Про костюм я вспомнила в последний момент, когда немного пришла в себя после утомительного утреннего перелета и последующего путешествия на островную Венецию на борту вапоретто. Я заметила вместительную синюю коробку, угол которой был немного надорван, выпустив на свет небольшой лоскут красного, прямо таки алого цвета. " Да уж. Ирина в своем репертуаре… надеюсь, меня не примут за обезумевшего петуха или перевозбудившегося попугая.." размышляла, с надеждой подходя к коробке. Увы… должна признаться, приготовленный сюрприз удался, зарезервированный костюм был великолепен, он полностью отражал внутренний мир позерства, кокетства, вычурности, богемной эпатажности моей родной сестры, но и тем не менее он поражал изысканностью кроя, изяществом кружев, богатством вышивки и отделки. У меня невольно вырвался вздох восхищения и в голове прозвучал закономерный вопрос — сколько же стоила его аренда? Это было ярко красное пышное платье из тяжелого атласа, ложившегося плавными складками, с откровенно открытым декольте, отороченным прозрачным кружевом, зауженное на талии стеганым золотом корсетом. Украшением ему служил широкий парчовый кушак, отделанным замысловатой петляющей вышивкой в восточном стиле. Под платьем, в отдельной коробке, перетянутой атласной лентой с фирменным ярлычком мастера, нашлась черная бархатная полумаска с вкраплением темного жемчуга вокруг прорезей для глаз. Для неучей вроде меня над именем мастера, изготовившем это произведение искусства стояло короткое название Moretta, Tragicomica.it.

Она была прекрасна. Мои руки задрожали от волнения, когда я вытаскивала ее из упаковки. Я не могла отвести от нее глаз, не предполагая, что современные мастера могут создавать столь изысканные образцы старинных классических масок. Не совладав с любопытством — я подошла к огромному зеркалу в пол и приложила ее к лицу. И как ожидала — произошло чудо, взглянув через узкие прорези я увидела совсем другой мир, искрящийся фейерверками, танцующий на радуге, фантастический, волшебный, суливший мне, исполнение самых заветных желаний, билет в забытую сказку.

Я в недоумении повертела маску у руках, на обратной стороне не находилось ни одной ленты, чтобы ее закрепить на лице, так же не было отверстия для специального держателя снизу… Потом лишь нашла небольшую палочку из пластика внутри самой маски на уровне рта и поняла ее смысл. Мне придется во время празднества держать маску зубами… согласившись на добровольное молчание… Довольно оригинальное спасение от женской болтливости придумали венецианцы. Безмолвная красота — идеал женской сути… Но Ирина могла бы предупредить заранее об особенности выбранного образа, странное решение молчать на протяжении всего карнавала — явный диссонанс не только с ее экспрессивной природой, но и с остальным костюмом, должным вызывать волнение и восхищение, обликом обворожительной алой куртизанки. Это не было на нее похоже и слегка настораживало.


Согласие погрузится в мир ее мечты, я собиралась выполнить лишь отчасти. Безусловно, я планировала присутствовать на площади в момент традиционного полета Ангела, провести некоторое время в карнавальной толчее, любуясь бесконечностью человеческой фантазии, воплотившейся в бесчисленных масках, возможно, посетить один из костюмированных балов, правда сестрой зарезервировано три, не более и не менее. Но в данный момент я принимаю решение сама, оплаченные ею мероприятия мне не указ.


Тогда я решила положиться на настроение и следовать особым ощущениям, которые потихоньку давали о себе знать.

После первого шага на венецианскую землю, который, увы закончился неловким падением на пристань, о чем сейчас напоминает мне разбитое в кровь колено, вплоть до рецепции отеля меня не отпускало чувство ведомости, ощущение присутствия, человеческой слежки или проявления стороннего духа. Я с удивлением почувствовала две ледяные точки от пристального взгляда на спине, но попытки оглянуться и внимательнее рассмотреть спускавшихся по трапу в город вместе со мной туристов результата не дали.

Потом положение усугубилось, добавился пробегающий время от времени по телу морозец, верный признак присутствие чужеродной сущности. Я на миг остановилась, делая вид, что любуюсь Мостом Вздохов, закрыла глаза и полностью сосредоточилась на ощупывании окружающей действительности, и тогда в первые соприкоснулась с Пустотой, с Ничем. И оно более не отпускало.

Маша, чтобы пояснить обыкновенному человеку, это было похоже на порыв ледяного ветра в спину, моментально лишающего осязательных рефлексов. Тогда силой мысли мне удалось растопить наледь и продолжить путь. Но подобно репью Ничто прилипло к картине восприятия, спряталось, затаилось. Пустота прочно поселилась в моей душе, но не предъявила образа, который она собиралась примерить для реальной жизни. Пока еще не предъявила…


Сидя на полу комнаты за плотно завешанными портьерами и закрытыми окнами, разглядывая черную бархатную маску, предназначенную мне, я смогла на время освободиться от присутствия чужого взгляда, но лишь на время. Выйдя на божий свет, я буду вынуждена найти неизвестного преследователя и постараться узнать его намерения.


Рассказ Виктории невольно прервался. В палату после тихого стука в дверь вошла процедурная сестра с томографом. Маша молча наблюдала за манипуляциями девушки, подворачивающей рукав халата пациентки и отметила про себя болезненную худобу ее рук. Виктория была истощенна не только душевно, но и физически. Доктор машинально сделала заметку в ее карте о необходимости проконтролировать питание и добавить физические нагрузки для повышения тонуса мышц.

Дверь за сестрой закрылась и Виктория, проводив ее взглядом, тихо произнесла

— Когда мы поговорим с Вами, Маша, пожалуйста предостерегите Ларису от задуманного, оно не принесет желаемого, лишь усугубит ситуацию. Не спрашивайте, это долгая история, просто отпустите ее со смены пораньше и напомните золотые слова Скарлетт — Я подумаю об этом завтра. А завтра наступит другой день…. Итак, вернемся к моей истории, фантасмагорической, сюрреалистической, запредельной и в тоже время многократно разыгранной персонажами захолустных мыльных опер…


…Притаившаяся Пустота не заставила себя долго ждать. Стоило мне появиться на следующий день на улице и смешаться перед выходом из отеля с толпой чирикающий по птичьи японских туристов, которые в восхищении обступили закутанную в алый шелк и атлас новоявленную куртизанку и защелкали фотоаппаратами и айфонами, как за их головами, спрятавшимися в капюшоны от незапланированного праздником мелкого дождика мелькнуло белоснежное лицо, безмолвное и пустое. Оно проскользнуло, успев обжечь меня черными провалами глаз, и исчезло в толпе, смешавшись с гостями карнавала, спешащих на площадь посмотреть на традиционный полет Ангела.

Я пыталась вычислить белую маску среди идущих рядом людей, безуспешно, она появилась вновь уже довольно на большом расстоянии, в конце переулка, выходящего на площадь Сан Марко. Человек, закутанный с головы до ног в черный атласный плащ с низко опущенным капюшоном, сверкая белоснежным мертвенным лицом стоял против течения толпы и не сводил с меня черных пустых глазниц. Потом он резко развернулся и смешавшись с торопящимися людьми исчез, мелькнув словно ворон полой хлопнувшего на ветру плаща. Вместе с интригой в мою душу на мгновение заползли щупальца леденящего кровь ужаса. Кто он? Что ему нужно? Именно этот человек следит за мной с первых шагов на венецианской земле. Какую ужасную маску он выбрал для своей миссии. Лик пустоты, безразличия, непроницаемого холода, маску Вольто, гражданина, одну из классических личин, под которой ранее скрывали человеческие пороки, безнаказанно творя первородное зло.

Закравшийся внутрь страх подобно плесени разрастался и постепенно ослабил защиту от постороннего вмешательства.

Обычно, я всегда ставила ее барьером от проникновения чужих мыслей, которые если им дать волю, жужжат в голове подобно назойливым мухам. Защита стала для меня обыденностью, как для Вас, Маша, мытье рук перед едой. Она, чтобы было понятно, выполняла роль респиратора в задымленном помещении, давала возможность дышать, жить своей собственной жизнью, а не скользить по обрывкам посторонних эмоций. Находясь в социуме, я мысленно облекаю себя в зеркальный кокон, не позволяющий проникнуть в голову чужим намерениям, защищающий от внедрения нежелательным сущностей.

Предвосхищаю Ваш вопрос — Блаженные в своем невежестве… Видели ли бы Вы, что крутится сейчас вокруг нас, даже здесь, в пропитанном антисептиками, наставлениями врачей и молитвами болезных пациентов убежище — просмотр ужастиков в обнимку с попкорном стал бы лишним.

Маша невольно огляделась по сторонам. Виктория терпеливо ждала, пока она успокоится, чтобы продолжить свой рассказ


И только страх, немотивированный, необоснованный, беспричинный, подобно ржавчине способен был прогрызть мой волшебный скафандр… Так и произошло тогда… А вслед за страхом, пробившимся сквозь дырочку я услышала Голос, тихий, низкий, почти шепот.

— Иди за мной…

Мария в смущении опустила глаза, увы, ее подопечная не оправдала надежды на изменение установленного ранее диагноза. Мания преследования — один из классических признаков развившейся шизофрении. Виктория в ответ тихо вздохнула и опустила голову на поджатые к животу острые колени.

_- Мария Сергеевна, не спешите с выводами, дослушайте мою историю до конца — а уж потом решайте — сумасшедшая я или просто Другая.

Полагаете — я не могу отличить обычного зеваку, комедианта, решившего разыграть интригу среди всеобщего маскарадного помешательства, экзальтированного актера, намерившегося испугать меня от действительного зла в человеческом обличии. Увы, если бы это были происки ряженного впечатлительного юноши, затеявшего игру в салки. Но все было не так… Вы намерены дослушать меня?

— Извините, Вика, Вы правы- пожалуйста продолжайте. — Мария от смущения покраснела. Ей стало стыдно, что собеседница читает ее будто открытую книгу.