– Неужели? – лаконично ответил он. Александра поймала Джеймса в парадной гостиной их старшей дочери Софии. Эта комната, напоминающая обшитый дубом и темно-красной материей гроб, меняла свой облик так же часто, как и хозяйка дома. Когда-то Софии прочили мировую славу как преуспевающей модели. Но она выбрала другую судьбу и вышла замуж за отпрыска одного из стариннейших аристократических семейств страны – Бена Мередита. У этой семьи были и титулы, и земельные владения, но не было денег.

Поначалу родные мужа свысока смотрели на происхождение и богемное прошлое Софии, принимая ее за выскочку. Однако шестилетний брак с добродушным, но неуклюжим Беном показал, что новая леди Мередит обладает железной хваткой во всем, что касается бизнеса. Мередиты продолжали считать Софию несколько поверхностной, однако не могли отрицать плодотворность ее неутомимой деятельности. Она скрупулезно разрабатывала каждую деталь предстоящего события, запоминала имена всех приглашенных на праздник, знала, кого и кому следует представить, кому как угодить, и легко заводила новые полезные знакомства.

Даже сейчас, устраивая праздник в семейном кругу, в своем собственном доме, а не в официальной семейной резиденции, хозяйка стремилась к безукоризненности и не простила бы себе промаха.

В доме было прохладно: София красовалась в платье из шерсти ангорской козы и поэтому понизила температуру в комнатах. В просторной кухне три служанки, французская няня и кузина Бена, весело болтая, шинковали, варили, мариновали и жарили. Сама хозяйка порхала, как бабочка, между гостями, обмениваясь милыми любезностями, но не вступая в долгие разговоры. Время от времени она забегала на кухню проверить, как готовится суп из фазана.

За этим занятием ее и застала Этти. – Посади Найла рядом с Таш, cherie, – потребовала она.

– Не выдумывай, grand-mere,[3] – взвилась София, окуная в суп кончик мизинца. – Это испортит весь план размещения гостей!

– Лучше со мной не спорь! – пригрозила Этти и сделала большой глоток глинтвейна. – А не то я весь вечер буду строить из себя старую маразматичку!

София вздохнула и отправилась спешно менять карточки на столе, а Этти подмигнула французской няне, жующей шоколад. Теперь, полагала она, молодым будет легче сообщить всем счастливую новость.

Ничего не подозревающие Найл и Таш развлекались тем, что разглядывали ужасные рождественские открытки, присланные Софии и Бену. Там были изображены чинные и чопорные дети, очевидно, у друзей семьи был своеобразный вкус. Глядя на астрономическое количество открыток (их тут было больше сотни!), Таш мысленно упрекнула себя в том, что они с Найлом не написали ни строчки: вот уже второе Рождество подряд они забывают отправить Мередитам свое поздравление.

– Конечно, это еще секрет, сама она мне ничего не говорила! – потягивая глинтвейн, Александра откинулась на удобный парчовый диван, недавнее приобретение Софии. Джеймс, напряженный как струна, сидел на самом краю. – Мама ждет, что они объявят об этом сегодня. Кстати, тебе не кажется, что она прекрасно выглядит?

– Ей пора подстричься. – Джеймс критически оглядел дочь. Она размахивала перед носом у Найла открыткой и клялась, что София сделала это поздравление собственноручно. – И ее другу, кстати, тоже. Оба похожи на цыган.

– Я имела в виду маму, – улыбнулась Александра и повернулась к дверям, где замерла, словно не решаясь подойти, жена Джеймса с полупустым бокалом глинтвейна в руках – к слову, уже с третьим за вечер.

– Генриетта, дорогая! – призывно замахала Александра и подвинулась, освобождая для нее место. – Иди, посиди с нами, ты, я думаю, устала. Вчера пришлось, наверное, столько готовить! У вас было много гостей?

– Только Джеймс и девочки. – Генриетта сглотнула комок и села по возможности дальше от Александры, старательно избегая ее доброжелательного взгляда и неловко теребя вышитую цветами юбку. – Эмили хотела пригласить своего друга, но Джеймс сказал, что в этом году праздник будет только в кругу семьи.

– Потому что мне этот парень не нравится! – Джеймс кашлянул. Ему было неприятно, что его обычно разговорчивая и живая жена теряется в присутствии Александры и становится похожа на первоклассницу, с которой заговорил директор школы.

– Эм обожает этого мальчика, – мягко возразила Генриетта. – К тому же это уже третий парень с тех пор, как в прошлом году в октябре она поступила в университет. Так что причин для паники нет. Все девочки в ее возрасте такие.

– Это правда! София меняла кавалеров как перчатки, пока не повстречала Бена, – напомнила Александра. – А Эм сегодня здесь?

Александра оглядела гостей. Вокруг собрались ее дети и внуки, родные Бена и те соседи, кого София посчитала необходимым пригласить на праздничный обед. Некоторые из клана Мередитов пока не вернулись с охоты, до которой были большие любители. Не приехал Хьюго, ближайший друг Бена, отмечавший Рождество в Австралии. Капризной, но удивительно хорошенькой Эмили тоже не было видно.

– Она у друзей. – Генриетта украдкой посмотрела на Джеймса, но тот, очевидно, не чувствовал за собой вины.

Сегодня утром разгорелся скандал. Джеймс требовал, чтобы дочь непременно пошла с ними на ужин, угрожая аннулировать ее кредитную карточку. Эмили не поддалась на шантаж и, хлопнув дверью, умчалась на машине матери.

– В этом году мне понадобится твоя помощь, – Александра пожала Генриетте руку. – Намечается нечто грандиозное!

– Вот как? – Генриетту беспокоило одно: чтобы это «нечто» не доставило лишних волнений Джеймсу.

– Свадьба Таш и Найла, – прошептала Александра. – Ты должна будешь мне помочь все организовать, я хочу устроить настоящий праздник. Конечно, мы постараемся сделать молодым сюрприз. Паскаль возьмет на себя большую часть расходов. В этом году постараюсь почаще бывать в Англии. Я собираюсь потратить на эту свадьбу целое состояние.

«Это, – подумала Генриетта, – обязательно заставит Джеймса поволноваться!»


– Прошу всех к столу, – объявила София, едва сверхточные антикварные часы пробили час.

– Боже, как во дворце, – пробормотала Салли, когда они проследовали в величественную столовую. Перед ними возник великолепно сервированный стол, на котором драгоценный фарфор и серебряные приборы занимали больше пространства, чем сами кушанья.

Мэтти чувствовал себя очень несчастным. Они провели ужасную ночь на полу в холодном доме Найла и Таш, и в результате у обоих затекли ноги, а Мэтти еще и заработал насморк. Когда утром из своего шикарного отеля позвонила мать и сказала, что София будет рада видеть их у себя, он пришел в ярость. Однако Салли, полагая, что Найл и Таш сегодня объявят о своей помолвке, настояла на том, чтобы муж отменил обед у друзей и поехал в Вустершир.

Весь обед Таш чувствовала на себе внимательные взгляды родных. За каждым ее движением, когда она брала не ту вилку или оттирала от блузки брызги красного вина, наблюдали карие и зеленые глаза.

Она попробовала поискать поддержки у Найла, но тот во всю флиртовал с ее сводной сестрой, юной Бекки, которая то и дело краснела.

К тому моменту, когда подали десерт, Салли хитро подмигнула Таш уже три раза; Джеймс спросил, не хочет ли она что-нибудь ему сказать, а Этти громко поинтересовалась, почему внучка не надела свое очаровательное кольцо.

– Не надела свое… что?

– Твое кольцо, cherie, – Этти вдохновенно развела руками, чуть не зацепив соседа по столу. – Это милое bijou,[4] которое было на тебе hier soir.[5]

– Ах, это! – Таш засмеялась. – Кажется, я его потеряла. Наступила тишина.

Найл, уже порядком опьяневший, издал наигранно негодующий возглас:

– Но, дорогая, это было твое обручальное кольцо!

– Да, но я отказала жениху, – усмехнулась Таш.

– А вот и нет, радость моя, – Найл откликнулся на шутку. – Ты сказала, что подумаешь!

– Я еще не решила, – улыбнулась Таш.

Теперь все внимание за столом было приковано к ним. Таш заметила, что ее тетя Кассандра, известная сплетница, зашикала на соседей, болтающих о чем-то своем.

– Может быть, я еще и соглашусь… – Таш не знала, как прекратить затянувшуюся шутку. Любопытство окружающих удивляло и пугало ее.

– Так ты скажешь «да»? – Найл тоже почувствовал, что они в центре внимания, и это его очень позабавило.

– Конечно, скажет, – вмешалась Александра. – Таш, ты просто должна это сделать!

– Что сделать? – Таш и Найл повернулись к Александре.

– Сказать «да»! – Александра удивленно смотрела на дочь. – Я уже все объяснила твоему отцу, он в восторге.

– В восторге? – Таш вопросительно уставилась на Джеймса.

Тот прокашлялся:

– Да. Именно так.

– О чем речь? – София была недовольна, что громкая болтовня родственников прервала ее беседу с соседом-землевладельцем.

– Таш и Найл собираются пожениться! – радостно сообщила Александра.

– Что?! – Таш пришла в ужас.

Найл покатился со смеху. Лицо Бекки приняло невообразимый оттенок.

Для Этти Букингем это были ужасные минуты. Тревога, по всей видимости, оказалась ложной, и она понимала, чья тут вина. Нужно было действовать без промедления.

– О!!! – воскликнула она, заглушая взволнованный гомон гостей. – Ты принесла своей старой умирающей бабке столько радости, ma jolie petite![6] – утирая струящиеся по лицу слезы и чуть не опрокинув вазу с цветами, Этти поспешила заключить внучку в объятия. – Стоя на пороге могилы, я и не думала, что еще смогу испытать в этом мире такое счастье!

– Но я… мы… подождите… – Таш пыталась овладеть ситуацией, но Этти была сильным и решительным противником.

– Я оплачу вашу свадьбу, – объявила она, утирая глаза кружевным платком. – Я не пожалею никаких средств. Это будет самая лучшая свадьба…

– Мама, мы сами заплатим! – вмешалась Александра. – Паскаль будет безумно рад помочь такой чудесной молодой паре начать семейную жизнь.