— Вы могли подумать, что после первого раза он станет осмотрительнее, — торжествовал Барт, — похоже, он более рассеян, чем это кажется на первый взгляд. Вы не находите это смешным, Скарлетт?

Скарлетт ответила, собрав все свое остроумие:

— С точки зрения женщины, это пойдет на пользу мистеру Батлеру. Он похож на мужчину, который причинил много неприятностей женщинам, когда не был рассеян.

Джон Морланд разразился смехом. Шум привлек Луну, который осторожно приблизился. Барт встряхнул сумку с овсом.

Скарлетт ликовала, хотя ей очень хотелось заплакать. Теперь понятно, почему Ретт так быстро с ней развелся и снова женился. Какая все же хитрая лиса эта Анна Хэмптон. Как она искусно меня одурачила. А, может быть, и нет. Может быть, мне просто не повезло, что поиски заблудившейся сироты зашли слишком далеко и что Анна — особая любимица мисс Элеоноры и что она очень похожа на Мелли.

Луна закончил есть свой овес, и Джон Морланд засунул руку в карман и достал оттуда яблоко. Конь заржал от приятного предчувствия.

— Послушай, Скарлетт, — сказал Барт, разламывая яблоко, — я хочу поговорить об одном немного деликатном деле. Он положил четверть яблока на ладонь и протянул его Луне.

«Немного деликатном»! Если бы он знал, насколько деликатным уже был их разговор. Скарлетт рассмеялась.

— Я не боюсь, что вы избалуете это животное, если вы это имеет в виду, — сказала она.

— Боже, конечно, нет! Глаза Барта округлились. Что навело ее на такую мысль!

Как он объяснил, это было действительно деликатное дело. Элис Херингтон, полноватая женщина, которая была на охоте и закончила ее в канаве, собирала вечеринку в праздник Лета, и ей бы хотелось пригласить Скарлетт, но она не решалась и поручила Барту провести эту дипломатическую миссию.

У Скарлетт возникла тысяча вопросов, но в конце концов все свелось к «где» и «когда» и «что на себя надеть». Кодум взбесится, узнав об этом, но ей было все равно. Ей хотелось быть нарядной, пить шампанское и, словно ветер, скакать верхом, перескакивая через ручьи и изгороди, мчаться вслед за лисами и собаками.

Глава 74

Херингтон-хаус был огромный домина, построенный из портлендского камня. Он стоял неподалеку от Баллихары, и чтобы туда добраться, нужно было лишь пройти через деревню Пайкр Корнер. Поиски входа занимали много времени, так как не было ни ворот, ни сторожки, а только пара торчащих колонн без всяких украшений. Перед домом расстилалось широкое озеро, окаймленное дорогой, посыпанной гравием.

Услышав шум подъезжающего кабриолета, из входной двери показался лакей. Он подал Скарлетт руку и помог ей спуститься, а затем провел в прихожую, где ее уже ожидала служанка.

— Меня зовут Вилсон, мисс, — сказала она, делая реверанс. — Вы желали бы отдохнуть после дороги или сразу присоединитесь к остальным?

Скарлетт решила присоединиться к остальным, и лакей провел ее к открытой двери, выходящей на лужайку.

— Миссис О'Хара! — громко воскликнула Элис Херингтон.

Теперь Скарлетт окончательно ее вспомнила, потому что описания «закончила охоту в канаве» и «полноватая женщина» мало о чем говорили. Если бы потребовалось точно и быстро описать эту женщину, то лучше всего для нее подходили слова: «толстая» и «громогласная». С удивительной легкостью Элис подбежала к Скарлетт и буквально проорала о том, что была очень рада увидеть ее. — Я надеюсь, БЫ любите крокет, я отвратительно играю, моя команда умрет от счастья, если я ее покину.

— Я никогда не играла, — сказала Скарлетт.

— Тем лучше! Новичкам везет, — ответила Элис и протянула деревянный молоток. — У вас такие необычные глаза. Позвольте, я вам всех представлю, затем займете мое место, дадите шанс моей команде.

Команда Элис, а теперь Скарлетт, состояла из пожилого мужчины в твидовом костюме, который был представлен как генерал Смит-Берне, из молодой двадцатилетней парочки — Эммы и Чизи Фулвич. Оба были в очках. Генерал представил Скарлетт ее соперников: Шарлотту Монтагю, высокую худую женщину с прекрасно уложенными волосами, кузена Элис по имени Десмонд Грентли, такого же полного, и элегантную пару Женевьев и Рональда Беннетов.

— Не спускайте глаз с Рональда, — сказала ей Эмма, — он мухлюет.

Скарлетт получила удовольствие от игры, а запах травы на свежескошенном газоне показался ей ароматнее запаха цветов. Когда ее очередь подошла в третий раз, то инстинкт соревнования уже полностью овладел ею, и она заработала несколько баллов и похлопывание по плечу со стороны генерала.

После окончания игры Элис Херингтон пригласила всех пить чай. Стол с чайником был установлен под огромным буком, тень от него была кстати. Здесь, у стола Скарлетт увидела Джона Морланда. Он внимательно слушал молодую женщину, сидящую на скамейке, но, увидев Скарлетт, помахал ей рукой в знак приветствия. Все остальные гости также были здесь. Скарлетт встретила сэра Френсиса Кинсмана, красавчика, похожего на повесу, пришедшего вместе со своей женой, которая правдоподобно делала вид, что помнила мужа Элис по охоте у Барта.

Было очевидно, что собеседница Барта не обрадовалась, когда ее прервали, чтобы представить, но отнеслась к этому с прохладной снисходительностью.

— Это Луиза Фернклифф, — бодрым голосом сказала Элис, прошептав затем на ухо Скарлетт, что она из достопочтенных.

Скарлетт улыбнулась и поприветствовала ее. Она хорошо понимала, что молодая, с виду холодная женщина вряд ли обрадуется, если ее сразу назовут Луизой, но в то же время и обращаться со словом «достопочтенная» казалось излишним.

Десмонд Грентли предложил Скарлетт присесть и спросил разрешения принести для нее несколько сандвичей и пирожных. Скарлетт великодушно ответила, что будет этому рада. Она посмотрела на сидевших вокруг нее людей, которых Колум презрительно назвал джентри, и подумала, что ей не следует думать о них плохо. Они были по-настоящему приятными людьми. Она знала наверняка, что, общаясь с ними, хорошо проведет время.

После чая Элис проводила Скарлетт в ее спальню. Чтобы туда попасть, потребовалось пройти через довольно убогую прихожую, затем вверх по широкой лестнице с протертой дорожкой, а затем мимо просторного зала, в котором не было ни одного ковра. Спальня была большой, но, как заметила Скарлетт, мебель в ней была расставлена по разным углам, а обои выглядели сильно выцветшими.

— Сара убрала эту комнату для вас. Она приготовит вам ванну, а в семь часов поможет одеться, если вас это устраивает. Ужин в восемь.

Скарлетт заверила Элис, что все просто прекрасно.

— Вы можете воспользоваться письменными приборами, там на столе — книги, но если захотите что-нибудь другое…

— Конечно, нет, Элис. Не заставляйте меня отнимать ваше время, когда у вас гости и прочие заботы, — Скарлетт наугад схватила книгу. — Мне так давно хотелось прочесть это.

Но чего ей действительно хотелось, так это поскорей спрятать уши от нескончаемого монолога Элис о достоинствах ее толстого кузена Десмонда. «Неудивительно, что она чувствовала себя неловко, когда приглашала меня, — подумала Скарлетт, — она, должно быть, понимает, что ничто в Десмонде не сможет воспламенить сердце девушки. Я думаю, разузнав, что я богатая вдова, она хочет ему помочь не упустить шанс, пока другие остаются в неведении. Но, Элис, здесь шансов нет, даже одного из миллиона».

Не успела Элис уйти, как на пороге появилась служанка. Она вошла в комнату, предварительно постучав. Подобострастно улыбаясь, служанка сделала реверанс.

— Меня зовут Сара, — сказала она, — мне предоставилась большая честь одевать саму миссис О'Хара. А когда привезут чемоданы?

— Чемоданы? Какие чемоданы? — спросила Скарлетт. Служанка прикусила язык и жалобно застонала.

— Вам лучше присесть, — сказала ей Скарлетт, — мне нужно вас о многом расспросить.

Девушка с удовольствием была готова услужить. С каждой минутой настроение Скарлетт становилось мрачнее и мрачнее, когда она обнаружила, как много было ей неведомо. Самым плохим в рассказе Сары оказалось то, что никакой охоты не должно было быть. Охотничий сезон приходился на осень и зиму. Единственной причиной того, что сэр Джон Морланд решил все же организовать выезд, было желание выставить во всей красе своих лошадей перед богатой американской гостьей. Скарлетт не менее расстроилась, узнав, что всем дамам приходилось каждый раз менять свои туалеты. Они переодевались после завтрака, после обеда и после ужина, никто не оставался в прежнем наряде. Скарлетт захватила с собой два платья для прогулок, одно для обеденного времени и одно для охоты. И она не испытывала никакой нужды посылать в Баллихару за чем-нибудь еще. Миссис Сканлон и так ходила не спавши много ночей, заканчивая для нее новые вещи. Весь гардероб, приготовленный для поездки в Америку, безнадежно вышел из моды.

— Думаю, что утром я уеду, — сказала Скарлетт.

— Нет, — закричала Сара, — вы не должны этого делать, миссис О'Хара. Не обращайте внимания на других. Они ведь англичане.

Скарлетт заулыбалась:

— Так значит, ты противопоставляешь нас им, я так тебя поняла? Откуда ты узнала, что я — О'Хара?

— Каждый в графстве Миг знает О'Хара, — с гордостью ответила девушка, — каждый ирландец.

Скарлетт улыбалась, сейчас она чувствовала себя не так плохо.

— Ну теперь, Сара, — сказала она, — расскажи мне об англичанах.

Скарлетт была уверена, что слуги в доме должны знать обо всем. Так было всегда.

Сара не разочаровала Скарлетт. И когда она спустилась к ужину, то была готова отразить любые проявления снобизма, по отношению к ней. Она теперь знала о гостях даже больше чем их собственные матери.

И все же Скарлетт чувствовала себя не в своей тарелке и была не на шутку рассержена на Джона Морланд… Все, что он произнес до этого, было: «легкие платья днем и что-то довольно открытое для вечера». «Все женщины были разодеты и украшены, как королевы», — думала Скарлетт. А она оставила свой жемчуг и брильянтовые серьги дома. Она также была убеждена, что ее платье совсем не гармонировало с остальными, так как было сшито деревенской портнихой.