В далёкой стране, где каждый был с рождения наделён богами магическими способностями, жил светловолосый юноша. Молодой человек был умён, красив, статен — словом, был лучшим из лучших. Судьба и всевластные боги благоволили юноше, но забыли одарить хоть какими-нибудь сверхчеловеческими способностями. Светловолосый юноша, закончив нехитрую работу, отправлялся в лес. Он шёл туда, где солнечные блики раскрашивали горный ручей перламутровым сиянием. Юноша направлялся на опушку леса, где у подножья векового дуба, доставал мольберт. Он пытался запечатлеть и уснувшее облако в ветвях багульника, и яркое оперенье птиц, и всё то, что окружало. И каждый раз с закатом светловолосый юноша вновь покрывал белой акварелью всё, что успевал нарисовать. Рисунки, не смотря на старания, получались безжизненными. Заснеженная вершина с багульником под кистью походила на сгусток краски, птицы иль травы получались смешными и нелепыми. Но юноша рисовал, надеясь, что когда-нибудь удастся передать хотя бы солнечные лучи на траве….

Однажды, юноша вновь пришёл на поляну. В ветвях дуба он увидел фею. Играя солнечными лучами, фея перелетала с ветки на ветку, и заливисто смеялась. Светловолосый юноша залюбовался лесной красавицей. Прячась за ветвями деревьев, юноша проводил лесную нимфу до сказочного дома. С тех пор он забыл и про мольберт, и краски, и стал следить за юной чаровницей, боясь подойти…. Эта история могла бы длиться бесконечно долго, но фея пропала. Белокурый юноша искал красавицу, но лесная фея растворилась ….

Прошло много времени, и юноша, чтобы заглушить боль от утраты, вновь пришёл на поляну и достал мольберт. Разложив краски, светловолосый юноша попытался воссоздать образ нимфы. Под неумелыми руками самобытного художника лесная фея получилась похожей на синее облако, спящее на горной вершине. Голубоглазый юноша сел подле ручья и расплакался, понимая, что все усилия увидеть любимую — тщетны. Внезапно, он услышал задорный смех. Обернувшись, юноша увидел фею, наряженную в пушистое облако.

— Я искал тебя. Я ждал тебя и у водопада, и подле круглого озера, но не нашёл и следа.

— Зачем ты меня искал? Зачем тебе я? — удивилась фея.

— Я хочу подарить тебе обыкновенное чудо. Я не маг и не волшебник. Я не умею даже рисовать, и даже радуга на моём мольберте похожа на змею…. Но я хочу зажечь твою душу, отдав свою любовь, — прошептал юноша, дотронувшись до руки феи.

— Ты хочешь зажечь мою душу, — задумчиво прошептала фея.

От прикосновения светловолосого юноши, мир вокруг преобразился, зная, что в ту самую секунду произошло рождение самого волнительного таинства на свете…

Дева Огня

Он был красив, статен, умён. Если боги бы постарались сделать идеального человека, то он бы получился, наверное, именно таким. Лучезарные глаза, удивительно — волшебная улыбка, которой радовалось всё живое. Юноша был поразителен. Многие и многие девушки мечтали о встрече с этим юношей, но, казалось, что он был глух, и к взглядам красавиц, и к трепетным чувствам.

Больше всего этот юноша любил одиночество. Слепящая луна да мерцание фееричных планет, пожалуй, лишь в них удивительный юноша мог найти то, что ему было столь необходимо. Звёздное кружево планет, сокрывшее в дымке события дня, ночью даровали наслаждение побыть одному. Ночь. Луна. Звёзды. Языки пламени трепетного огня в камине. Трескучие уголья своим теплом грели не только тело, но и душу, томимую одиночеством.

Каждую ночь из чрева пламени появлялась Она. Завёрнутая в эфемерное кружево бликов огня, Она была просто рядом. То ли призрак, то ли видение, Она казалась почти живой. Нежное прикосновение её взгляда к телу юноши, заставляло забыть о неприятностях и невозможности бытия. Она просто была рядом. И внемля дыханию юноши, Она беззвучно что-то шептала. Шептала что-то очень доброе и хорошее, так как все треволнения минувшего дня ускользали прочь в небытие от её магических, беззвучных слов.

Так — из года в год, изо дня в день. Где бы тот юноша не находился, он зажигал камин или просто одинокую свечу, и тогда появлялась Она — Дева из огня. Которая спасала обжигающим взглядом. Спасала своими страстными танцами. Спасала так невыносимо нужными словами, в которой была то ли неистовая нежность, то ли какая-то, невиданная сила.

В одну из обжигающих морозом зимы ночей, юноша зажёг камин. Ласковое пение поленьев. Трескучий блеск угольков. Мягкое свечение огня, окутанное чарующим блеском ночи. В которой слышалось дивное звучание жизни. В которой не было запретов, канонов, норм. В котором всё было наполнено заповедным и сокровенным смыслом, не разгаданным доселе. Юноша ждал Деву из огня, чтобы рассказать той милой незнакомке о том, что, наконец-то, понял и постиг всё то, что она ему так долго нашёптывала длинными, зачарованными ночами. Он ждал её. Ждал её, чтобы сказать одно только слово.

Она не появилась не в эту ночь, ни в одну из последующих. Он жадно пытался узреть в языках пламени её огненный взгляд, напоённый сладостной любовью. Но Она не пришла. Огонь безумной, всепоглощающей любви сжёг дотла сердце той, которая просто незримо была когда-то рядом…

Философская сказка

Когда-то давно — давно, ещё до того, как было сказано, а скорее — осмыслено, первое слово. Когда библейские истины витали в воздухе, но не было в них необходимости, так как веление души не противоречило законам логики и разума. Тогда, когда созданный человек поступал по вселенским законам жизни, которые прописаны душой, а не фолиантами.

Произошла эта история, которая могла быть правдой, но она — плод воображения. Хотя, любое предположение — это не просто догадка, а скорее всего — призрачная паутина истины, которая станет правдой тогда, когда в неё будешь верить сам, и сможешь убедить других.

Жила — была девушка. Не знаю, была ли она обычной. Исключительность в любом заложена с рождения. Не каждый способен сохранить свою индивидуальность и неповторимость, которая стирается бытиём, или нашими безрассудными поступками, заставляющими делать так, как все. Но о простом человеке или меркантильном чувстве писать — банальность. Значит, она была исключительной, хотя, сама этого и не осознавала.

Да, так ли важно быть выше кого-либо и этим гордиться — вряд ли. Впрочем, во все века, человек сам всегда решал — быть ему собой или только казаться истинным. Всё исключительное и неповторимое — просто. Каждый листок цветка иль дерева — прост в своей сути, но он неимоверно красив простотой.

В этом сказании речь не будет идти о дивной внешности, ни о сокрытых качествах девушки. Они имеют, отнюдь, не главное значение. Она была мила, проста, добра — пожалуй — это и всё, что могу сказать. Днём, ласковые поцелуи солнца рисовали на её лице улыбку, и она улыбалась тем, кого видеть не хотелось. Ветер развевал пушистые кудри, и она говорила тёплые слова тем, кто в них нуждался. Лишь ночь снимала маску дневного бытия, и девушка становилась собой. Каждую ночь она видела один и тот же чарующий сон. Девушка видела в магических снах дивные, небесные глаза с капельками солнца. Глаза, впитавшие потаённый смысл. Возможно, что спустя какое-то время, она и влюбилась в этот образ мужчины, в эти глаза. Время всегда расставляет всё по местам, зачастую, не спрашивая нашего соизволения.

Колдовской сон был данностью девушки. Чарующей и загадочной. Каждую ночь, душа влюблённой вылетала в глазницу окна, и кружила по пустынным лабиринтам миров. Душа летела туда, где хоровод звёзд рисовал на безбрежной глади слово «счастье». Но, всякий раз, с рассветом девушка задавала один и тот же вопрос: «почему?»

— Почему темнота ночи с заблудившимися звёздами дарит умиротворение и счастливую безбрежность для полёта души, а слепящий дневной блеск несёт лишь разочарование и в людях, и в чувствах, и в собственных деяниях? От того ли это происходит, что вожделенный образ любимого так и не обретён в сиянии дня?

На что колдовская луна день за днём ей повторяла: "Когда ты сможешь увидеть блеск звёзд в зареве дня, а солнце в унынии ночи. Когда ты будешь впитывать и дарить любовь всякому, кого встретишь, тогда и будешь счастлива днём так же, как и ночью….

Завтра никогда не наступит

С огромной благодарностью и признательностью тем,

кто помог детскому клубу г. Владивостока.


*****


Лимонное солнце стояло в зените, погода услаждала теплом, а бирюзовые волны вновь пообещали морякам, что их чаянья увенчаются успехом. Пиратская каравелла «Непотопляемый» возвращалась из последнего рейса. Счастливые морские волки, под залихватские песни, в сотый раз осушали кружки за вожделенную «синюю птицу», запрятанную в трюме быстроходного судна.

Долгожданный улов, преподнесённый лёгкокрылой фортуной, сулил безбедную жизнь на долгие лета пиратам, наводившим страх на морских просторах. То тут, то там мелькавшие вдали еле различимые знакомые очертания говорили о том, что совсем скоро они бросят якорь в любимом порту, где будут хвастаться о несметных сокровищах Атлантиды. Выменная карта с точным указанием места не обманула, и смельчаки смогли поднять со дна подводного царства то, что многим даже не снилось.

Молодой капитан быстроходной каравеллы, потягивая грог у штурвала, вновь мечтал о маленьком островке счастья, запрятанном где-то в Средиземном море. Юноше с глазами цвета моря каравелла досталась 10 лет назад. Сбежав из дома за любимой девушкой, светловолосый юноша попал на каравеллу «Неустрашимый». Бороздя просторы мирового океана, светловолосый юноша завоевал репутацию самого смелого и сильного «морского волка».