Если верить Пруденс, Прис уверена, что он хотел жениться только из соображений морали. Что бы там ни было, подобные обязательства играли определенную роль.

Честь и чувство долга – неотъемлемая часть его характера. Он буен и неукротим, но это не мешало ему всегда вести себя благородно. Но в этом случае и благородство, и чувство долга – всего лишь дополнение к основному мотиву. И жениться он хотел вовсе не из-за этого.

Долгая ночь раздумий вынудила его признать, что он сделал роковую ошибку, позволив Прис поверить, что моральные обязательства играли какую-то роль в его поспешном предложении жениться.

Он свалял дурака.

Поэтому он помчался к Прис, полный решимости выяснить отношения, при этом пытаясь подобрать нужные слова.

Впереди уже маячил дом; он придержал вороных и повел их на конюшенный двор.

Из конюшни вышел Патрик и, заметив гостя, приветственно кивнул.

– Доброе утро, сэр. Если ищете леди Прис, боюсь, вы опоздали. Они уехали после завтрака.

Он умудрился сохранить бесстрастный вид, не показать, как потрясен услышанным. После нескольких секунд неловкого молчания ему ничего не осталось, как спросить:

– Уехали? Куда? В Ирландию?

– О нет, в Лондон. Я думал, миссис Кинстер вам сказала… Диллон покачал головой. Какое отношение имеет ко всему этому Флик?

– Я… не виделся с кузиной после бала.

Он солгал. Флик подбежала к нему, поцеловала в щеку и пожелала доброй ночи. И при этом ни слова не сказала о бегстве в столицу Прис и ее родных.

– Так вот, они собирались остановиться в «Грильоне», но миссис Кинстер сказала, что только и искала предлога отправиться в город, – пояснил Патрик, молчаливо восхищаясь лошадьми и любовно гладя черные холки. – Вот и пригласила всю компанию: лорда Кентленда, леди Фаулз, мисс Аделаиду, леди Присциллу и лорда Рассела – остановиться в ее городском доме на Халф-Мун-стрит.

Диллон кивнул. Бывая в Лондоне, он обычно останавливался там же.

– А я пригляжу, чтобы все вещи были собраны, – продолжал Патрик, – и поеду следом. Леди Прис настаивала на том, чтобы уехать как можно скорее.

Диллон встретился глазами с Патриком, задаваясь вопросом, о чем тот успел догадаться.

– Понятно.

– Она была чем-то расстроена, но не желала ничего и слушать о том, чтобы остаться здесь лишний часок.

Диллон нахмурился. Она опять убегает.

Что происходит в ее голове? Чего она желает на самом деле?

Неужели он ей безразличен?!

От напряжения у него разболелась голова. В глазах Патрика отчетливо проглядывалось мрачное сочувствие.

– Чертовски сложно, – выдавил Диллон, берясь за поводья, – пытаться понять, о чем думает женщина.

– Аминь! – ухмыльнулся Патрик. – Лично мне это никогда не удавалось.

Коротко кивнув, Диллон подхлестнул вороных и направился назад, в Хиллгейт-Энд.

Одна бессонная ночь. Один беспокойный, невыносимый день, когда он не мог ни о чем думать, ни на чем сосредоточиться, убедили Диллона, что невозможно просто сидеть и ждать. Невозможно отпустить Прис, не сделав всего, что в его силах, лишь бы вернуть ее.

Теперь он даже не был уверен, что найдет силы жить без нее. Имеет ли его жизнь какой-то смысл без этой женщины? Он уже сделал ее центром всего своего существования: если ее не будет рядом, все рухнет.

Была середина осеннего скакового сезона, основные скачки в Ньюмаркете уже закончились, и мошенники разоблачены. Остаток сезона пройдет гладко, и он вполне может оставить бразды правления в чужих руках, по крайней мере на неделю-другую.

Он подождал до вечера, до того момента, когда они с отцом уселись в кабинете. Вертя в руках бокал с портвейном, Диллон пробормотал:

– Хотя сейчас только середина сезона, я подумываю провести несколько недель в Лондоне.

Глаза отца весело заискрились.

– Я почему-то так и подумал, сынок. Конечно, ты должен ехать в город. Все мы будем очень разочарованы, если останешься здесь.

Диллон ошеломленно уставился на отца. Но отец продолжал с таким видом, словно все уже было устроено:

– Я приму на себя твои обязанности. Честно сказать, мне не терпится вновь заняться делами, особенно зная, что это ненадолго. Если понадобится, Деймон мне поможет. Я знаю всех клерков: мы будем держать оборону, пока ты будешь уламывать Прис.

– Как ты узнал? – нахмурился Диллон. Генерал сухо усмехнулся:

– Флик кое-что прошептала на балу. Велела передать: когда ты наконец спохватишься и последуешь за ними, Горация приготовит комнату и будет тебя ждать.

Так все уже устроено! Диллон покачал головой.

– Флик сказала еще что-нибудь? Генерал на мгновение задумался.

– Ничего существенного.

– А несущественного?

– По правде говоря, – усмехнулся отец, – почти все, кто знает вас, считают, что вы заслуживаете друг друга и лучшей партии для нее и для тебя просто не сыскать. Следовательно, общее мнение таково: ты должен срочно лететь в Лондон и убедить Прис выйти за тебя, причем как можно скорее. Нет смысла тратить время, и, кроме того, нужно учитывать другую сторону медали.

– Какую сторону и какой медали? – растерялся Диллон.

– Прис – мишень для любого повесы и охотника за приданым. И дело не только в ее внешности, темпераменте, а в том простом факте, что тебя не будет рядом.

Ледяной холод коснулся сердца Диллона: слишком хорошо он представил нарисованную отцом картину.

– Ты прав. – Он осушил бокал. – Я выезжаю утром.

– Превосходно. – Генерал одобрительно улыбнулся. – Если тебе потребуется помощь, только попроси. Дамы будут счастливы сделать для тебя все на свете.

Под «дамами» он подразумевал женщин семейства Кинстеров и их подруг: самых влиятельных особ в светском обществе.

– Это еще почему? – удивился Диллон, втайне обрадованный предложением.

Веселые искорки снова заплясали в глазах генерала.

– Как мне объяснили, женившись на Прис, ты заслужишь вечную благодарность светских дам и маменек. Не только тех, у кого есть дочери на выданье, но и имеющих холостых сыновей. Ты отвлекаешь молодых девушек, а Прис – джентльменов, и все забывают, на ком и на чем следует сосредоточиться. Общее мнение таково: чем скорее вы двое уберетесь с брачного рынка, тем лучше будет для всего общества.

– Это все Флик наговорила? – ошеломленно выдохнул Диллон.

– Она наговорила куда больше, – улыбнулся генерал, – но это самая суть.

Диллон был искренне рад, что отец его пощадил, не передав дословно речи кузины. Ясно одно: ему нужно немедленно ехать в Лондон.

– О… спасибо, лорд Холлиуэлл!

Прис взяла бокал с шампанским, за которым посылала виконта Холлиуэлла, о чем уже успела позабыть. Она одарила молодого человека благодарной улыбкой. Буквально греясь в лучах столь скромного одобрения, виконт присоединился к лорду Кэмберли и мистеру Бартону, также добивавшимся ее внимания.

Абсолютно бесполезное занятие, но объяснить это было невозможно ни им и никому другому. Поэтому Прис только улыбнулась и предоставила им состязаться друге другом в красноречии.

Вокруг кипело веселье. В бальном зале леди Трентон находились самые остроумные, самые богатые, самые влиятельные мира сего вкупе с самыми завидными женихами и невестами высшего света. Следующие несколько недель последние в сезоне. Как только парламентская сессия закончится, члены общества разъедутся по своим поместьям. Молодым людям останется лишь встречаться в более узком кругу, на домашних вечеринках, которые станут единственным развлечением до марта, когда все снова вернутся в город.

Для желающих вступить в брак эти несколько недель помогут определить, успеют ли они за это время достичь цели или придется ждать до весны.

Предложив поехать в Лондон, Прис даже не сознавала, насколько высокое место в списке подходящих невест занимала она сама. Теперь, к сожалению, все прояснилось. Девушка втайне ужасалась и возмущалась, но показать это означало нарушить все правила приличия. Оставалось улыбаться и притворяться, что роившиеся вокруг джентльмены имеют какие-то шансы завоевать ее руку.

Мужчине, который вознамерится сделать Прис своей женой, сначала придется завоевать ее сердце. Этот обет она дала несколько лет назад, когда, впервые появившись в обществе, поняла, что представляет собой большинство светских браков. Безрадостный союз, основанный в лучшем случае на взаимных симпатиях и доверии. Такой брак потенциально опасен Ее эмоции, темперамент слишком сильны, слишком пылки; она никогда не найдет покоя в унылом существовании.

Таковы были ее мысли до встречи с Диллоном Кэкстоном.

Ответив вымученной улыбкой на забавную историю лорда Кэмберли, она попыталась не думать о зияющей пустоте внутри.

Это была ее третья ночь в столице. Флик упросила отца Прис воспользоваться ее гостеприимством и поселиться в доме на модной Халф-Мун-стрит, после чего взяла их под свое крыло и представила остальным ветвям семейства. Прис еще никогда не встречала более впечатляющего сборища, но, к ее немалому удивлению, прием был оказан более чем теплый. Мало того, они делали все, чтобы ввести в общество ее, Юджинию и Аделаиду.

Она позволила этому водовороту унести себя, и приглашения посыпались градом. Каждый вечер приходилось появляться не менее чём на трех балах. Она надеялась, что усталость поможет облегчить тупую боль в ее сердце. Напрасно она молилась, чтобы лондонские джентльмены отвлекли ее мысли от… Напрасно…

Все они казались такими слабаками. Бледными. Незначительными.

И все же она не жалела, что отвергла Диллона.

Она скорбела только о том, что за все время, проведенное в Ньюмаркете, не догадалась назвать свою настоящую фамилию.

Но была еще одна ложь, хотя при сложившейся ситуации она никогда не сможет признать правду.

Если бы она призналась, что соблазнила Диллона, потому что хотела его, он поймет, что она с первого взгляда влюбилась в него, и посчитает себя еще более обязанным жениться.