Александра Риплей - Скарлетт

В воскресенье она осталась сидеть с дядей, в то время как Кэтлин и мужчины рода О'Хара были в церкви. Когда они возвратились, Скарлетт пошла назад в Баллихару. О'Хара, должно быть, празднуют Пасху в местной церкви. Она вспомнила бесконечно длинные проповеди отца Флинна и подумала, что ей не удастся избежать расспросов местных жителей о здоровье дяди и услышать от них, что они надеются на его выздоровление.

Даже после сорока дней строгого поста О'Хара никак не могла разговеться. Скарлетт совсем не хотела есть.

— Отнесите это в дом дяди, — посоветовала миссис Фицпатрик. — Там ведь живут здоровые мужики, которые работают в поле. Им нужно есть, а у бедняжки Кэтлин нет времени из-за дядюшки Дэниэла.

Прежде чем уйти, Скарлетт обняла и поцеловала Кэт. Кэт погладила своими ручками по влажным от слез щекам матери. «Какая внимательная у меня крошка. Спасибо, мое золото. Скоро все будет лучше, и мы с тобой поиграем и попоем в ванночке. А потом отправимся в чудесное путешествие на большом корабле». Скарлетт презирала себя за то, что она надеялась не опоздать на «Брайан Бору.

После полудня того же дня Дэниэлу немного полегчало. Он уже мог узнавать людей и называть их по имени.

— Спасибо Господу, — сказала Скарлетт Колуму.

Она благодарила Господа за то, что Колум был здесь. Почему ему так часто приходится уезжать? В эти последние дни недели она скучала по нему.

И именно Колум сообщил ей в понедельник утром о том, что Дэниэл ночью скончался.

— Когда будут похороны? Я собиралась уехать в пятницу.

Это великолепно иметь друга Колума, она могла ему говорить все, не боясь, что ее неправильно поймут или осудят.

Колум покачал головой.

— Это невозможно, дорогая Скарлетт. Слишком много людей, уважавших Дэниэла, и членов рода О'Хара, которые живут далеко. Им потребуется время, чтобы добраться сюда. Поминальная церемония займет по крайней мере три, а скорее всего, четыре дня. И только потом будут похороны.

— О нет. Колум! Скажи, что мне не нужно быть там. Я их ненавижу и вряд ли смогу вынести на поминках.

— Ты должна пойти, Скарлетт, я буду с тобой.

Дом еще не показался, а Скарлетт уже услышала доносившиеся причитания. Она посмотрела на Колума с отчаянием в глазах. Лицо его даже не шелохнулось. Около небольшой двери собралась толпа людей. Оплакивать Дэниэла пришло так много народу, что внутри дома не хватило всем места. Скарлетт услышала: «О'Хара», и стоявшие расступились перед ней, давая проход. Всем своим сердцем она сопротивлялась участию в последних почестях. Но, опустив вниз голову, вошла в дом, твердо решив делать все, что ей полагалось.

— Он в гостиной, — сказал ей Симус.

Скарлетт приняла строгий вид. Из гостиной доносились жуткие причитания. Скарлетт вошла. С двух сторон большой кровати горели длинные и толстые свечи. Тело Дэниэла лежало поверх покрывала, одетое в белый с черным костюм. Его натруженные руки были скрещены на груди.

Why did you leave us? Ochon?

Ochon, Ochon, Ullagon O!

Оплакивающая женщина качалась из стороны в сторону. Скарлетт узнала кузину Печчи, которая жила в деревне. Она наклонилась над кроватью, чтобы произнести молитву по Дэниэлу, но звуки плача все в ней перевернули, она не могла даже думать.

Ochon, Ochon.

Жалобный плач сжимал ее сердце и внушал чувство страха. Скарлетт встала и пошла на кухню.

С недоверием она взглянула на собравшихся мужчин и женщин. Они ели, пили и разговаривали, как будто ничто не произошло. Дверь и окна были открыты, но воздух был наполнен табачным дымом. Скарлетт подошла к группе сидящих вокруг отца Донахера.

— Да, он очнулся с чистой душой. Это была великая исповедь. Я никогда не слышал ничего лучше. Прекрасный человек был Дэниэл О'Хара. Теперь в этом мире мы его уже не увидим.

Скарлетт отошла.

— А помнишь ли ты, Джим, когда Дэниэл и его брат Патрик, да упокоится душа его, взяли свинью у англичанина и привезли ее на торфяное болото, где она и опоросилась? Двенадцать маленьких поросят, и все визжат, а их мать разъярена, как дикий кабан. Управляющий имением весь затрясся, англичанин начал сыпать проклятиями, остальные же надорвали животы, глядя на все это.

Джим О'Торман хлопнул по плечу рассказчика своей тяжелой рукой.

— Я не помню, и ты не можешь этого помнить. Мы тогда еще не родились, когда случилась эта история. Ты узнал о ней от своего отца, как и я от своего.

— Да, но я бы многое отдал, чтобы на все это посмотреть, а Джим? Твой двоюродный брат Дэниэл был великим человеком, правда?

«Это правда!» — подумала Скарлетт. Она ходила от одних к другим, слушая всевозможные истории из жизни дядюшки Дэниэла. Кто-то из собравшихся заметил ее.

— Не расскажешь ли ты нам, Кэти-Скарлетт, как твой дядюшка отказался взять ферму с коровами, свиньями и прочим скотом, которую ты хотела ему подарить?

Она на мгновенье задумалась.

— Так это все и было, — начала она. Десяток жаждущих слушателей повернули глаза в ее сторону. Что же им сказать? — Я… я сказала ему: дядюшка Дэниэл… я сказала: хочу сделать подарок. Затем я добавила: у меня есть собственная ферма, сто акров земли, речка, болото и… сто волов, пятьдесят коров, триста гусей, двадцать пять свиней и шесть упряжек лошадей.

Слушавшие одобрительно покачали головой. Скарлетт почувствовала себя более непринужденно.

— Дядюшка Дэниэл, — сказала я, — все это предназначено для тебя и еще и деньги впридачу. Но тут он как закричал громогласным голосом так, что я задрожала: «Ничего я не возьму, Кэти-Скарлетт О'Хара!»

Колум схватил ее за руку и вывел из дому за амбар. Затем он рассмеялся.

— Ты не перестаешь меня удивлять, дорогая Скарлетт. Ты рассказала о великой глупости Дэниэла, а может, о великом благородстве; я не знаю, благородно ли воспользоваться женской глупостью.

Скарлетт тоже засмеялась.

— Я только разошлась, а ты меня увел.

Неожиданно она зажала свой рот рукой. Как она могла смеяться на поминках дяди…

Колум взял ее запястье и опустил руку.

— Все нормально, — сказал он, — любые поминки — это прославление прожитой жизни человека. И смех, как и слезы, часть этого прославления.

Похоронили Дэниэла О'Хара в четверг. Похороны были такими же, как и у старой Кэти-Скарлетт. Скарлетт величественно шла впереди процессии. Процессия направлялась к могиле, выкопанной сыновьями Дэниэла на древнем кладбище в Баллихаре, которое обнаружил и расчистил Колум. Скарлетт взяла горсть земли с могилы Дэниэла и насыпала ее в кожаный мешочек. Когда она привезет эту землю на могилу отца и там ее оставит, это будет все равно, что похоронить дядюшку рядом с его братом.

Когда похороны завершились, все семейство отправилось в Бит Хаус, чтобы немного перекусить. Длинные столы протянулись через всю гостиную и библиотеку. Они были заставлены ветчиной, гусятиной, говядиной, горами хлеба, бочонками пива, многочисленными бутылками виски и чайниками с чаем. Несмотря на уличную грязь, сотни представителей рода О'Хара пришли на трапезу.

Скарлетт привела с собой Кэт, чтобы познакомить ее со всеми родственниками. Восхищения было столько, сколько Скарлетт и пожелать не могла.

Вскоре Колум принес скрипку и барабан, а три кузины достали свистульки, и музыка лилась не умолкая. Кэт размахивала ручонками в такт музыке, пока не устала и не заснула на коленях у Скарлетт.

«Я не жалею, что не успела на корабль, — подумала Скарлетт, — это так чудесно. Жаль лишь, что причиной стала смерть Дэниэла».

Два высоких кузена подошли к ней. Один из них, это был Джо — сын

Патрика, прошептал:

— Нам нужны О'Хара.

— Зачем?

— Мы тебе завтра скажем, когда все утихнет.

Оказалось, что необходимо было обсудить, кто унаследует ферму Дэниэла. С тех пор, как умер старый Патрик, два кузена Скарлетт из рода О'Хара претендовали на право владения. Как и брат Джералд, Дэниэл не оставил завещания.

«Опять как в Таре, — подумала Скарлетт. Ее решение было простым. — Сын Дэниэла Симус проработал не покладая рук на ферме тридцать лет, в то время как сын Патрика жил вместе со старой Кэти-Скарлетт и ничего не делал. Надо отдать ферму Симусу, как в свое время папе следовало бы оставить Тару мне».

Она была О'Хара, и других доводов у нее возникнуть не могло. Скарлетт ликовала. Она почувствовала в себе уверенность, ибо отнеслась к Симусу более справедливо» чем когда-либо относились к ней.

На следующий день какая-то уже немолодая женщина оставила на пороге Биг Хауса сетку с яйцами. Миссис Фиц узнала, что это была возлюбленная Симуса. Она ждала от него предложения почти двадцать лет, и через час после принятия решения Скарлетт в его пользу он его сделал.

— Это очень мило, — сказала Скарлетт, — но я надеюсь, что они поженятся не слишком быстро, иначе я никогда не доберусь до Америки.

Теперь у нее была зарезервирована каюта на корабле, который отплывал 26 апреля, то есть ровно через год после того, когда она первоначально планировала закончить свой «отдых» в Ирландии.

Корабль был не такой комфортабельный, как «Брайан Бору». Он даже не был чисто пассажирским судном. Но Скарлетт была суеверна; если до праздника весны она не уедет, то не уедет никогда. Кроме того, Колум знал капитана корабля. Корабль действительно был грузовым, но его груз составляли лишь тюки с ирландским льном, и не было ничего, что могло бы испачкать пассажиров. К тому же капитан постоянно ходил в море вместе со своей женой, которая могла бы составить в пути компанию Скарлетт. Но самое главное — корабль был не на паровой тяге, и все плавание проходило под парусами.

Более недели стояла прекрасная погода. Дороги высохли, плетеные изгороди были усеяны цветами, а Кэт провела беспокойную ночь, потому что у нее резался новый зубик.

Накануне отъезда Скарлетт почти вприпрыжку побежала в Баллихару, чтобы забрать новое платье для Кэт. Она была уверена, что сейчас все будет в порядке.