Решив не терять времени и не осматривать основную экспозицию замка, молодые люди повернули вправо и поднялись по змеиным ступенькам к стеклянной двери галереи, которая при помощи фотоэлемента моментально открылась, пропуская их во внутрь. В холле, за стойкой с рекламными флаерами, плакатами, иллюстрированными каталогами и небольшой витриной с сувенирами сидел молодой человек, бритый на лысо, в черной безразмерной футболке с изображением козлиной головы. Продырявленные крупными шайбами уши, губы и нос украшенные пирсингом делали его похожим на первобытного аборигена острова Пасхи. Густо подведенные черными тенями глаза равнодушно взглянули на нас. Взяв с новых посетителей по двенадцать франков, он монотонным уставшим голосом пробубнил, что съемка на видео в галерее строго запрещена, любое появление вспышки фотоаппарата фиксируется камерами наблюдения и выставляется штраф. И снова спрятался за рецепцию, уткнувшись в экран монитора. Кроме них в музее почти никого не было, лишь из дальних залов слышался женский смех. Странно, что могло насмешить незнакомую женщину в столь мрачном месте. Общее освящение в залах отсутствовало, висящие на стенах огромные в пол картины и инсталляции были подсвечены отдельными сфокусированными на них прожекторами. Попав в первый зал галереи, Маша от неожиданности вздрогнула, потому что на входящих, плотоядно раскрыв усеянную острыми клыками пасть гигантского богомола нападал закрепленный под потолком точный прототип голливудского Чужого. Справившись с волнением Маша обошла инсталляцию со всех сторон, разглядывая анатомические подробности существа, выполненные с потрясающей точностью. Картины на стенах демонстрировали эволюцию чудовища от зародыша во чреве до взрослой особи. По середине зала, стоял аллегорический стол, в окружении четырех огромных кресел, ножки стола и спинки кресел представляли собой оголенные позвоночники и распахнувшиеся в приветствии ребра грудных клеток. Маша не верила своим глазам, полагая, что попала в паноптикум ужаса, в кошмарный иллюзион. Клайв, видя ее расширившиеся от страха и удивления глаза, потащил в следующий зал, шепча на ухо

— Вот здесь представлено его творчество уже после нашумевшего фильма.

Приготовившуюся встряхнуться после увиденного девушку ждал еще больший сюрприз. Следующий зал был посвящен исследованию приисподни, изображенные на огромных панно существа могли обитать в бреду больного шизофрении в стадии обострения или в аду, куда он получил бесплатный членский абонемент. Маленькие горбатые уродцы, в фашистских касках и глубоководных очках, сидящие по росту на первом плане картины, рисующий Апокалипсис. Бородавчатые, изъеденные чумными язвами лысые карлики, выворачивающие наружу гниющие внутренности в компании с обнаженными женскими псевдо телами, плавно перетекающими в индустриальный пейзаж. Кроме картин в стеклянных витринах посреди зала, освященные сверху узконаправленным лучом, и казавшиеся от того еще более омерзительными, стояли препарированные тушки изображенных на стенах существ, выполненные из тончайшего металла, переливающиеся мрачным блеском под изменением угла зрения. Катастрофически красиво. Машу затошнило… Стараясь более не разглядывать уродов, она проскользнула в следующий зал и остолбенела. Потому что попала во владения самого Сатаны. Третий зал был огромен, в центре его было пусто, никаких скульптур и инсталляций не наблюдалось. Середина помещения предназначалась для зрителей. Все внимание посетителей должно было быть сфокусировано на трех огромных картинах, занимающих стены. На самом крупном центральном полотне, выполненном в серо зеленных сумрачных тонах изображался сам Темный господин в виде лохматого черного козла с сидящими на его коленях бородавчатыми карликами, держащих свернувшихся восьмерками змей. Огромные угрожающие рога и дьяволица над головой, проткнутая насквозь эрегированным членом, выступающим из его макушки, раскинувшая руки представляли собой стилизованный пентакль.

Маша опустив глаза, с трудом перевела дух.

На следующем панно была изображено растянутое в четыре стороны за привязанные к рукам и ногам колючую проволоку женское существо с головой насекомого, пронзенное насквозь мужским половым органом, вышедшим из ее горла наружу. Третий заключительный шедевр извращенца представлял собой стилизованную плетенку, лесенку, узлами которой являлись разверзнутые ягодицы, с торчащими из них неизменными членами. Икона торжествующего гомосексуализма.

Мужской детородный орган, распятая женщина и торжествующий Сатана были лейтмотивом всех трех полотен. Сначала от их количества во всевозможных интерпретациях становилось откровенно душно. Но не надолго.

Маша была потрясена. Она не понимала, что с ней происходит. Поступившая к горлу тошнота прошла, вместо нее все тело охватил адский жар, она не могла отвести глаз от изучения деталей картин… Она открывала один за другим незамеченный ранее ракурс или сюжет. Казалось, что картины оживали, детали меняли расположение, существа позы. Ее рациональный разум был изгнан, она готова была вечно стоять в центре зала и без конца разглядывать каждое из трех панно по очереди. А потом в полном изнеможении подойти к первому с изображением козла и прильнуть к нему обнаженным телом. Ее глаза безумно блуждали от картины в картине, если бы не Клайв, подкравшийся сзади и закрывшей ей лицо руками, она бы окончательно сошла с ума.

— Власть его неоспорима…. таким как ты сюда вход строго воспрещен. Впрочем, как и твоему другу. Пошли его спасать.

Макс замер перед картиной с женщиной — насекомым и с наслаждением, с вожделенной страшной улыбкой исследовал подробности ее экзекуции. Крепко держа за руку приходящую в себя Машу, Клайв толкнул немца в бок и произнес — Партайгеноссе Геринг, пора освежиться! Цум Айсганг!

Макс вздрогнул, пришел в себя, его обезумевший взгляд скользнул по спутникам, не узнавая их, потом он стремглав рванул к выходу из зала, где виднелся небольшой открытый балкон.

Молодые люди несколько минут стояли на нем, положив уставшие от кошмара глаза на идиллические клумбы замкового парка. Маша с Максом прерывисто дышали, будто провели продолжительное время в помещении без кислорода, наслаждаясь свежим, пропитанным дождем воздухом. Клайв, отступивший в сторону, с иронией разглядывал бледную парочку.

— Нормальная реакция душевно благополучного человека… Мы с вами еще не зашли в комнаты, где стоит предупреждающая табличка — Только для взрослых!

Маша в недоумении обернулась к нему

— Я не понимаю, как в эти залы ходят семьи с детьми, они же потом не смогут заснуть…

— Ты ошибаешься, детям от увиденного не тепло ни холодно. Они рассматривают страшные картинки подобно комиксам с инопланетными уродами, не проецируя их на себя, на собственные ощущения. А вот подростки в пубертатном возрасте, те получают от просмотра истинное наслаждение. Их половые инстинкты обретают неимоверный импульс, картины возбуждают их фантазию, приближая к опасной грани перехода. Тьма затягивает. Вы сами это почувствовали, лишь внутренний стержень, защитная духовная оболочка спасает нормальных людей от искушения продлить сношение с демоном. Молодежь чаще соглашается познакомиться с ним поближе. Война, что никогда не заканчивается… И вы тому стали свидетелями.


— Почему церковь не может запретить существование галереи. Это же…словно филиал приисподнии, портретная студия ее вечного врага? — удивлению Марии не был предела.

Клайв хитро улыбнулся

— Помилуй, Мари, мы живем в свободной стране. Каждый из нас имеет право выбора. Вот ты — какой бы сделала? Сознайся, что ты ощущала до того момента, как я закрыл тебе глаза?

Маша покраснела до ушей, но решила сказать правду.

— Не знаю почему, но я чувствовала страшное сексуальное возбуждение, какой-то нечеловеческой силы, оно полностью затмило разум…

— Я тоже, и это ужасно — понуро сознался Макс.

— Он испытывал вас самым простым способом, иллюзией страдания, видом боли. Боль — чертовски сексуальна.

Маша побледнела как полотно

— Клайв, только не говори, что ты веришь тому, что говоришь. Кто Он? О ком ты?

— Брось кривить душой, Мари! Нас всех привлекают человеческие страдания, да, мы содрогаемся, но глаза отвести порой не в силах. Человечество с молодых ногтей взросло на боли, на пытках, на казнях, на морями пролитой крови в бесчисленных войнах, на гари костров, дурманящим сладким запахом горящих тел невинных. Современный человек научился подавлять демона, мало на земле осталось мест, где он базируется и чувствует себя вольготно. Мы сейчас в одном из них.

А в прошлом — он властвовал безраздельно, его сила была тем извращеннее, чем ближе к богу находились его адепты. Он смеялся над Создателем, извратив само понятие веры. Самые громкие инквизиторские процессы проходили в удаленных монастырях, где существовали целые секты идолопоклонников, развратников и сатанистов. Одни пыточные механизмы чего стоили, недаром их стилизованные подобия находят повышенный спрос у современных извращенцев.

Дыба, колесо, знаменитая охрана колыбели, Нюрнбргская дева, обнаженные плачущие женщины, возбуждали не только своих палачей, но и неистовых следователей, инквизиторов, лишенных наслаждения плотью. Извращенцы самоудовлетворялись, отрывая несчастным соски и сажая их на кол…

— Клайв!!!Умоляю!! Замолчи… Меня снова тошнит.

— Мари! У тебя — здоровая реакция…

— Уверена, со временем люди стали милосерднее, добрее…, - с надеждой вставила девушка.

— Отнюдь! Они вынуждены были поумнеть в плане образования. Технический прогресс расставил точки над И, дав объяснения прежним тайнам, лишил фанатиков от веры манипулировать сознанием толпы. Но темная сторона позиций не сдала, она стала более изощренной и циничной. Еще более изобретательной в плане камуфляжа.

Клайв, поймав потухший взгляд Марии, спохватился:

— Простите, господа, я увлекся… А мы забыли — зачем мы здесь. На втором этаже представлена личная коллекция Джи Зет, надеюсь, что знаменитая кукла еще там.