Кира Буренина - Сказка для двоих

— Знаю. Перетолмачиваешь чужие мысли. А свои где?

— В голове, Леонид Федорович, — вздохнула Светлана.

— Правильно, — он побренчал в стакане кубиками льда, — эти мысли нужно вытащить из головы и употребить в дело.

— Как?

— А переходи к нам, — предложил Бутов, в упор глядя на Лану.

— Да вы что! — Она замахала руками. — В этот сумасшедший дом под названием «рекламное агентство»! Ни за что!

— А что? Очень у нас симпатично. — Он рассмеялся чуть хриплым смехом. — Вот послушай, я только что со съемки одного ролика. Представь себе: огромный павильон на «Мосфильме», посреди стоит группа киношников во главе с креативным директором и снимает, как падают орешки в шоколад. И люди на полном серьезе разговаривают: «Тебе нравится, как упал этот орешек?» — «Ты знаешь, как-то… Хм, не знаю, может, снимем дублик еще раз?» А человек, который орешки эти бросает, завис одной ногой между двумя приборами, протиснул между ними руку и бросает эти орешки, причем вслепую. На площадке крик: «Ты что, не можешь бросить нормально орешек?» — «Не могу я!» И все это происходит в течение четырех часов. — Леонид снова засмеялся.

— Вот-вот, — Лана аккуратно промокнула заслезившиеся от смеха глаза, — я то же самое имею в виду.

— Нет. — Глаза Леонида в одну секунду стали серьезными и даже строгими. — У нас сейчас другой проект: мы объединяемся в один мощный информационный холдинг, мы — это агентство «Содружество» и издательский дом «Партнерство».

— Поздравляю! — восхищенно воскликнула Светлана.

— Понимаешь, сейчас так много политиков и прочих деятелей, что у нас, что там, за рубежами нашей страны, которым непременно хочется оставить свой след в истории — мемуары там, дневники разные, записки и прочую туфту. Задача — отобрать самое лучшее, чтобы следы в истории на поверку не оказались плевками. Понимаешь?

— Очень интересно, — задумчиво проговорила Светлана.

— А если интересно, предлагаю тебе работу у нас.

— Да вы всерьез! — воскликнула Лана.

— И не думай слишком долго. Сегодня у нас… пятнадцатое. Значит, жду тебя шестнадцатого у себя. Подходит? Соглашайся, а то я передумаю!

Лана не знала, что ответить. Мысли ее лихорадочно заметались: «В „Протоколе“ мне все равно не жить… Все испорчено навсегда… Вот только Потапыча жаль оставлять одного, но там еще Ника, Марина… Новый урок судьбы…»

— Я согласна! — вырвалось у нее, прежде чем она успела подумать. Он похлопал ее по руке:

— Надеюсь, что я не прогадал. Я верю в тебя. У тебя все получится. Значит, до шестнадцатого? А я пошел. — С резвостью мячика он отскочил от низкого диванчика. — Смотреть мне здесь все равно не на что, да и суета эта мне не по душе. Вот тебе моя визитка. А ты посиди, может, что-нибудь интересное для себя и выудишь. Эх, — он подмигнул ей обоими глазами, как делал когда-то в старые времена, — птица перелетная, возвращайся в свое гнездо!

Но смотреть полные идиотского оптимизма рекламные ролики Лане не хотелось. Пару раз ей казалось, что экран расплывается в радужное пятно, а когда она подносила руку к глазам, то ощущала на ладони влагу. Слезы.

На душе скребли кошки, Лана изо всех сил ругала себя за необдуманный ответ Бутову и набирала номер сотового телефона Леонида Федоровича с тем, чтобы отменить свое согласие. Но у него все время было занято, и Лана словно в сонном оцепенении продолжала сидеть в полутемном зале. Кто бы развеял ее сомнения? С кем бы поговорить по душам? «Лика! — осенило Лану. — Как я раньше не додумалась!» Силы вернулись к ней, Светлана решительно встала и вышла. Во что бы то ни стало ей нужно было увидеться с психологом еще сегодня.

Поздоровавшись с администратором центра, Лана быстро прошла к кабинету психолога и, прежде чем постучать в дверь, глубоко вздохнула.

«Мастер задушевных разговоров» Лика Палехова уже ждала ее.

— Я не узнаю себя, — начала Светлана, после того как Лика поставила перед ней чашку кофе и растворила окно.

— Давайте по порядку, — предложила Лика, закуривая, — итак, вы поехали в Берлин…

— Да, все было как обычно, в рабочем порядке, и вечером после банкета меня пригласил на прогулку Соколов.

Ничто не изменилось в выражении лица психолога.

— Ах, вы не знаете, это новый министр экологии. Но это он! Именно таким я себе его воображала!

Тонкая морщинка прорезалась между бровей Лики.

— Именно его образ я конструировала в своем воображении! И вот такая нелепость!

И Светлана подробно рассказала о событиях последних дней.

— По вашему описанию этот министр непростой человек. Я чувствую, что в вашей жизни начинается интересная пора.

— Начинается? Мне кажется, что она уже закончилась, — вздохнула Лана, — он не простит мне этой статьи.

— Но вы же сами сказали, что на вчерашнем обеде он показался вам чужим человеком.

— Да, я сидела и все время думала о том, что я — это не я, что меня посадили в этот ресторан по ошибке, что с министром должна сидеть совсем другая женщина.

— Вы сочли себя недостойной…

— Именно так.

— А вы подумали о том, что ОН так не считает? Как раз он счел вас достойной своего общества и этого места?

— Да что теперь говорить. Мысль о том, что я выгляжу в его глазах непорядочным человеком, гложет меня.

— Здесь необходимо принять жесткие меры. Пресса — сильное оружие. Она может навлечь страшные беды, но в то же время может нам помочь, — рассеянно проговорила психолог. — Я об этом знаю не понаслышке, поверьте. Заказные статьи страшнее пистолета.

— Кстати, я вчера прочитала статью в одном немецком журнале, — Лана нервно щелкнула зажигалкой и закурила, — некто Берт Хеллингер утверждает, будто все, что происходило в истории целого рода, влияет на потомков.

— Эта наука многое объясняет. Смотрите. — Лика взяла чистый лист бумаги и принялась чертить на нем стрелы. — Случается, что мужчина строит отношения с женщиной, как правило, отождествляя себя с отцом. Но в некоторых семьях есть сильные личности, которые оказывают огромное влияние на судьбу своего рода. Такой женщиной стала в семье вашего Соколова его бабушка.

— Значит, в нем живут два человека — он сам и его бабушка?

— Причем именно бабушка руководит основными, я бы даже сказала, судьбоносными поступками. Ваш Андрей подсознательно ищет женщину, похожую на бабушку, потому что это самый сильный женский тип, который запечатлелся в его подсознании… Вам придется нелегко. Соберите всю свою силу убеждения, все свое мужество, если хотите сохранить ваши пока еще хрупкие отношения. — Лика снова зачертила карандашом по бумаге. — Видимо, еще с тех мрачных времен, когда семья бабушки Соколова претерпела столько страданий, предательство равнялось уничтожению.

— Как?! — вскочила Светлана.

— Предателей и доносчиков в те времена было достаточно. По доносу людей забирали в тюрьму, расстреливали без суда и следствия, высылали в лагеря. Предатель — это предвестник смерти. От него необходимо изолироваться любым способом — вот что носит в своем сознании наш глубокоуважаемый министр, — задумчиво проговорила психолог.

— Очень приятно. Значит, он полагал, что я перестроюсь и стану похожей на его уважаемую прародительницу?

— Вот этого не надо делать. Он должен понять, что любит не свою бабушку в вас, а Светлану Аркатову, единственную и неповторимую. Но это уже бессмысленный разговор. Я поняла, что вы не хотите продолжать ваш роман.

— Я даже не знаю, — промямлила Лана.

— Так что же вы хотите? — нетерпеливо воскликнула психолог.

Светлана надолго задумалась. «Действительно, чего же на самом деле я хочу? Что случится, если мои отношения с Соколовым возобновятся?» Мурашки побежали по ее телу, и откуда-то изнутри словно дохнуло какой-то свежестью. «Ветерок счастья, — улыбнулась Светлана своим мыслям. — Значит, случится обычное женское счастье. А чего не произойдет, если мои отношения с ним не возобновятся? Одинокая старость… Оказывается, я боюсь одиночества…»

— Итак? — Психолог бросила быстрый взгляд на Лану.

— Знаете, Ольга Павловна, у меня такое чувство, будто я принесла себя к вам как полусобранную модель из детского конструктора, а ухожу с небывалым ощущением целостности и собранности. Меня словно сшили изнутри невидимой иголкой, я даже чувствую покалывания от стежков — туда-сюда, туда-сюда… так странно…

Квартира встретила ее привычным запахом дома. Уже от этого Светлане стало легче. В гостиной она нашарила выключатель настольной лампы, стоящей на секретере, и зажгла свет. Потом слегка помассировала голову, пытаясь снять напряжение, весь день копившееся в ней. Она растерянно пробежалась взглядом по привычным вещам — что же делать? Разговор с психологом немного успокоил ее, но окончательного решения она так и не приняла.

Когда Лана уселась на кухне с чашкой зеленого чая, раздался телефонный звонок.

— Светлана? Это Ермолаев. Я заеду к тебе через полчаса, если не возражаешь…

— Конечно, приезжайте! — обрадовалась Светлана. Все складывалось как нельзя лучше. «Ермолаев сейчас приедет, я ему все объясню, а завтра выйду уже на новую работу. И прощай, старая жизнь!» — размышляла Светлана.

Вскоре раздалась трель домофона, а через минуту звонок в дверь. С необъяснимым трепетом в груди Светлана открыла дверь.

— Ну, здравствуй, — прокряхтел Ермолаев, протягивая Лане мокрый зонт и стаскивая тяжелый плащ, — на улице-то просто потоп!

— Горячий чай или кофе? А может, поужинаете? — Она старалась оттянуть неприятный разговор, который был теперь неизбежен. Именно в ту секунду, когда Потапыч переступил порог ее дома, Лана окончательно решила принять предложение Бутова.

— Кофейку неплохо бы, — проворчал начальник, проходя в гостиную. — У меня для тебя не очень радостные новости, — сообщил он.