Маша посмотрела прямо в глаза недоумевающей женщине и повторила слово в слово, что велела Виктория

— Я пришла передать ей привет из подлунного мира, где заблудились потерявшиеся во времени души.

Макс постарался перевести чудовищную по смыслу фразу как можно ближе к тексту, с ужасом ожидая немедленной негативной реакции. Каково же было его удивление, когда фрау Ульрике, достала мобильный телефон и спокойным голосом произнесла.

— Моя крестница лежит сейчас в кантональном госпитале в Куре. Попасть к ней можно лишь по согласию мужа, герра Вальтера Коппке. Сейчас я с ним договорюсь. Скорее всего, визит состоится только завтра, во второй половине дня. На сегодня прием посетителей уже закончился.


Маша облегченно вздохнула… Пол дела сделано. Оставалось не менее сложное.

Женщина довольно долго разговаривала на непонятном наречии. Макс, до сих пор не пришедший в себя от услышанного понять его был не в силах. По интонации временами просящей, порой требовательной, становилось понятно, что Вальтер не особо рад допустить к больной жене совершенно незнакомых людей. Но, закончив разговор на подъеме, Ульрике слегка подмигнула и продемонстрировала недвусмысленный жест из двух округлившихся пальцев — все ОК.

— Он ждет вас завтра в два часа по полудни у входа к госпиталь. Будет на синем Опеле с гризонскими номерами. Желаю успеха! И… — женщина замялась — постарайтесь помочь моей девочке… Бог Воздаст.

Маша подтолкнула окаменевшего в проеме двери Макса к выходу — пора, дело сделано…

Поблагодарив хранительницу еще раз, они уже собрались уйти, как женщина произнесла странную фразу, заставившую Машу задуматься.

— Более полугода назад с той же просьбой — поговорить с Урсулой ко мне обратился симпатичный молодой человек, собиравший якобы материалы о последней казненной ведьме. Я ему ничего не сказала. До сих пор не пойму, что удержало меня… Возможно ощущение двуличия, его губы улыбались, а глаза светились холодом… Он не тот за кого себя выдает. Прощайте и берегите себя!

Маша, идя к отелю анализировала услышанное о Клайве, это без сомнения был он, сознавшийся, что не сошелся во мнении со старенькой фрау…но зачем ему понадобилась помешавшаяся Урсула Пруст??

Короткий октябрьский день быстро катился к концу. Как только солнце спряталось за зубчатыми очертаниями гор, город неумолимо быстро накрыла темнота. Накопившаяся за прошлую бессонную ночи усталость, несмотря на перехваченный час по дороге, давала о себе знать. Маша падала с ног, украдкой взглянув на Макса, она поняла, что ему так же приходится нелегко. По негласному обоюдному согласию, они направились в отель, чтобы, наконец, отдохнуть.


— Если тебе неудобно, то я могу лечь рядом с кроватью на коврике, как преданный пес. — тихо сказал он Маше, когда она приподняла покрывало.

Она улыбнулась и ничего не ответила.

Вернувшись из душа в длинной футболке, девушка с удивлением замерла в дверях, увидев как Макс, отодвинувшись на самый край кровати, закинув высоко вверх голову на подушке, спит невинным сном младенца. Маша тихонько на цыпочках подкралась поближе и заглянула ему в лицо.

Он показался невероятно привлекательным, длинные темные ресницы, спрятавшие черные как ночь глаза тихо вздрагивали, пухлая верхняя губа немного приоткрыла полоску зубов…Маша, не справившись с долго сдерживаемым желанием осторожно нагнулась и слегка прикоснулась к ней губами.

И в тот же момент была вероломно поймана в плен, захвачена в кольцо его стальными руками и повалена на кровать.

— Ах, ты врун…., - он закрыл ее губы поцелуем…


Душ смывал ее слезы счастья, раскаянья и боли, его нежные объятия, жадные поцелуи, его теплый ванильно-молочный аромат… Она была недостойна его… Она, плюнувшая в душу, предавшая дружбу, была недостойна любви самого необыкновенного, самого чувственного и ласкового человека на Земле… Потому что — Ничтожество и посредственность…


Когда она вышла из ванной комнаты, Макс спал по настоящему, уткнувшись лицом в подушку. Некоторое время Маша молча рассматривала его двигающиеся под веками глазные яблоки, подрагивающие губы и непроизвольно сжимаемые пальцы на руке, бессовестно лежащей на ее подушке. Он видел сон. Маша улыбнулась.

После пережитого счастья девушке совершенно расхотелось спать. Она тихо открыла молнию на сумке, достала подаренный экземпляр рукописи Клайва и, стараясь не шуметь, прошла в гостиную. Включив ночник над диванчиком, погрузилась в чтение.


СКАЗКА ШВАРЦВАЛЬДА


…Стоит сразу сказать, что девочка принятая на свет госпожой Региной, с первых мгновений жизни уже оказалась сиротой, родной отец полностью отказался от ее воспитания, исподволь обвиняя ребенка в смерти любимой жены. Не успела малышка появиться на свет, как он сразу же передал ее кормилице, жившей по соседству крестьянке Хильде, рожавшей почти каждый год по ребенку на радость своему мужу, лесорубу Урсу. Благо, что количество родившихся девочек не превышало количество мальчиков. Так у Кристины Кляйнфогель оказалось три молочных сестры и четыре брата. Но никакой любви и привязанности между ней и названными родственниками не наблюдалось и не могло быть. Кристина с самого рождения жила в другом мире, отличном от мира обычных людей. На то была воля Создателя, что маленькая девочка, с момента осознания сущего, видела другую реальность. Но никому из окружающих ее взрослым или детям было не под силу разгадать маленькую тайну странного ребенка. Малышка Кристина удивлялась, почему матушка Хильда не замечает притаившегося за молочным кувшином маленького проказника, мальчика величиной с мизинец в красном кафтане и шляпке из лепестков жасмина, которому стоит лишь дунуть на молоко, как оно прокисает. Она огорчалась, что ее братья и сестры не видят красивых девушек в прозрачных, сотканных из паутинок летящих платьях, собирающихся на цветущей полянке за их домом, поющих песни и ткущих тончайшие кружева, вытягивая тончайшие нити из паучьего гнезда и украшая их жемчужными каплями росы. Первое время наивная разговорчивая малышка не давала прохода Хильде и ее детям, постоянно указывая пухленькими пальчиками то на темный угол сарая, где лежала обычная конская сбруя то на заросшую паутиной притолоку, то на клубки смотанной разноцветной шерсти, уверяя, что везде спрятались маленькие человечки. Они строят нам рожицы и зовут играть.

Матушка Хильда жалела бедного благого ребенка, зато ее дети Кристину ненавидели, она стала всеобщим изгоем. Старшие, особенно Марта и Густав в отсутствие матери часто издевались и обижали доверчивую девочку. И, устав от бесконечных дразнилок, тумаков и щипков, бедняга научилась находить укромные уголки, куда никто из детей не смел сунуться, Одним из них стал темный, пыльный чулан, под лестницей, где фрау Хильда хранила ненужный и полузабытый хлам, куда сама, рассчитывая продать скарб кочующим цыганам, в поисках забытой вещи боялась сунуться, не рискуя ушибленной головой или подвернутой ногой. И лишь Кристина, как мотылек могла впорхнуть в сырую тьму и в полной безопасности проскользнуть в самый дальний закуток. Там у маленького слюдяного окошка девочка придумала свой сокровенный мир. Она отгородила угол чулана, освященного тусклым лучом солнца, пробивающегося через слюду, от темного страшного пыльного скарба старым дырявым покрывалом. Натаскала немного сухой соломы и устроила теплую уютную норку — убежище для себя и своих немногочисленных кукол. Из них лишь одна была подарена отцом, других она сотворила сама из березовых поленьев, нарядив их в лоскуты и неумело, как получилось, нарисовав им большие глаза и смеющиеся рты. Они всегда улыбались маленькой девочке, даже когда ей было безутешно грустно и тоскливо, они всегда рассказывали ей только веселые истории.

Один раз мерзкий Густав пытался вытащить ее из тайного убежища, но дальше полки, уставленной старой медной посудой, покрывшейся от старости зеленым ядовитым наростом, ему тогда пройти не удалось. Кристина, увидев в просвете двери его темный силуэт, от ужаса, что сейчас неминуемо получит несколько тумаков и болезненных щипков, зажмурилась, забившись в самый угол своего потаенного убежища, прикрыла голову руками и молила, молила только об одном — Испугайся! Испугайся, злобный карлик Густав!

И в этот момент раздался нарастающий грохот падающей с полок на голову нечего не ожидающего Густава многочисленных буро-зеленных плошек, котлов, кастрюль, сковородок, а… потом, возможно это ей показалось, но нет, старые вилы сорвались с крюка и угрожающе надвинулись на обезумевшего от ужаса сводного братца.

Густав пронзительно заверещал и заскулил как испуганная девчонка и стремглав бросился прочь из чулана, крича, что Домовой набросился на него с вилами, и маленькая Кристина, стояла за спиной у старика и зло посмеивалась! Ведьма!! Она, ведьма и дочь ведьмы!!

Кристина, услышав тогда эти слова, впервые подумала, а почему бы нет? Если такова на тебя управа, мерзкий братец, то тогда я буду и впредь пугать тебя!

С того самого дня, она впервые почувствовала связь с потаенным миром. Ей помогли ее друзья, кто как не Старик, будучи невидимым, для обитателей дома, но порой играющий в чулане с Кристиной в наперстки, поднял вилы на гадкого Густава? А разве не маленький модник в красном кафтане легким движением тросточки скинул с верхней полки тяжеленный медный казан, повлекший за собой лавину падающей посуды? Это были ее тайные защитники, только с ними бедная одинокая девочка могла разговаривать, жаловаться на обиды, слушать в ответ их сочувствия и многочисленные истории из другого Запредельного Мира, которые постепенно уводили ее из тревожного настоящего в прекрасную страну сказок, фантазий, волшебную страну гномов, альвов, троллей и фей. Но тайные друзья не всегда успевали прийти на помощь малышке и порой с ней случались настоящие неприятности.


Последний раз это произошло в мае, когда Кристине исполнилось семь лет, и она вместе с сестрами играла за околицей в прятки. Марта, крупная девочка двенадцати лет вызвалась водить и спряталась за широким сосновым стволом. В круге оставались Кристина и две погодки Клара и Бертина. Стоило Марте начать считать, как дети бросились в рассыпную, сестры взявшись за руки побежали за поваленные деревья, а Кристина, вначале растерявшись, спохватилась и стремглав бросилась к ручью, чтобы спрятаться за высоким сухим тростником, густо растущим вдоль берега. Но стоило ей затаиться, как до острого слуха Кристины донесся хрустальный напев, девочка изумленно повертелась по сторонам, но не увидела, откуда раздается мелодия и лишь случайно проследив глазами за медленно плывущим по зеркальной поверхности воды упавшим кленовым листом, остановившимся у небольшого камня, заметила маленькую полупрозрачную фигурку странного существа, крошечной девушки, сидящей в тени на влажном камне и поющей красивую песнь, подобную нежному перезвону крошечных колокольчиков.