Я в недоумении отвела моретту от лица, и капризно изогнув бровь, взглянула на самоуверенного англичанина. Правый голубой глаз Доктора Чумы весело сверкнул сквозь отверстие маски. Под хищным клювом на губах заиграла обезоруживающаяся юношеская улыбка. Спорить с ним я не осмелилась, да и не хотела. Он поражал меня, удивлял, восхищал, и в то же время держал в напряжении, в нарастающей интриге, он был Другой. Меня с первой секунды знакомства тянуло к этому человеку все сильнее. Лишь немного настораживал факт, что рядом с ним я чувствовала себя в абсолютной безопасности, это бывает крайне редко в моей странной жизни. Что бы это значило? Куда спряталась Пустота, следовавшая по пятам со вчерашнего дня?


— Ка де Конти, так это совсем недалеко отсюда. Неплохой выбор для участника массового помешательства. Нас разделяет с тобой лишь Канале Джудекка, я остановился в Киприани, это отель на другом берегу, если подпрыгнешь, то сможешь его разглядеть. Я пошутил, не делай этого, считай, что завтра ты приглашена на уютную террасу моего временного пристанища, будем пить ароматное кофе и наслаждаться вечерним ликом постепенно погружающегося в воды лагуны города…


Виктория опять прервала рассказ и с вздохом опустила голову на сложенные руки.

Маша с тревогой следила за ее реакцией, готовая в любой момент попросить прекратить воспоминания, которые могли вызвать неконтролируемый приступ.

Несколько минут больная женщина молчала, опустив голову, а потом, совершенно неожиданно, подняла на врача счастливое лицо.

— Это было самое прекрасное время в моей жизни. Не бойтесь за мой рассудок, позвольте мне вновь побывать там, под вашим контролем это будет безопасно. Не так ли, доктор? Тем более — следуя психологической практике, избавиться от проблемы можно лишь вновь пережив ее, так давайте проведем несколько изумительных по красоте и страшных в последствии мгновений моей жизни вместе… Вы готовы отправиться со мной в путешествие в мир волшебного маскарада, буйства красок, безудержного веселья, обезумевших оторванных от повседневных забот людей, вмиг ставших детьми, в мир грациозных таинственных масок, с удовольствием позирующих фотографам, а за кулисами карнавального сумасшествия познакомится поближе с Демоном, поселившемся среди людей??

Виктория ждала ответа.

Маша, сглотнув ком в горле, послушно кивнула головой, позабыв о статусе врача, вмиг превратившись в испуганно настороженную, предвкушающую страшную сказку на ночь маленькую девочку, которой сейчас не хватало большого пухового одеяла, чтобы спрятаться под ним с головой.


— Обещанная маска Венецианской Дамы была доставлена незадолго до выхода на запланированный сестрой бал Серениссима проводимый во дворце Папафава. Тот факт, что сестра забронировала именно тот же бал, на который неожиданно позвал Гай, я посчитала тогда счастливой случайностью.

Кожаная, легкая как пушинка полумаска лежала в руках, и я не могла оторвать глаз от красоты и изящности отделки, золотой с кармином росписи, затейливого растительного узора, окружающего миндалевидные отверстия для глаз и плавно спускающегося к носу. Сколько же она могла стоить? Несколько сотен евро как минимум… С чего он так щедр? Гай намеренно позаботился о том, чтобы мой рот был открыт, чтобы я не только могла говорить, но и… В этот момент теплая волна предвкушения запретного удовольствия разлилась по телу, я закрыла глаза, представив прикосновение его губ, мягкое, нежное, требовательное. Он тянул к себе каждую секунду все сильнее… Внезапно нахлынувшее искушение продлилось лишь миг, опомнившись, я от негодования до крови прикусила нижнюю губу за вырвавшиеся на свободу чувства и с усилием стряхнула сладкий морок. Вдали от него мой способности восстанавливались, и я пыталась контролировать разодранные в пестрые клочья эмоции. Тем не менее, тайное желание само по себе загадалось, мой мир принял молчаливый приказ и принялся тасовать карты пасьянса, подбирать паззлы для создания желаемой картинки, для осуществления задуманного.

Дорогая Маша, не буду утруждать Вас описанием многоцветия сказочного действа, свидетелем которого я была на протяжении пяти долгих дней. Тем более, не пройдет и года, как Вы сами станете свидетелем добровольного человеческого помешательства.

А сейчас…

Представьте себе ежесекундно рассыпающиеся и вновь рождающиеся картинки искрящегося всеми красками мира калейдоскопа. Суматоху, смех, непрекращающиеся антрепризы, буффонады и пантомимы бессмертной комедии Дель Арте, сопровождающие гостей города начиная со Славянской набережной, продолжающиеся под кружевными арками дворца Дожей на Пьяццо Сан Марко и заканчивая рынком у моста Риальто. Хитрый проказник Арлекин, дурак и прохвост, под руку с Пульчинелло незлобиво задирали похожих, вовлекали их с импровизированные сценки, смешили, а потом милостиво позировали для фотографий. Своенравная Коломбина прохаживалась под руку с венецианским купцом Панталлоне в сопровождении умного слуги Бригеллы. На каждой улице менялись труппы, персонажи и костюмы, смысл разыгрываемых сценок, так что постепенно я потеряла нить каждой из увиденных пантомим и клоунад. Звуки музыки, гитар, мандолин, виол и скрипок слышались из каждого переулка старого города.

И на фоне лицедейства клоунов существовали Великие Маски, стоящие отдельными группами, парами или в одиночестве. Как посланцы другого, далекого, параллельного мира, выходцы из края сказок и снов. С удовольствием позирующие, замирающие на время фотосессии в грациозных позах, словно величественные статуи, молчаливые гонцы потусторонности, снисходительно наблюдающие за нами сквозь миндалевидные прорези и хранящие Вечную и никем неразгаданную Тайну, скрытой под фантастическим ликом.

Находясь с Гаем, я ловила себя на мысли, что практически не слышу мыслей окружающих меня людей, не плыву по волнам их настроений, все мои эмоции и чувства были сосредоточены лишь на нем, все энергетические линии замкнулись на ауре нового знакомого. Словно его волшебная бамбуковая трость, прикоснувшаяся к руке, превратила меня в совершенно другого человека. По отношению к внешнему миру я стала обычной женщиной, какой мечтала быть всегда. Он подобно фильтру глушил проявления тонкого мира, был их естественной преградой на пути к моему сознанию. Я наслаждалась покоем, тишиной и возвышенным чувством полета, царившем в восторженной душе. И еще я влюблялась в него с каждым днем все сильнее.

Этот странный человек становился все ближе и желаннее. Пасьянс складывался.


Он познакомил меня со своей Венецией, годами исхоженный им, открывшей все тайны. Горбун Риальто, навеки застывший на берегу канала, символизирующий мрачное Средневековье, Гай похлопал его по плечу как старого знакомого и что-то прошептал на ухо. Замысловатые мосты, спрятавшиеся от туристов среди полу разрушившихся кварталов, с полусгнившим фундаментом, заросшим водорослями. Один из них был особенный и носит название Моста Чудес, в честь волшебного чувства, что внезапно испытал юноша к скромной, некрасивой девушки с сердцем королевы. Тайными тропами Гай водил меня по маленьким, притихшем в февральском влажном сумраке кампо и кампиелло, площадям, среди затерянных кварталов, куда не ступала нога досужего туриста. Петляя в лабиринте улиц, мы добрались до дома блистательного сердцееда Джакомо Казановы и пересели на катер, чтобы увидеть ужасающий палаццо Дарио, завершающий особую коллекцию Гая, дворец, убивший всех своих прежних владельцев. Необыкновенной пугающей красоты заколоченный пустой дом с зеркальными арочными окнами, в которых отражались проплывающие мимо вапоретто и снующие по Гранд Канале гондолы. По слухам его нынешний хозяин, богатый американец продался дьяволу и лишь поэтому до сих пор жив, как бы то ни было — ни одна живая душа не осмеливается поселиться в нем, ставни прочно заколочены, дом необитаем…

Светлейшая Венеция полна неразгаданных тайн… Гай Лендол был одной из них.


Мы могли разговаривать обо всем и ни о чем, потому что уже знали ответы друг друга. Такой тонкий контакт существовал у меня лишь с Ириной, а теперь ее место занял прекрасный незнакомец, о котором я к вечеру третьего дня знала почти все… Или, почти все, кроме одной страшной тайны, спрятанной в черном ящике Пандоры в самых дальних переулках его души, секрета, разгадав который можно проститься с рассудком.


— Знаете ли Вы, Маша, что все участники ежегодного красочного паноптикума подразделяются на три основные группы, первую самую немногочисленную составляют коренные жители островной Венеции, для которых карнавал является одной из основных статей дохода, так как большинство из них занято в сфере обслуживания туристов. Они составляют здравомыслящее зерно происходящего массового помешательства, его стабилизирующий фактор. Вторую, основную часть, являют праздно шатающиеся по городу гости, стекающиеся в красочный и на время обезумевший город со всех концов мира. В зависимости от материального благополучия являющимися или зрителями и хроникерами происходящего сказочного преображения или его непосредственными участниками. Они арендуют предлагаемые в отелях костюмы и маски, присутствуя на многочисленных традиционных балах и мероприятиях. И наконец третья, великая и ужасная, обособленная каста сильных мира сего, заболевших карнавалом эстетов и ценителей красоты, состоящих в закрытых ассоциациях, проводящих подобные мероприятия по всему миру и тратящих баснословные средства на фантазии знаменитых метров от кутюр за дизайн и пошив костюмов, каждый год новых и все более изысканных.

За ними из года в год сохраняются номера в самых лучших отелях города. Резервируются места на публичных и закрытых мероприятиях в рамках празднества. Они являются лицом и душой карнавала, его движущей силой, его вожделенными идолами, без которых само существование феерического и мистического действа окажется бессмысленным.

Гай принадлежал именно к этой касте. Сопровождая его на официальный прием во дворец Папафа, переместивший на следующий вечер важную публику в легендарный отель Даниели, продолжив костюмированное веселье на прогулке в гондолах по бесчисленным зеленым тенистым каналам, я наблюдала особый ритуал общения посвященных. Казалось, что мой новый знакомый знал абсолютно всех собравшихся участников праздника, вне зависимости, надеты на них маски и костюмы или устав от лицедейства и грациозных поз, аристократы сменили фантастический наряд на привычный для приемов смокинг или коктейльное платье, оставив на лице лишь намек на таинственность, провоцирующую на сомнение полумаску.