Немного раньше прибыл Энтони Корделл, лорд Аргоси, наследник виконта и еще один давний друг семьи, в особенности — Джонатана. Пресыщенный богатством, он, казалось, был рожден скучающим. К чести Аргоси, его попытки развлечься не заходили дальше карт, женщин, бокса и охоты. Он был неглуп и, вполне возможно, мог бы развить характер, будь у него для этого причины. Его нельзя было назвать беспутным, но хватило бы незначительного толчка, чтобы он двинулся в этом направлении. «Ему бы найти какое-то занятие», — подумал Майлс. А впрочем, Аргоси — не его забота, если только тот не намерен втянуть Джонатана в какую-нибудь проделку.

Кроме того, тут были четыре женщины: Вайолет, за которой он должен был присматривать, леди Мидлбо, с которой он очень хотел бы поговорить наедине, и леди Джорджина, которая выглядела невероятно свежей и вежливо притворялась, будто не шокирована тем, что говорила Вайолет. «Пора, наверное, приступить к ухаживанию, что будет очень несложно», — решил Майлс, задержав взгляд, на Джорджине. Затем, посмотрев на Синтию, замер, испытывая странное желание погреть над ней руки — как над огнем.

На ней было шелковое платье глубокого зеленого цвета с прямоугольным вырезом и короткими рукавами без всякой отделки. Оно казалось бы строгим, если бы не чехол из тонкого, как дымка, тюля, на котором переливались крохотные искорки. Майлс не настолько разбирался в женской одежде, чтобы сказать, чем вызвано это мерцание. Но он мог совершенно определенно сказать: такой же эффект он наблюдал, глядя, как утренний туман рассеивается под первыми лучами солнца… Боже, он опять ударился в поэзию!

Майлс грозно нахмурился, отгоняя неуместные фантазии.

Словно услышав рокот грома, Синтия вскинула глаза и, увидев его хмурую гримасу, улыбнулась. Это была робкая и теплая улыбка, напоминавшая лучик солнца, который рассеивает туман, а затем начинает греть в полную силу, заставляя весенние цветы раскрываться…

«Похоже, она слишком уж уверена в своем очаровании», — подумал Майлс.

Сделав над собой усилие, он придал своему лицу любезное выражение и чуть повернул голову, чтобы сделать вид, будто смотрит мимо нее, на свою сестру Вайолет, что-то говорившую леди Джорджине.

Ничуть не обескураженная, мисс Брайтли медленно отвернулась от него все с той же улыбкой на лице и что-то сказала Вайолет, отчего та весело рассмеялась.

Майлс опять начал хмуриться, но вовремя спохватился. И занялся тем, чем всегда занимался, когда чувствовал себя неуверенно: наблюдением.

Мисс Брайтли не очень-то интересовалась разговором, хотя, возможно, он был единственным, кто это заметил. Ее глаза, казалось, скользили по комнате, останавливаясь на предметах и людях — Милторпе, Аргоси, Джонатане, канделябрах, мебели. А потом она вдруг грациозно встала и направилась к лорду Милторпу.

Майлс сделал шаг ей навстречу и замер в ожидании. Она подняла на него глаза и, казалось, удивилась, обнаружив его на своем пути.

Отличная игра!

— Добрый день, мистер Редмонд. Вас так не хватало за завтраком…

Совершенно обезоруживающее начало. Если, конечно, его, Майлса, можно обезоружить.

— Добрый день, мисс Брайтли. Надеюсь, вы хорошо проводите время. Что заставляет вас думать, что меня не хватало? — Он так точно повторил ее интонации, что его слова могли сойти за издевку.

Но если Синтия это и заметила, то не подала виду.

— Спасибо, я прекрасно провожу время. — Она устремила на него пристальный взгляд. — У вас такой красивый дом… За столом спрашивали о вас, из чего я заключила, что вас не хватало. Высказывались предположения, что вы устали от разгульной жизни в Южных морях и сделались трезвенником.

У нее было очень живое лицо, а в глазах вспыхивали озорные искорки — наподобие тех, что мерцали на ее платье. И конечно, такое выражение как «разгульная жизнь», слетевшее с женских уст, содержало известный призыв. И если бы эти слова произнесла другая женщина — например, леди Мидлбо, — то он попытался бы перевести разговор в русло многообещающих намеков.

Вместо этого он сказал:

— Эта комната, должно быть, напоминает вам «Таттерсоллс», мисс Брайтли. Какое любопытное собрание перспективных мужчин! Вы уже выбрали подходящего?

Синтия замерла на несколько секунд. И воцарилось тягостное молчание.

А потом она вдруг посмотрела прямо ему в глаза, возможно, впервые.

Он не знал, что она там увидела, но в ее голубых глазах появилась настороженность. Однако уже в следующее мгновение в них снова было все то же невинное выражение.

Значит, она — не полная дура. Это открытие раздосадовало Майлса, он предпочел бы, чтобы она была менее интересной.

— Надеюсь, вы простите меня, мистер Редмонд, но я не совсем поняла, что вы имели в виду.

— О, полно, мисс Брайтли, — отозвался он. — В конце концов, я один из хозяев этого приема. И я настаиваю, чтобы вы были откровенны со мной. Вы здесь, чтобы найти подходящего мужчину, не так ли? Зачем еще вам приезжать в Суссекс? Может, вы даже положили глаз на кого-нибудь конкретно?

Синтия с невозмутимым видом пожала плечами. Но Майлс чувствовал, что она нервничала, и он даже нашел этому подтверждение — ее рука вцепилась в складки юбки.

— Если бы вы сообщили мне имя этого счастливчика, возможно, я мог бы просветить вас относительно состояния его дел, — предложил он с предупредительным, как у торговца, видом. — Как хозяин дома, я считаю своей обязанностью…

— Мистер Редмонд, о чем вы? — перебила Синтия. — Поверьте, я бы с удовольствием побеседовала с вами, но должна признаться… Сэр, я в замешательстве. Наш разговор принял оборот, которого я не понимаю.

Выражение ее лица было все таким же невинным. Но глаза пылали. Она прекрасно все поняла.

Майлс тяжело вздохнул.

— Что ж, мисс Брайтли, извините, что надоедал вам, заговорив о вещах, которые вы и без меня знаете. Но прошу учесть: вы вынудили меня сделать это. Ситуация такова: вы не лишены очарования, но вы явились сюда без мужа и даже без жениха. Хотя совсем недавно у вас, как я слышал, был весьма завидный жених. Кажется, наследник графства? Это наводит меня на следующую мысль: в Лондоне случилось что-то неприятное, положившее конец вашей помолвке… — Он поднял глаза к потолку, изобразив задумчивость, потом спросил: — Не дуэль ли, случайно? Она сжала зубы; глаза же ее потемнели.

Да, Синтия Брайтли явно рассердилась, но гнев был ей очень к лицу.

— Вижу, я правильно оценил ситуацию, — бодро произнес Майлс. — Мне продолжить?

— Мистер Редмонд… — Ее взгляд метнулся влево, затем вправо и задержался на слуге, который прохаживался среди гостей с подносом, уставленным бокалами.

«Интересно, что ее привлекло? — задался вопросом Майлс. — Неужели ей именно сейчас захотелось выпить шерри?»

— Ну-ну, мисс Брайтли… Вы сами попросили, чтобы я выразился яснее. Как человек науки я не люблю поверхностных объяснений. Поэтому позвольте мне закончить. Какой бы скандал ни разразился в Лондоне, он непременно последует за вами сюда, в Суссекс. Причем очень скоро. У слухов длинные ноги, и вряд ли они обойдут наши места. Вы лишь на шаг опередили их. Подозреваю, что вы вообще не приехали бы сюда, если бы Суссекс не был вашей последней надеждой на респектабельный брак. Ведь ваша репутация становится все более… В общем, сами понимаете. Вы же испытывали ее на прочность весь прошлый сезон.

Теперь ее лицо приняло озадаченное выражение. Брови почти сошлись на переносице, а эти необыкновенные голубые глаза изучали его, Майлса, как ювелир изучает сквозь лупу подозрительный алмаз, выискивая скрытые дефекты и пытаясь определить происхождение камня и его цену.

Майлс не стал торопить ее. И он не знал, какой реакции ожидал от нее, просто наслаждался тем, что разрушил ее планы.

Он уже решил, что она не ответит, но тут Синтия заговорила:

— Вы против того, чтобы у женщин были амбиции, мистер Редмонд?

Майлс отпрянул, пораженный этими словами. А затем ощутил странный восторг.

Он никогда не думал, что здесь, в доме отца, в роскошном салоне и в окружении гостей ему выпадет такая удача, как откровенный разговор с женщиной.

Майлс наградил ее кивком, словно она была ученицей, выдержавшей экзамен.

— Совсем наоборот, — произнес он с заговорщическим видом. — Я приветствую амбиции, мисс Брайтли. По сути, брак — это деловое соглашение. Именно так относятся к нему самые мудрые из нас. Нам всем следует стремиться к заключению наилучшего брака — такого, который позволяют заключить наши природные достоинства и дарования. А заворачивать его в обертку из любви и романтики — это путь к катастрофе. Или к разочарованию. Что совершенно излишне. Вы согласны? Что-то подсказывает мне, что да.

В глазах мисс Брайтли промелькнула неуверенность, сменившаяся острожным оптимизмом. Она явно склонялась к мысли, что, согласившись с ним вполне искренне, сможет также продвинуться и в своей охоте на него.

Но он избавил ее от напрасных иллюзий.

— Видите ли, я сам ищу невесту, поэтому подумал, что было бы неплохо, если бы мы сравнили наши наблюдения. Мне кажется, леди Джорджина — самая подходящая пара для меня, поскольку у нее огромное приданое и весьма респектабельная семья. Союз с ней доставит удовольствие моим родителям и свяжет родственными узами два достойнейших рода. Как наследник Редмондов я не могу жениться, на ком попало, подвергая риску репутацию своей семьи и обманывая надежды отца. Впрочем, такая умная женщина, как вы, наверняка все это уже поняла. И поскольку меня можно смело исключить из вашего списка, то почему бы нам, не объединить усилия в поисках подходящей партии?

Она действительно все поняла. Уголки ее губ побелели от напряжения, которое требовалось, чтобы сохранять на устах улыбку. А голубые глаза снова потемнели от гнева.

Медленно отвернувшись от него, Синтия судорожно сглотнула. И Майлс подозревал, что она начинала ненавидеть его.