Алекс Джиллиан - Скандальный Роман (СИ)

— Думаешь, мне не с кем трахаться? — он хватает меня за запястья, резко дергая на себя. — Ты нужна мне не только для этого. Черт, я думаю, что влюблен в тебя, Лана, — с опаской смотрю в его глаза и еще с большим ледяным ужасом понимаю, что его слова совершенно ничего во мне не задевают. Я не испытываю даже жалость к этому человеку, который не перепихнулся разве что с лесбиянками с нашего потока, пока мы встречались. — Ты какая-то другая, Лана. Как я раньше этого не замечал?

— Задай этот вопрос себе. Только, пожалуйста, по ту сторону двери.

— Ты спала с Джорданом? — Колин сжимает пальцы на моем подбородке, начиная не на шутку пугать меня. И в данном случае его вопрос пугает меня больше, чем его грубые действия.

— Ты совсем больной!? Отстань от меня!

— Отвечай, или я не знаю, что с ним сделаю. Он что, использует тебя? Шантажирует? Ты спишь с ним, чтобы сдать экзамен? Не верю, что ты предпочла мне этого писаку!

— Перестань, Колин. Заткнись! — слишком бурно реагирую я для девушки, которая не спала со своим преподавателем.

— Защищаешь его? Блядь, ты, правда, его хочешь? Этого… — Колин пренебрежительно кривит губы.

Хочу, Колин. Ты даже не представляешь, как я его хочу и не только.

— Как ты можешь? И что, он хорошо тебя оттрахал? Ты брала в рот его член, пустоголовая, никчемная соска? — шипит Миллер сквозь зубы, белки его глаз мгновенно багровеют, вены на висках вздуваются, ожесточая смазливые черты парня.

Я просто молчу, стараясь побороть панический ужас, овевающий каждую клеточку тела, и пытаюсь вырваться из мертвой хватки этого психа.

— Да мне каждая готова в ноги упасть. Черт, я только свистну, и любая свои ноги раздвинет, а ты…

— Но не я, не я, Колин! Отпусти меня!!

— А ты уже их раздвигала, детка. Что, не скучаешь по тому, как горячо я тебя трахал? Что, дрянь, нашла себе член побольше? Или постарше? Побогаче? Что, блядь, ты в нем нашла? — у меня внутренности скручивает от его слов и тона голоса, к горлу подступает тошнота. Вот где самодовольный павлин.

— Того, что уж точно нет в тебе! Мы оба знаем, Колин, — стараясь успокоиться, хладнокровно заявляю я. В твоем случае размер не имеет значения. Пользоваться ты своим агрегатом не умеешь, — три минуты. Ну, последнее я добавляю уже про себя, иначе он бы мне точно врезал.

— Что ты сказала, сука? — взревел Колин, сильнее сжимая мои скулы. Не знаю, чтобы произошло дальше, если бы не спасительный скрип двери и не знакомый голос Кейт, которую я еще никогда в жизни не была так рада слышать.

— Ой, ребят, я вам не мешаю? — нежно проворковала Кэтрин, и я тут же вздохнула с облегчением, потому что хватка Миллера заметно ослабла.

— Отпусти меня, — снова настаиваю я, и, наконец, мне удается вырваться из плена ревнивого бывшего, и я кидаюсь к Кейт, крепко обнимая подругу.

— Я узнаю, кто он, Лана. Чего бы мне это ни стоило, — обещает Колин, бросая на меня еще один ядовитый взгляд.

— Полегче, Кол. Агрессию оставь для субботней игры, а не для нашей комнаты, — парирует Кейт, нежно поглаживая меня по волосам. Я дрожу все сильнее, отчаянно цепляясь за свитер Катрины.

— Прости меня, Лана, — вдруг слышу я голос Колина и ощущаю его руку на своем плече, но тут же ударяю его по ладони, резко отталкивая.

— Я сегодня же поменяю замок, — сухо отвечаю я, по-прежнему не глядя на мудака, с которым каким-то чудом провстречалась целый год. Черт, я совсем не знала этого человека.

— Держи ключи, — он бросает связку на кровать, но я все равно повторяю:

— Я поменяю замок, — и как только дверь за Колином закрывается, я отстраняюсь от Кейт, все еще не в силах отойти от шока. Особенно от его бешеного взгляда и этого «сюрприза» из-под кровати.

— Боже, это он сделал? — присвистывает Кейт, придирчиво оглядывая меня.

— Ты о чем?

— Ты свою шею видела? — поворачиваюсь к зеркалу и только сейчас замечаю бордовое пятнышко, которое наверняка еще больше разозлило Колина.

— Ты мне расскажешь о нем? — настаивает Кейт, глядя на меня блестящими от любопытства глазами.

— Не могу, Кейт. Прости, — выдыхаю я, без сил падая на кровать. — Я пока не уверена… что это…

Что это не сон.

— Ладно, я все понимаю. Так сильно влюбилась, что даже мне рассказать не хочешь? Завидую, подруга, — возводит глаза к потолку Кэтрин. — У тебя глаза светятся даже после перепалки с Миллером, — расплывается в улыбке Кейт, снова разглядывая меня. — Но я рада видеть тебя такой. Ты скажи, — она невинно закусывает губы, расплетая длинные, белокурые волосы. — Он хорош… там? — Катрина подмигивает мне, явно имея в виду то, что находится у мужчин ниже пояса.

— Кейт, перестань! — огрызаюсь я, отворачиваясь к стене, и прячу глупую улыбку, вспоминая самые эротические картинки в моей жизни. О да, очень хорош.

— Он довел тебя до оргазма? — продолжает давить подруга. За это я ненавижу Кейт. Вы уже, наверное, поняли, она совершенно без комплексов и всегда жутко прямолинейна и навязчива. Типичная Американка, которая не знает, что такое «личная жизнь» и пространство. — О, черт, правда? До какого? — заваливает меня вопросами подруга, опускаясь на мою кровать. — Расскажи мне в подробностях! Хотя бы без его имени!

— Отстань! — я кидаю в Кэтрин подушку, а другой закрываю свое лицо, снова расплываясь в улыбке. Черт, у меня уже скулы сводит.

— Вот если бы у меня был бы потрясающий любовник, я бы тебе описала все в красках, — обвиняет Кейт, надув губки. В ответ я кидаю в Кэтрин вторую подушку, а сама думаю только о том, что это было так хорошо, восхитительно, запредельно и сладко… что этим совершенно ни с кем не хочется делиться.

Пусть никто и никогда не узнает о случившимся и о моих чувствах.

Это только мое.

Это только наше.

Алекс

Мои глаза открылись гораздо раньше, чем сознание вернулось в реальность. Я какое-то время просто смотрел в одну точку на натяжном потолке, пытаясь определить, где я и сколько сейчас примерно времени. Взгляд скользит с матовой идеальной ровно поверхности в сторону источника света, пока не достигает знакомого пейзажа за окном. Воспоминания о прошлой ночи обрушиваются мгновенно, но вместе привычной головной боли и запоздалого раскаяния я чувствую нечто совершенно иное. Удовлетворение и тепло, которое окутывает мое тело, несмотря на достаточно прохладное утро. Шелковые простыни скользят подо мной, когда я поворачиваю голову к соседней подушке, совершенно точно зная, что увижу там только отпечаток от головы Русланы Мейсон, и, может быть, парочку длинных темных волос, но зато ее аромат витает повсюду, им пропитано все, включая постельное белье и воздух, застоявшийся в непроветренной спальне. Вспышка возбуждения опаляет мое тело, когда я пропускаю перед глазами горячие откровенные картинки случившегося между нами безумия. Не знаю, сколько оно длилось, но после, когда Руслана провалилась в безмятежный сон, я не только не вырубился, но еще и сел за работу над новым романом и писал почти до первых отблесков рассвета, разливающимися медовыми всполохами над крышами небоскребов Манхеттена. И это было невероятное ощущение, когда и душа, и сердце, и голова все находится в одном трансовом состоянии эйфории, отключая тебя от внешнего мира. Минуты, переходящие в часы, проносятся незаметно. Чувство голода, усталость, мысли о том, что утром придется туго после бессонной ночи, уходят на второй план, становятся несущественными.

Дерьмовое утро и ленивый советчик внутри меня — давние частые гости, наскучившие, но до боли знакомые. Я знаю, как с ними жить и справляться. Куда хуже — пустота, неудовлетворенность и одиночество, которую ничто и никто не в силах заполнить. Она разрастается до размеров черной дыры, поглощающей все, что когда-либо имело значение, она давит, заставляя извиваться под ее тяжестью, искать выходы, врываться во все двери и каждый раз — в неверные. Я уже не верил, не наделся, что снова испытаю ощущение алчного ненасытного порыва до ломоты в пальцах стучать по клавишам, превращая в слова, все то, что льется извне, обретая образы, оглушая разговорами, пролетая сквозь мое собственное сердце, заходящееся то от боли, то от горечи, то от гнева и ненависти. Словно неведомый рассказчик стоит за спиной, нашептывает, торопит, злится, когда ты не понимаешь или не можешь подобрать правильные слова, метафоры, синонимы, словарные обороты, но все это становится неважным, когда ты чувствуешь, как удовлетворение охватывает каждый внутренний нерв тела, проносится сквозь мозг раскаленной иглой уверенности и осознанием, что ты успел выхватить из внезапно открывшегося источника все, что хотел и сделал это настолько правильно, насколько способен.

Я не помню, как ложился спать, и понятия не имею, сколько сейчас времени. Но точно знаю, что первых двух лекций у меня нет в расписании. А собрание с Райтом можно в очередной раз загнуть. Оглядевшись, не нахожу следов пребывания Русланы в квартире. В отличие от меня ее занятия начинаются в девять утра. Мне немного стыдно, что я не накормил ее завтраком и не вызвал такси. Но на самом деле я гораздо больше сожалею о другом. Мне стоило проснуться хотя бы на пять минут пораньше, чем Руслана, чтобы зарядить ее хорошим настроением на целый день, а себя избавить от утренней эрекции. По-моему, равноценный обмен.