– Случайно, нет. Мы мыслим здраво. В отличие от некоторых сильно возвышенных натур.

– Если мужчина не распускает руки, то это не означает…

– Означает. Любой поступок мужика, даже тот, который он не совершит, что-нибудь да значит. Если твой парень молчит, когда ты рассказываешь про то, какие шубы будут носить в этом сезоне или какое колечко тебе понравилось в соседнем ювелирном магазине, то это не свидетельствует о том, что он глухой. Если не реагирует, значит, не хочет! И если он купил тебе белье, а реагировать на него не желает, то что это значит?

– Что? – с замиранием сердца спросила Галя в ожидании страшного разоблачения.

– А вот ты и выясни.

Сенсация не состоялась.

– Не могу же я в лоб подобные вопросы задавать! – Галочка возмутилась, представив, как отреагирует на такую наглость Женя и как она падет в его глазах.

– Сейчас не можешь, а ты сблизься и узнай, когда он размякнет.

– Размякнет, – проворчала Галина. – Он не сухарь, чтобы его размягчать. Если я с ним, наконец, сближусь, то все вопросы отпадут сами собой.

– Хорошо, что хоть это ты понимаешь. Значит, все небезнадежно!

– И что мне делать с этим пониманием? – вздохнула Галочка. Ей очень хотелось на кого-нибудь спихнуть проблему. – Напроситься в гости и молча начать раздеваться? А вдруг его удар хватит? От неожиданности.

– Тогда туда ему и дорога, – успокоила ее Наташка. – Ты утрируешь. Сориентируйся по обстоятельствам. Он хотел познакомить тебя с мамой? Напрашивайся в гости прямо сейчас. Наверняка поедете с ночевкой. Вот на свежем воздухе и разберетесь.


Собравшись с духом, при следующей встрече Галочка начала «новую жизнь». Судьбу можно лепить только своими руками. Чужие руки обязательно сляпают совсем не то, что надо. И ждать милостей от природы тоже глупо. Время тянулось, как старая резинка, создавая угрожающее напряжение. Взяв в руки воображаемые ножницы, юная невеста решилась разрубить гордиев узел.

– А когда мы поедем к твоей маме? – спросила она у Жени вместо приветствия.

– Да хоть завтра. А что?

– Вот завтра и поехали.

– Хорошо.

Она рассчитывала хоть на слабое, но сопротивление, поэтому от неожиданности не нашла что сказать в продолжение темы. Женя радовал и одновременно пугал своей покладистостью, будя в ней исследовательский интерес проверить его на прочность.

– Тогда я завтра заеду за тобой часов в семь утра, – сообщил он после размышлений.

– Почему так рано?

– А что день терять?

Ей казалось, что рядом с любимым человеком дни не теряются, независимо от того, где они проходят и какую общественно-полезную нагрузку несут.

– Три с половиной часа в дороге, и мы дома! Заодно маме поможем, познакомитесь на деле, так сказать. – Он довольно потер руки. – Покажешь себя с лучшей стороны.

– В смысле?

Галочка перепугалась до полубессознательного состояния. Главной целью визита к маме являлась попытка сближения с Женей и вывод его из состояния затяжного уважения к будущей супруге. Про то, что предстоят смотрины, Галя абсолютно забыла. Из небогатого набора хитростей вспоминалось лишь бабушкино предостережение про длинную нить. Эту страшилку бабуля повторяла с маниакальным упорством: вот попросит тебя мать жениха что-нибудь зашить, ты вденешь длинную, чтобы лишний раз не вдергивать, вот и поймет она, что девка ты ленивая! Теперь повзрослевшая Галина могла бы ответить, что короткую нитку вдевает не ленивая, а глупая девица: какой смысл постоянно вдевать новую короткую нить, если можно один раз ограничиться длинной? Но отвечать было некому, а предстоящие испытания навевали воспоминания о сказках про Кощеевы загадки.

– Да ты не бойся, маманька у меня простая! – утешил ее жених.

«Ага, – мысленно добавила Галя. – Простая. Если что не так – хрясь поленом по хребту! Ой, мамочки, не поеду!»


За окном было тихо, лишь тявкала где-то маленькая собачка и самозабвенно заливались оголодавшие за ночь воробьи. Будильник, только что получивший удар по шляпке, захлебнулся обиженным молчанием, продолжая свирепо тикать.

– Шесть утра, – потянулась Галочка. – Ужас-то какой. А в деревне небось утренняя дойка и побудка в курятнике.

Эта мысль развлекла ее ненадолго. В груди нарастало тягостное напряжение, как перед посещением врача, который мог сказать что-нибудь нехорошее.

– Ты что? – В двери вломилась Светлана Николаевна в короткой ночнушке, на голове топорщились бигуди, а лицо выражало фейерверк отрицательных эмоций.

– Мне надо, – неопределенно отмычалась Галя и убежала в ванную комнату, чтобы избежать дальнейших расспросов. Говорить про поездку в деревню не хотелось.

Когда посвежевшая и окончательно раскрывшая глаза Галя вышла в кухню, Светлана Николаевна уже восседала за столом, наплевав на лишний час утреннего сна.

– Ну и? – Она побарабанила пальцами, сурово сдвинув брови и понимающе покачав головой.

На самом деле мама ничего не понимала, но очень хотела быть в курсе событий, чтобы иметь возможность высказаться. Вообще-то она могла пространно выразить свое мнение и не располагая подробной информацией, основным лейтмотивом в любом случае была бы Галочкина неприспособленность, недальновидность и безголовость, но подробное знание предмета давало огромное поле для деятельности, тогда как общие сведения ограничивали ее ораторские способности.

– А что ты так рано? – заискивающе улыбнулась Галя. Ей предстоял тяжелый день, и начинать его со скандала не хотелось.

– Я? Мне вообще-то на работу! А вот ты что вскочила? Да еще перебудила весь дом своим звоном и топотом!

Галя могла бы ответить, что не звенела и не топала, но вступать в дискуссию не хотелось. Она молча прихлебывала кофе.

– Фу, – не выдержала Светлана Николаевна. – Кто тебя учил так пить? Отвратительно!

– Горячо…

– Тогда надо подождать, пока остынет, а не фыркать и хлюпать, как конь на водопое. Ты со своим тощим тоже так позоришься? Хотя, думаю, для него это в порядке вещей. Я вызвала на сегодня телемастера, в обед будь дома.

Переход был совершенно неожиданным, и Галочка, не сориентировавшись, выпалила:

– Я не могу. Меня не будет.

– А ты смоги, – парировала Светлана Николаевна, удовлетворенная ходом расследования. Никакого мастера она не вызывала, зато теперь сумела подобраться поближе к Галиному секрету.

– Меня в городе не будет! – в отчаянии воскликнула Галочка.

– Ах, вот как! – Брови Светланы Николаевны поползли вверх. – И куда же тебя унесет?

– В Изумрудный город, ураганом, – глупо пошутила Галя в последней попытке вывернуться.

Но мама была опытным следователем. Даже без слепящей лампы и вопля «на кого работаешь» она всегда умудрялась раскусить дочкины хитрости, шитые белыми нитками.

– И когда же ты вернешься в город? – насмешливо поинтересовалась Светлана Николаевна, выделив последнюю часть вопроса. Она продолжала делать вид, будто совершенно не интересуется тем, куда намылилась дочь.

– Наверное, завтра, – неуверенно промямлила Галочка.

– Завтра?

– Да.

– И ты так спокойно об этом говоришь? А если бы я проснулась позже и не имела счастья с тобой пообщаться? Ты хоть соображаешь, что я бы с ума сошла от волнения?

– Я собиралась написать записку. – Иногда Галочке казалось, что общаться с мамой записками было бы лучшим выходом. Тогда она лишилась бы необходимости по каждой ерунде выслушивать ее мнение. А еще лучше было бы писать маме письма, тогда ответы можно было бы читать через строчку или не читать вообще.

– И с кем ты собираешься ночевать? С этим недоразумением?

– Он не недоразумение!

– Ах, значит, все-таки с ним!

– Ну и что?

– А то, что добрачные отношения обычно заканчиваются не свадьбой, а неожиданной беременностью и статусом матери-одиночки! Да будет тебе известно, мужчина на охоте готов на подвиги: он расставляет капканы и ползет к тебе по кустам на пузе, но как только твоя тушка окажется у него в руках – все. Он встанет, отряхнется и отправится по своим делам. Или на другую охоту. А может, даже на рыбалку!

– Твоя демагогия просто невыносима. Я всего лишь еду познакомиться с его мамой, – Галя резко отодвинула чашку, расплескав кофе.

– Всего лишь? С ночевкой?

– Мне тридцать пять лет! Ты сама говорила, что в моем возрасте уже пора обзавестись семьей и детьми!

– Семья и дети не имеют ничего общего с кувырками на сеновале! – назидательно проинформировала Светлана Николаевна. – Ты вся в отца: слышишь не то, что тебе говорят, а то, что хочется! В тебе зашевелились его дурные гены, а я так надеялась, что ты хоть что-то возьмешь от меня. Не повезло. Судьба жестока и несправедлива!

Она впала в трагические размышления, слишком демонстративные, чтобы оказаться искренними, и слишком наполненные тягостными вздохами, чтобы их можно было проигнорировать.

– Ничего страшного не случится…

– У нас с тобой разные точки зрения на «страшное». Ты же видишь во мне няньку, сиделку, кошелек и мешок с полезными советами, поэтому и чувствуешь себя защищенной! А кто защитит меня? Почему я должна взвалить на свои хрупкие плечи всю вашу ораву?

– Мам, какая орава? Какая нянька? Я просто еду…

– Слышала уже – знакомиться с его мамой. А своей мамы тебе недостаточно?

Своей мамы Галочке было не просто достаточно, а даже через край.


Наташка, от нечего делать читавшая на работе все подряд, однажды огорошила подругу ценной мыслью, почерпнутой в очередной умной книжке:

– Твоя мама вампир!

– Очень смешно. – Галя не любила, когда маму обсуждал кто-то, кроме нее. Все-таки это была ее мама, а родителей не выбирают.

– Кроме шуток – она энергетический вампир, понимаешь? – округлила глаза Наталья, потрясая у Гали перед носом тощенькой книжечкой.

– Понимаю, отвяжись.

– Не отвяжусь. Ты чувствуешь после общения с ней головную боль, слабость, вялость?