Марта быстро обернулась на звук скрипучего голоса, в котором слышались покровительственные интонации. Толстый маленький мужчина в щегольском костюме присоединился к ним. Марта подавила смех — мужчина был лыс, но, пытаясь скрыть это, зачесывал несколько длинных прядей на свою блестящую розовую макушку. Увидев, что она закусила губу, Бьерн предостерегающе посмотрел ей в глаза.

— Ты представишь меня юной леди, Бьерн?

— Да, конечно. Марта, это господин Ван Дерек из Голландии.

Что-то в его голосе подсказало Марте, что, хотя человечек и был с Бьерном на «ты», вряд ли их назовешь друзьями.

Возможно, Ван Дерек и был влиятельным человеком, но он слишком уж бесцеремонно уставился в вырез ее платья. Его глаза заблестели одобрительно и похотливо, остановившись на затемненной ложбинке между ее грудями.

— Мисс Кристенсен как раз интересовалась, как гранят алмазы, — произнес Бьерн ровным голосом, переходя на английский.

Он вопросительно взглянул на Марту, она поняла его безмолвный вопрос и сейчас же показала, что английский ее не затрудняет, мило пролепетав на этом языке:

— Как подумаешь, сколько усилий надо затратить, то блеск алмаза будто бы тускнеет.

— Да, это очень сложная и тонкая работа, каждый камень требует много сил и времени. — Ван Дерек щелкнул пальцами, подзывая молодого человека, стоящего чуть поодаль. Мужчина в сером костюме с незапоминающимся, тоже каким-то серым лицом, понадобился для того, чтобы принести ключ от витрины. — Прежде всего, нужно посмотреть, нет ли в камнях трещин.

Ван Дерек вытащил из кармана лупу и, протягивая ей один из камешков, предложил осмотреть его. Разглядывая камень на свет, она видела лишь несколько смутных проблесков, вкрапленных в породу, но даже это говорило о чистоте алмаза.

— Этот камень можно отнести к третьей категории, — объяснил Ван Дерек. — И цвет хорош — чисто белый. Довольно ценный камешек.

Он положил его на место и, закрыв стенд, перешел к другой витрине.

— После того как самые опытные сортировщики классифицируют камни, алмазы погружают в сосуд с воском, перед тем как обтачивать. Для этого нужно большое умение — надо точно определить, что придется убрать, чтобы камни заиграли. После этого используют бронзовые пилы, вращающиеся на большой скорости. Потом камень устанавливают на токарном станке и ограняют, используя алмазные сверла. В каждом камне пятьдесят семь граней. И мы получаем то, что нужно.

С этими словами Ван Дерек открыл створки витрины, вынул оттуда кольцо и протянул его Марте на ладони. Марта рассматривала кольцо с каким-то благоговением. Оно было ультрасовременное, очень простое по дизайну — широкая пластина белого золота, в которую вставлен большой бриллиант. Наверное, кольцо стоило целое состояние. Но Марту привлекла не его материальная стоимость, а красота камня, такого чистого, такого твердого, словно символ любви. Представив, как образуются алмазы — в огненной лаве, под громадным давлением, глубоко под землей — она подумала, что камень должен быть горячим на ощупь.

— Почему бы вам не примерить кольцо? — спокойным голосом предложил Бьерн, как будто чувствуя, что она очень этого хочет.

Марта как будто раздумывала, руки не подчинялись ее командам. Пит взял ее за левую руку и надел ей кольцо на средний палец. Она медленно подняла на него глаза; ее сердце почти остановилось. Кольцо пришлось ей как раз впору, как будто его сделали специально для нее.

Это всего лишь иллюзия, быстро сказала она себе. Она примерила кольцо, только для того чтобы полюбоваться им. Она вытянула руку, и камень вспыхнул всеми цветами радуги: казалось, в центре бриллианта горело неугасимое пламя. Она судорожно сглотнула, возвращаясь к реальности.

— Очень красивое кольцо, — выговорила девушка, пытаясь выдавить из себя легкую усмешку. — Я почти хочу, чтобы оно было моим.

Надутый толстяк хохотнул.

— Красивое кольцо для красивой женщины, — произнес он очередную банальность, его маленькие свиные глазки ощупывали ее фигуру. — Может быть, какой-нибудь счастливчик подарит его вам, а?

Марта почувствовала, как кровь приливает к щекам, и быстро стянула кольцо с пальца.

— Сомневаюсь, — ответила она, передернув плечами. — Кому сейчас нужно обручальное кольцо? Это всего лишь символ женского рабства.

Ван Дерек немного обалдел от ее резкого ответа, и Бьерн предостерегающе взял ее под руку.

— Спасибо, Питер, — спокойно сказал он. — Прошу нас извинить. Марта, пойдем попробуем что-нибудь еще из этих деликатесов.

Она бросила на него испуганный взгляд, пока он вежливо вел ее через зал.

— Прошу прощения, — холодно произнесла она. — Но этот мужик такой противный.

— Питер ван Дерек очень богатый и влиятельный человек, и я веду с ним дела.

— Но вы же не можете отрицать, что выглядит он просто нелепо, — оправдывалась она, заглядывая ему в лицо. По легкому движению губ она поняла, что он сдерживает улыбку. — Когда он двигался, я все время боялась, что эти сальные прядки упадут ему на лоб, — продолжала она, ей очень хотелось, чтобы он признал, что она права.

— Согласен, — заявил он с неохотой. — Но когда вы являетесь главой одной из самых знаменитых ювелирных фирм Европы, лишь очень немногие решатся посоветовать вам сменить парикмахера.

Она рассмеялась с облегчением.

— Я делала все возможное, чтобы не засмеяться ему прямо в лицо.

Бьерн посмотрел на нее с иронией.

— Мне надо было лучше подумать, прежде чем приводить вас сюда, — вздохнул он. — Следовало знать, что вы обязательно скажете что-нибудь не то.

— С этой минуты я буду ангелом, — серьезно пообещала она. — Клянусь, чем хотите.

Вскоре начался аукцион. Люди выкладывали деньги за весьма сомнительное удовольствие получить ложу на представлении Шведского национального балета или провести партию в гольф с лучшим игроком гольф-клуба Стокгольма.

Приглашенные подходили к буфетным столам. Марта улыбалась и пожимала руки деловым партнерам Бьерна. Разговор шел преимущественно о финансах и о ситуации на бирже. Как раз этого Марта больше всего боялась, но уроки хороших манер ее отца помогали ей держаться. Она даже заслужила одобрительную улыбку Бьерна.

Вечер продолжался, казалось, бесконечно, и Марта жутко натерла ногу — она совсем забыла, что босоножки у нее очень узкие. Может быть, ей удастся их незаметно снять? Никто не обратит внимания — под длинной скатертью ничего не видно.

Только Бьерн взглянул на нее удивленно, когда она вдруг стала на несколько сантиметров ниже ростом.

— Простите, но я больше не могла выдерживать туфли, — прошептала она, с облегчением шевеля пальцами на ногах.

Рот его оставался сжатым, но он не разозлился, а глаза его явно смеялись.

— Я вас предупреждал, что это мероприятие вам вряд ли понравится, — тихо напомнил он. Она взглянула на него с любопытством.

— А вам здесь нравится?

— Не совсем, — признался он, усмехнувшись. — Но я пришел сюда не развлекаться — просто время от времени мне приходится посещать такие мероприятия. И к тому же оно устроено с благородной целью.

— Не считая того, что на таких приемах вы можете завязать полезные знакомства и заключить пару контрактов, — саркастически заметила она.

Он улыбнулся.

— Точно. Очевидно, что такая великолепная возможность прорекламировать себя не ускользнула от внимания наших хозяев, — цинично добавил он, указывая на Питера ван Дерека, пытающегося сбыть с аукциона бриллиантовое колье. Денег от его продажи хватило бы для тысячи голодающих на месяц.

Марта молчала. Ее удивило, что Бьерн сочувствовал ее взглядам. Она ожидала, что он будет похож на ее отца — презрительный, непреклонный. Но он совсем не такой, как ее отец. Конечно, у него было развито чувство ответственности, может быть, даже чрезмерно развито. И он казался очень респектабельным — с первого взгляда.

Но только с первого взгляда. Щеки ее загорелись, когда она вспомнила, как он целовал ее всего несколько часов тому назад, как его горячий рот прижимался к ее груди… Да, за этим фасадом скрывалось такое…

— Ах, мисс Кристенсен! — Она вздрогнула, когда Ван Дерек уцепился за ее локоть, уставившись своими масляными глазками в вырез ее платья. — Развлекаетесь?

Она чуть-чуть отодвинулась.

— Да, спасибо, — ответила она, растянув губы в улыбку, — ведь Бьерн предупреждал, чтобы она вела себя повежливее.

Он скользнул взглядом по ее полупустой тарелке.

— Вы почти ничего не едите, — неодобрительно заметил он. — Уверен, что у такого прелестного юного создания должен быть хороший аппетит!

— Благодарю, но не стоит…

— Вы пробовали паштет из гусиной печени? Очень рекомендую.

Девушка покачала головой, посмотрев на него ледяным взглядом. Но он был слишком самодоволен, чтобы обратить на это внимание. Он взял ломтик хлеба и густо намазал его розоватой пастой.

— Возьмите, — настаивал он, протягивая ей бутерброд.

Она резко отшатнулась, отворачивая голову.

— Нет, спасибо, — с усилием произнесла она. — Мне это не нравится.

— Откуда же вы знаете, пока не попробовали? — Он поддразнивал ее как капризного ребенка.

— Меня тошнит от того, как делают этот паштет, — резко выговорила она, оставив все попытки казаться вежливой. — Бедные птицы, которых насильно откармливают. Это жестоко! — Голос ее зазвенел, и несколько человек оглянулись. Марта почувствовала, что щеки ее заливаются краской, но не отступила. — Мне кажется ужасным, что люди так обращаются с безответными существами только для того, чтобы потрафить своим прихотям.

На какое-то мгновение все вокруг замолчали. Марта почувствовала, как напрягся Бьерн позади нее, и пожалела, что вновь забыла о своем обещании. Но подбородок ее дрожал от ярости — у нее были принципы, которыми она никогда бы не смогла поступиться.

Жена немецкого банкира, беседовавшая с Бьерном, нарушила напряженную тишину.

— Так вы датчанка, мисс Кристенсен? — любезным голосом осведомилась она. — И давно вы уже в Стокгольме?