Фиона Уокер - Скажи «да»

– Я не хожу на работу к девяти, как другие. У лошадей нет нормированного рабочего дня.

Больше всего его раздражало, что Найл играл обаятельного бездельника, хозяина дома, и с утра до вечера ходил по комнатам в широких свитерах и старых джинсах, соблазняя прекрасных женщин под прицелом кинокамер. Он подстригся в точности как Хьюго: по-армейски коротко возле ушей и на затылке и чуть длиннее на макушке.

– Найл передразнивает меня…

– По сценарию он должен быть похож на хозяина такого дома, – улыбнулась Лисетт в ответ на злобное шипение Хьюго.

Во дворе, пытаясь заставить киношников отогнать трейлер с оборудованием подальше от ворот, Хьюго увидел своего соперника, поглощенного разговором с Салли, невесткой Таш. И тут он услышал, как мягкий голос Найла упомянул знакомое имя. Последнее из всех, какие Хьюго ожидал от него услышать: невозможно было предположить, что Найл знает, как зовут этого коня.

– Но ты говорила, что Лисетт надеется раскрутить фильм с помощью Сноба, – напомнил Найл.

– Прости, – у Салли был очень усталый голос, – я ошибалась. Лисетт не приняла мою идею всерьез. Она никогда не откажется от контракта с «Ура!», что бы я ни предложила взамен.

– Семья Таш не в восторге от этих съемок для журнала, – настаивал Найл. – Ты же знаешь, как консервативен ее отец.

– Но ты же сам согласился на это, Найл, причем очень давно. Все уже на мази.

– Знаю, знаю. Просто мы вспомнили твою идею про Сноба, Бадминтон и рекламную компанию. И подумали, что Лисетт…

– Мне кажется, Лисетт не согласится, – вяло проговорила Салли. – Она все поставила на «Ура!». Сегодня к вам уже придут фотографы. Если хочешь, поговори с ней об этом сам. Я оставила ее еженедельник дома, но…

– Нет, не надо. Думаю, я смогу уговорить семью Таш, – торопливо перебил ее Найл. – Просто я подумал, что нашел альтернативу этим фотосъемкам.

– Прости, Найл, – вздохнула Салли. – Возможно, Лисетт одобрила тогда мое предложение не всерьез. Но все же из этого вышло кое-что хорошее.

– Да? – рассеянно спросил Найл.

– Она сказала, что перепишет на Таш свою долю сразу после свадьбы, – повеселела Салли. – Это будет ее подарком!

– Что-что?

– Лисетт все обсудила с юристом, – объяснила Салли. – Сноб перейдет к Таш, как только вы поженитесь. Все будет оформлено официально. Вы становитесь мужем и женой, и она отказывается от своих прав на коня. Надеюсь, это вас порадует.

– Конечно, – у Найла сорвался голос, – я в восторге! В таком случае я уговорю отца Таш вытерпеть съемки в «Ура!». Сделай одолжение, Салли, не рассказывай Лисетт о нашем разговоре, ладно? Особенно если она хочет сделать Таш такой подарок.

– Хорошо, – кивнула Салли. – Послушай, мне надо бежать: я несу сандвичи в костюмерную и опаздываю. Если не приду через пять минут, меня уволят.

Хьюго бросил окурок на землю и проводил взглядом Найла, который прошел всего в нескольких метрах от него, ничего не замечая вокруг. Он выглядел так, словно ему принесли горькую весть, а не радостную новость о превосходном свадебном подарке.

Хьюго решил поторопить грузчиков, и на этот раз его послушались. Но он был так удивлен услышанным, что теперь не знал, в какую сторону двигаться.

К ужасу Таш, у дверей ее поджидали жеманный фотограф и вертлявый стилист из «Ура!». Они громко посетовали, что невеста так задержалась, расцеловали ее в обе щеки и, ничего не объясняя, бесцеремонно распахнули шкаф, вывалили на кровать весь ее гардероб и с веселым хохотом раскритиковали его в пух и прах.

– Уж и не помню, когда это было в моде, – взвизгнул стилист, выуживая любимые брючки Таш.

– Скажи, у тебя есть что-нибудь не черное? – Фотограф скорбно рассматривал груды одежды.

– Только моя репутация, – пробормотала девушка. После дня, проведенного в седле, Таш с трудом отбивалась от назойливой парочки.

Вернувшись со съемок, Найл замер на пороге: Таш в жокейском костюме возлежала на диване с бокалом шампанского в одной руке, призовым кубком в другой и хлыстом под мышкой. Ее губы стилист сделал ярко-красными, как у вампира, отведавшего крови девственницы. По замыслу фотографа, невеста посылала Свекле воздушный поцелуй. На заднем плане красовались фотографии Найла и медали Таш, а сырые брюки на батарее были заменены на хорошенькое кухонное полотенце, подарок Норы, сестры Найла, к Рождеству. Этим полотенцем они никогда не пользовались, как, впрочем, и двумя сковородками со стеклянной крышкой, присланными ею же.

Залитые лаком начесанные волосы делали Таш непохожей на себя, и она выглядела очень несчастной. Увидев Найла, Свекла по привычке зарычала.

– Найл, солнце, ну наконец-то! – поприветствовал фотограф жениха, как старого приятеля, хотя они никогда раньше не встречались. – Марсель сейчас тебя приоденет, и мы сделаем пару снимков, пока еще не очень темно.

– Что здесь происходит? – возмутился Найл.

– Они из «Ура!», – объяснила Таш, – и сегодня фотографируют наши будни.

– У вас совсем не прибрано, – покачал головой фотограф. – Обычно люди наводят порядок к нашему приходу. Придержи собачку, радость моя, а то она укусит Найла.

Съемки продолжались с участием Найла, который сумел взять себя в руки. Но, взглянув на него, Таш почувствовала, как по спине побежал холодок: за вальяжной улыбкой и раскованными жестами пряталось отчаяние, и об этом кричали его пронизанные горем глаза.

Вечером Найл еле выпроводил сотрудников «Ура!» из дома. Когда за ними закрылась дверь, его наигранная радость исчезла. Он стал похож на промокшего кота – вот почему, наверное, Свекла рычала на него весь вечер.

– Что-то случилось? – Таш тяжело опустилась на диван, догадываясь по его виноватому, расстроенному виду, что новости будут плохими. – Ты говорил, что попробуешь сегодня привести в действие какой-то план.

– Боже, я так надеялся, что это сработает, – он потер лоб. – Прости, Таш. Прости меня, пожалуйста! Я только еще больше все усложнил. Но я бы не решился ни о чем тебя просить, если бы речь шла только о моих проблемах.

– Да в чем дело?

Найл налил уже третью рюмку:

– Пообещай мне кое-что.

– Что? – Таш хотелось вырвать у него бутылку и выбросить ее в окно. Виски проскальзывало в горло Найла, как лиса в знакомую нору. Еще рюмка – и он превратился в очаровательного лжеца из «Двуспальной кровати».

– Обещай мне, – сказал он, пылко глядя на нее, – что ты никому не скажешь, что свадьбы не будет. Ты должна мне верить, Таш. Если мы перестанем изображать из себя счастливых жениха и невесту, то тебя ждет ужасная потеря.

– Какая? – застыла Таш. – Что я потеряю?

Но он закрыл глаза и повторил, как будто не слышал вопроса:

– Обещай, Таш.

Что-то в его голосе заставило девушку вздрогнуть. Она смотрела на его лицо, такое знакомое, с едва заметными морщинками и красивыми ямочками на щеках. Лицо абсолютно вымотанного человека.

Не желая больше видеть, как он страдает, Таш подбежала к Найлу и обняла, как обнимает мать расстроенного ребенка.

– Обещаю, – прошептала она.

День начался как нельзя хуже. На утренней тренировке Сноб, взбудораженный близостью кобылы с течкой, просто сбросил Таш с седла и умчался в неизвестном направлении. Стефан, сочувственно улыбаясь, предложил девушке поискать его в Маккоумбе. Конь действительно оказался там. Не выдержав насмешливого взгляда ледяных голубых глаз Хьюго, поймавшего Сноба и водворившего его в стойло, Таш поспешила ретироваться и заглянула в вагончик съемочной группы.

В трейлере, помимо Найла, были Дэвид Уитон и девушка-гримерша. Режиссер сказал, что гримерша может идти, то же самое он повторил и Таш, приняв ее за одну из сотрудниц.

– Послушай, нам нужно продолжать съемки, – обратился он к Найлу, не замечая, что Таш не ушла, как он ей велел. – А ты торчишь в трейлере и болтаешь по телефону со своей невестой, хотя она живет всего в нескольких километрах. Нет, конечно, я восторгаюсь твоей преданностью, я рад, что ты женишься… Но я настаиваю, чтобы ты не забывал о деле, ты же профессионал!..

– Э, Дэвид, – Найл посмотрел на Таш, – видишь ли…

– И еще – ты чертовски много пьешь, – не успокаивался тот, указывая на бокал, стоящий на столе. – Я знаю, что вы с невестой ходите в клуб анонимных алкоголиков, это замечательно, и это со временем тебя избавит от зависимости. Но уж сейчас, пожалуйста, не пей на работе!

Найл взял бокал и медленно вылил остатки виски в открытое окно.

– Прости, Дэвид, – он виновато улыбнулся. – Познакомься, это Таш.

Дэвид превратился в саму галантность, когда понял, что перед ним стоит будущая жена Найла. Он радушно расцеловал ее в обе щеки.

– Рад познакомиться с тобой, моя милая, – просиял он белозубой улыбкой, но Таш заметила, что Дэвид с удивлением разглядывает ее грязную одежду и спутанные волосы. Она знала, что выглядит ужасно. Из-за этого ей было сегодня так сложно общаться с Хьюго.

Таш не решалась поднять глаза на Найла.

– Извини, что так ворвалась, вижу, ты занят! – Она смотрела себе под ноги. – Я просто хотела напомнить, что сегодня заседание клуба анонимных алкоголиков.

– Мы сегодня ужинаем у Зои, солнышко, – одними губами проговорил Найл.

– Ах, точно, – изобразив смущение, согласилась она. – Какая я глупая, перепутала дни! – И Таш выскочила из трейлера.

Во дворе Хьюго, уже переодевшийся в свежую футболку, ругал Стефана и еще одного конюха за то, что кто-то отменил поставку корма для лошадей. Он не заметил, как Таш прокралась в конюшню и вывела Сноба.

Только когда Таш села в седло, Хьюго остановил на ней взгляд.

– Хорошо поговорили с Найлом?

Это было уже слишком. Ни слова не ответив, она пришпорила коня, и стук копыт заглушил крики оператора.

– Похоже, не очень. – Хьюго повернулся к своим собеседникам. – Так про что я говорил? – Он секунду смотрел на них, потом развернулся и пошел к дому, бросив через плечо: – Ладно, хватит об этом. Просто закажите еще раз.