Стефани Лоуренс - Сколько стоит любовь?

Прис шевельнулась. Он устремил на нее взгляд, но она казалась совершенно измученной, впавшей в бесчувствие. Ее щека лежала у него на груди, роскошная грива волос разметалась по его плечам. Ее волосы были темнее, чем у него, не темно-каштановые, а иссиня-черные и казались настоящим тонким шелком.

Он поднял руку, взял густой локон, намотал на палец… Насколько он полагал, их будущее должно быть совместным. К сожалению, он серьезно сомневался, что она тоже так считает.

Прис ощущала, как он нежно, почти машинально играет с ее волосами, и не могла пошевелиться, не понимала причин теплого чувства, наполнявшего ее.

И это что-то казалось настоящим бальзамом, блаженным нектаром счастья. Неприятности и беды иссушили ее, и она пила, пила и не могла утолить жажду.

Но постепенно реальность вторглась в ее уютный кокон, здравый смысл проснулся и напомнил, что она лежит нагая в его объятиях, что он по-прежнему находится в ней.

Она думала, что смутится, но этого не произошло.

Сначала Прис даже немного растерялась, но вскоре смирилась: не стоит делать вид, будто она не наслаждалась каждым мгновением, каждой секундой, даже той резкой, пронзительной болью. Она все отдала бы, чтобы вновь почувствовать, как стальная плоть вонзается в нее. Он словно поставил на ней несмываемое клеймо, и она была невероятно этому рада.

Все нервы, все чувства до сих пор отзывались на их соитие.

Она хотела, жаждала острых ощущений, и он дал ей это все.

Осуществил все запретные мечты. Знает ли он об этом?

Ее губы чуть дернулись. Она уже хотела поднять голову, но он вцепился в ее волосы и не дал встать.

– Я покажу тебе реестр.

Она даже не сразу поняла, что он имеет в виду. Факт, ясно показывавший, до чего затуманены ее мозги, до чего она растеряна и сбита с толку.

Она постаралась взять себя в руки, попыталась заговорить, но обнаружила, что должна сначала откашляться.

– Я приеду в клуб завтра утром.

– Нет, – вздохнул он, отнимая руку. – Не пойдет. Я не могу показывать реестр любому постороннему человеку, а на этой неделе все тома находятся у клерков. Я возьму один, чтобы показать тебе, и даже если никто не узнает, что ты его видела, начнутся кривотолки.

– А этого нам не нужно, – кивнула она.

– Ты права. Завтра леди Хелмсли устраивает званый вечер: мы оба там будем. Можно незаметно ускользнуть, ты посмотришь реестр, и мы вернемся на вечер. Там будет столько народу, что никто ничего не заметит.

– А как насчет охранников, которые сторожат клуб? – нахмурилась Прис.

– Они не удивятся, увидев тебя. Я войду и впущу тебя через дверь черного хода. Никто тебя не увидит.

Она пристально изучала его лицо, остро ощущая мощь, силу, помня каждую секунду их слияния. И прочла во взгляде, что он думает о том же, хочет того же.

Она уже перешла все границы, пустилась во все тяжкие. Больше ей нечего терять.

А пригубив из чаши страсти, она теперь точно знала, что ее ждет.

Знала без вопросов, без уверений, что выбор снова зависит от нее.

Припав к нему, она притянула к себе его голову. Прижалась губами к губам.

И снова заставила буйного и безрассудного мужчину разделить с ней острые ощущения и волнение в крови.

На этот раз повелевал он. Прис с радостью покорялась.

На следующий вечер она стояла в гостиной леди Хелмсли, окруженная толпой поклонников, и пыталась отрешиться от мыслей о вчерашней ночи.

Бесполезное занятие, учитывая столь жалкую конкуренцию со стороны ее обожателей. Четыре джентльмена обменивались шутками с мисс Картрайт и мисс Сиддонс, светская болтовня не мешала ее воспоминаниям, теснившимся в мозгу образам: Диллон, поднявшийся над ней, сбросивший одежду… показавший, сколько наслаждения может ей подарить, до какой степени способен заставить петь ее тело, до каких ошеломляющих высот блаженства умеет ее поднять.

Но лучше всего были те моменты, когда она сознавала, сколько чувственного восторга дала ему, как страстно воззвала к буйному неукротимому человеку, сколько счастья доставила, как наслаждался он соединением с ней.

Их второе слияние было еще исступленнее, еще более головокружительным, чем первое.

Прошла едва не вся ночь, прежде чем они нашли в себе силы пошевелиться, собрать одежду, кое-как, без тени застенчивости натянуть ее на себя, и он отвез ее домой.

Она уже лежала в постели, потушив свечу, когда вернулись Юджиния и Аделаида. Она не хотела ни о чем говорить, не хотела возвращаться в мир обыденности. И желала одного: лежать и видеть сны… о нем…

– Вы собираетесь посетить скачки на этой неделе, мисс Даллинг?

Она растерянно тряхнула головой, но тут же опомнилась и улыбнулась лорду Мэтлоку, пытавшемуся произвести на нее впечатление все последние полчаса.

– Не знаю, милорд. Обычное событие… Вряд ли оно заинтересует мою тетку.

– А как насчет вас и прелестной мисс Блейк? – не унимался лорд Мэтлок. – Неужели мы не сможем соблазнить вас? Каммингс привезет сестру, леди Кентербери. Соберется чудесная компания.

Слишком опытная, чтобы ответить прямым отказом, Прис продолжала игру, позволяя им себя убедить. В основном они спорили и строили планы между собой, что дало ей возможность вновь оглядеть комнату.

Здесь собралось куда более избранное общество, чем у леди Кершо. Лорда Кромарти не ожидали: это Юджиния успела узнать у лорда Хелмсли.

Так что Прис, по крайней мере сегодня, ничто не грозило.

Диллон еще не появлялся, но Прис заранее трясло от возбуждения. Ей не терпелось увидеть реестр и узнать, что пытался обнаружить Рас, и, кроме того, снова встретиться с Диллоном, провести время с ним наедине.

Их отношения были абсолютно запретны и крайне неприличны с точки зрения высшего общества. Может, поэтому она так заволновалась, когда увидела его в толпе.

Повернувшись к лорду Мэтлоку, она сделала вид, будто внимательно его слушает.

– Мой фаэтон на высоких колесах послужит прекрасным наблюдательным пунктом, – уверял он. – Ну, что скажете, мисс Даллинг? Согласны?

Прис изобразила милую гримаску.

– Простите, милорд, но вряд ли тетя мне позволит, – ответила она и, смягчив отказ улыбкой, добавила: – Честно говоря, мы с мисс Блейк абсолютно равнодушны к скачкам.

Джентльмены стали учтиво подшучивать над столь странным безразличием к тому, чем жил весь Ньюмаркет. Она, смеясь, парировала остроты и краем глаза поглядывала на Диллона, подходившего все ближе.

Наконец он склонился над ее рукой, поднес к губам и прочно занял место рядом, предварительно поклонившись мисс Картрайт и мисс Сидцонс и кивнув джентльменам:

– Мэтлок. Гастингс. Маркем. Каммингс.

Он немедленно стал центром внимания. Молодые леди, как и ожидалось, ловили каждое его слово, но реакции джентльменов были куда более откровенны: в их глазах Диллон с его аурой жизненной мудрости и твердости характера был загадкой и предметом восхищения.

Прис вполне разделяла это восхищение.

Мужчины почтительно осведомлялись о его мнении по поводу различных лошадей.

– Как по-вашему, есть ли доля правды в слухах относительно той скачки, несколько недель назад… – порывисто начал мистер Маркем, но, запоздало сообразив, с кем говорит, оглядел остальных и густо покраснел. – То есть, – пробормотал он, – никто ничего не подозревает?

Подозревает?

Прис уставилась на Диллона, но его лицо было бесстрастно.

– Пока что я не имею права высказываться по этому поводу, – сухо улыбнулся он и потянулся к руке Прис. – Прошу извинить, меня послали, чтобы привести мисс Даллинг к леди Эмберфилд.

– Разумеется…

Лорд Мэтлок поклонился. Его примеру последовали остальные джентльмены.

Диллон повел Прис в гущу толпы.

Хотя гостиная была довольно просторной, народу собралось столько, что разглядеть знакомых оказалось довольно затруднительно. Этим и воспользовался Диллон, пробиравшийся вместе с Прис к боковой двери.

Она, как всегда, была неотразима, несмотря на строгий покрой платья из тисненого шелка, в тон глазам, прекрасно оттенявшего цвет волос, сегодня собранных высоко на затылке. Внешне простая прическа будила множество чувственных фантазий. Шелк тесно льнул к фигуре, вырез сердечком полуобнажал груди и глубокую ложбинку между ними.

Она снова сделала все возможное, чтобы приглушить эффект шелковой, оливковой с черным шалью с бахромой. Но, как всегда, у нее ничего не вышло.

Не в силах отвести от нее взгляд, он поражался собственной восприимчивости к женским чарам. Раньше за ним такого не водилось.

С циничной улыбкой он повел ее в другой конец комнаты.

Она оглядела его.

– Кто такая леди Эмберфилд?

– Местная горгона Медуза.

Прис нахмурилась:

– Почему ей так нужно увидеть меня?

– Совершенно не нужно, – покачал он головой, останавливаясь перед узкой дверцей.

– Понятно, – кивнула она.

Он открыл дверь. Она молча выскользнула в длинный неосвещенный коридор. Диллон оглянулся и, убедившись, что их не заметили, поспешил следом.

– Вряд ли кто-то видел, как мы уходили. Готовы рискнуть и исчезнуть на час-полтора?

– Чтобы увидеть реестр? Разумеется.

– Мы можем пройти через сад. Самый короткий путь к заднему фасаду клуба.

Он хорошо знал дом и сад и, очутившись во дворе, быстро зашагал через заросли к калитке в дальней ограде. На другом конце участка находился «Жокей-клуб».

– Сюда? – спросила она, показав на рощу.

Он кивнул. Прис приподняла подол и пошла вперед. Инстинктивно вглядываясь в тени поддеревьями, он догнал ее.

– Оставлю тебя у черного хода, а сам обойду здание и поговорю с охранниками.

– Ты часто заглядываешь сюда по ночам?

– Время от времени. Иногда мне приходят в голову интересные идеи, особенно после разговора с отцом.

– Ты сказал, что он был хранителем Книги родословных.