж вез их к следующему месту назначения.

– Ты прекрасно умеешь изобретать дьявольские планы, – улыбнулась она.

Он поднял руку и благоговейно обвел контуры ее лица.

– Когда меня подстегивает вдохновение.

Его голос как ласка, молитва, признание в любви. Мельком посмотрев на Раса, старательно изучавшего фасады пролетающих мимо домов, он наклонил голову и поцеловал невесту. Не страстно. Благодарно. Облегченно.

Она вцепилась в лацканы его фрака и отвечала на поцелуй так же нежно.

Экипаж остановился. Диллон поднял голову и огляделся.

– Следующий.

Их месть была изощренной и поразительно действенной. Дело в том, что Диллон узнал всех четверых «джентльменов». Им было известно, кто такая Прис, но они сознательно пошли на то, чтобы унизить и изнасиловать леди Присциллу Деллоуэй, дочь графа. И поскольку ночь еще не кончилась, Диллон, Рас и Прис объезжали все дома, в которых давались балы и вечеринки, и доставляли туда поочередно каждого из четверки, полураздетого, связанного и жалко пресмыкавшегося перед победителями. Вся беда в том, что каждого передавали на руки мамаше.

Четыре пожилые светские леди еще в жизни не терпели подобного унижения. Сыновья покорно стояли перед ними на коленях в присутствии многочисленных свидетелей. Бедным дамам пришлось выслушать историю преступления их сыновей. К счастью, жених и брат невесты, виконт Рашуорт, один из самых завидных женихов в городе, успели вовремя спасти несчастную девушку.

Для самой троицы эта месть была всего лишь отчаянной игрой, но все, кто стал свидетелями этого зрелища, были потрясены и возмущены. Все, особенно дамы, преисполнились праведного негодования и встали на защиту леди Присциллы и в ее лице остальных невинных девиц из высшего общества.

Злосчастная четверка была опозорена навеки!

Было уже поздно, когда они вернулись на Беркли-сквер.

Охваченные эйфорией по поводу успешного завершения своих похождений, они вошли в холл дома Горации и очутились в бедламе.

Они покинули дом так поспешно, что никто не понял, куда подевались жених с невестой. Их появление, да еще в таком виде, поразило собравшихся. Посыпались упреки и требования объяснить, что случилось.

Насилу успокоив гостей и хозяев, Диллон рассказал свою историю. Спасение Прис посчитали чудом. Еще по дороге сюда они сговорились ничего не утаивать.

Присутствующие с трудом верили собственным ушам. Под конец рассказа стало ясно, что достопочтенный Хей-ден Аберкромби-Уоллес больше не принят в обществе. Описывая его поспешное бегство, Диллон втайне был почти уверен, что Уоллес к этому времени вообще не числится в списках живых.

Все, разумеется, пришли в ужас, подогреваемые негодованием и праведным гневом, но были рады выслушать необыкновенную историю, хотя бы каким-то боком поучаствовать в падении джентльмена, который едва не поставил под удар весь мир скачек.

Диллона, Раса и Прис объявили героями. Те, кто не знал о подмене, умоляли рассказать, в чем дело. Барнаби, счастливый, что все закончилось, и одновременно раздосадованный своим отсутствием на поле битвы, поехал на Боу-стрит, чтобы известить обо всем полицию.

Тем временем бал Горации, уже почти закончившийся, неожиданно оживился. Музыканты тихо играли в своей нише, пока гости сидели, разговаривали и обсуждали все случившееся этой ночью.

Диллон посмотрел на Прис. Та, как всегда, сияла учтивой светской улыбкой, хотя на самом деле едва держалась на ногах. Он был почти уверен, что она не слушает очередную светскую львицу, что-то ей втолковывавшую.

Едва дама отошла, он коснулся руки Прис и сжал похолодевшие пальцы.

– Едем домой.

Домой к Флик, где он сможет справиться с мучительными, терзающими его эмоциями. Он еще сам не понимал, что с ним творится. Сейчас в его чувствах преобладали страх, ужас и облегчение, но все это захлестывало его и отступало, оставляя за собой нечто обнаженное. Незащищенное. Неоспоримое.

Он скрывал все, что с ним творилось, от всех. Даже от нее. Но сейчас, глядя в глаза Прис, он позволил ей увидеть все, что одолевало его, и просто сказал:

– С меня довольно.

Слегка поколебавшись, она кивнула:

– Я скажу Расу и Юджинии.

Диллон ждал у двери. Вместе они нашли Горацию, которая при создавшихся обстоятельствах позволила им незаметно ускользнуть. Диллон подхватил Прис под руку и вывел из бального зала в прохладу ночи.

Джейк, их кучер, терпеливо ожидал все это время. Он усадил их и повез на Халф-Мун-стрит, до которой и пешком было идти минут десять. Диллон настоял на щедрых чаевых, хотя Джейк твердил, что с него было достаточно поразительных приключений сегодняшнего вечера. Они расстались с добрыми пожеланиями.

Диллон открыл дверь своим ключом. В доме все было тихо. Слуги спали, а хозяева еще оставались на балу. Диллон и Прис бесшумно поднялись по лестнице, и, когда вошли в спальню, сознание того, что все плохое кончено, накрыло их успокоительным крылом.

Прис подошла к туалетному столику, поставила свой ридикюль, сбросила плащ на табурет. Диллон зажег канделябр на комоде, снял фрак и жилет, после чего подошел к камину и стал ворошить угли.