Смеясь и болтая, они наконец вышли на берег речки, извивавшейся серебристой лентой среди густых зарослей ольхи, ясеня и ивняка.

Очевидно, это и было то самое место, где намечался пикник.


Глава 7


Майлс отдал распоряжения слугам, и они опустили, свою ношу на траву. Один из них, сняв плетеную крышку с корзинки, извлек оттуда скатерть, развернул ее и с помощью других слуг расстелил на траве.

Майлс, помогавший им, внезапно оказался рядом с Синтией.

— Маркиз любит посмеяться, — промолвил он. — Почти так же, как собак. И охоту.

Синтия едва сдержалась, чтобы не наступить ему на ногу.

Впрочем, Майлс вовремя отступил, видимо, уловив ее порыв.

Разгрузка корзин заняла некоторое время; слуги вытаскивали из корзин стопки тарелок и серебро, темные бутылки с сидром и элем, холодных цыплят, золотистые караваи хлеба, завернутые в льняные салфетки, и десерт из пирожных и ягод. Один из них споткнулся о половинку круга белого сыра, но его поддержал вездесущий Майлс.

Видимо, от прогулки по воздуху у всех разыгрался аппетит, и все набросились на еду, как голодные ягуары — сравнение, которое Майлс почерпнул из джунглей Лакао.

Время от времени их посещали крохотные летающие и ползающие визитеры, и Майлс Редмонд произносил их длиннее латинские названия.

Некоторое внимание было уделено ухоженным лужайкам, спускавшимся к берегу, усеянному полевыми цветами — голубыми колокольчиками, пурпурными соцветиями буквицы и лиловой россыпью прунеллы, прячущейся в шелковистой траве.

Над ручьем, словно дозор, кружили радужные стрекозы. В воздухе порхали бабочки, такие же лилово-голубые, как цветы на берегу.

— Polyommatus icarus, — сообщил Майлс. — Обычная голубая.

— А правда, что на Лакао есть бабочки, которые пожирают людей? — поинтересовался Джонатан — главным образом для того, чтобы шокировать дам. Он прекрасно знал, что это неправда.

— Нет, но там есть плотоядные растения и люди, которые охотно едят других людей, — отозвался Майлс.

Все дружно ахнули.

Завладев всеобщим вниманием, Майлс принялся рассказывать о Лакао. Он освободился от сюртука и шляпы, закатал рукава рубашки и, казалось, погрузился в мир, который исследовал и любил, в мир, который сделал его знаменитым.

Синтия невольно увлеклась, слушая, как он отвечает на вопросы — о змеях и растениях, о каннибалах, о ядах и многочисленных опасностях, угрожавших путешественнику со стороны диких зверей и туземцев. Она догадывалась, что Майлс деликатно обходил самые пугающие и шокирующие подробности, и чувствовала, что многое осталось за рамками его повествования.

Внезапно ее охватила робость. Ведь он побывал в дальних краях и не страшился всевозможных опасностей, он видел то, что никто из присутствующих никогда не увидит, он чуть не умер, но все-таки выжил. Видимо, это придавало его глазам и голосу такую глубину и значительность, а его манерам — такую уверенность. Казалось, он носил в себе… целые миры. И чем больше он узнавал, тем больше хотел узнать.

Синтии вдруг пришло в голову, что она готова слушать его вечно. Но она поспешила отнести столь нелепую мысль на счет жары.

После того как с едой было покончено, все направились к воде, чтобы принять участие в запуске игрушечных корабликов. Синтия уже собралась присоединиться к остальным, когда ее перехватил Майлс, появившийся из-за развесистой ивы с самым невозмутимым видом.

Синтия ни на секунду не поверила, что они встретились случайно. Он явно что-то затеял, и она не сомневалась, что сейчас узнает, что именно.

Она бросила тоскливый взгляд в сторону компании, собравшейся у ручья. А Майлс тут же спросил:

— Итак, вы решили остановиться на спаниеле, мисс Брайтли?

— Лорд Милторп говорит, что я напоминаю ему спаниеля, — отозвалась она.

— Потому что ваш хвостик покрыт длинными шелковистыми волосами?

Синтия прикусила губу, подавив улыбку.

— И вы назовете собаку Милторпом?

— О, значит, вы слышали наш вчерашний разговор, мистер Редмонд? Это заставляет меня думать, что ваш разговор был менее увлекательным, иначе вы не опустились бы до подслушивания.

— Совсем наоборот. Леди Джорджина разделяет мои интересы.

— Вот как? Видимо, так же, как я разделяю интересы лорда Милторпа? — осведомилась Синтия с невинным видом.

Майлс опешил.

— А вы… вы хотя бы любите собак? — поинтересовался он после короткой паузы.

Синтия ненадолго задумалась.

— Да, возможно.

— Возможно?

Она не стала отвечать, а он с улыбкой проговорил:

— Вы согласились бы и на дикого кабана в качестве домашнего животного, если бы это сулило вам двадцать тысяч фунтов в год, не так ли, мисс Брайтли?

Взгляд, которым она одарила его, привел Майлса в замешательство. В ее взгляде была жалость… и толика презрения.

— У меня никогда не было домашнего животного, — сказала она.

— Вообще? — В его голосе прозвучало недоверие.

Синтия пожала плечами, снова бросив взгляд в сторону речки. Если она будет молчать, то, может быть, он оставит ее в покое. Хотя следовало признать, с Майлсом Редмондом никогда не скучно.

Но то же самое можно было сказать про лесной пожар, землетрясение и торнадо.

— Мне Милторп нравится, — вдруг сказал Майлс. — А вам?

Синтия взглянула на него настороженно. Потом кивнула:

— Мне тоже.

Последовала очередная пауза. И Синтия вновь устремила взгляд на речку — она бы с удовольствием запустила в нее кораблик.

— Неужели? — В голосе Майлса звучала ирония.

Она медленно повернулась к нему:

— В чем дело, мистер Редмонд? Вы считаете меня… недоброй? По-вашему, я — сирена, заманивающая бедного лорда Милторпа на скалы? Если так, то вы преувеличиваете силу моих чар. Он взрослый мужчина. Вдовец. Возможно, он просто наслаждается моей компанией. Откуда вам знать, что делает его счастливым?

Майлс задумался. Наконец, прислонившись спиной к стволу дерева, проговорил:

— Милторп не каждому предлагает своих собак.

— В таком случае я сочту за честь принять от него собаку, — ответила Синтия ровным голосом. — Любую.

— Знаете ли, он именно такой, каким кажется.

Синтия нахмурилась:

— Вы хотите сказать, что я — нет?

— Он добрый человек. Любит охоту, собак, лошадей и свою землю. Ему нравятся крепкие словечки и непристойные шутки. Он не прочь выпить и слишком громко смеется. Он умеет делать деньги, на почве чего и подружился с моим отцом. Он хороший человек. И в сущности, простодушный.

— Я в замешательстве, мистер Редмонд. Вы имеете что-нибудь против этих качеств? Или вам кажется, будто я против? Я не вижу в них ничего предосудительного. Прошу вас, объяснитесь.

Майлс скрестил на груди руки — мускулистые, и смуглые от загара, поросшие рыжеватыми волосками.

Синтия представила, как поглаживает пальцем эту упругую поросль… и снова почувствовала его руку на своей талии. Раздосадованная, она перевела взгляд на его лицо, хотя едва ли это было безопаснее.

— Я всего лишь пытаюсь понять, мисс Брайтли, что вы собой представляете. Как хозяин дома, я не могу не чувствовать некоторой ответственности за ваше пребывание в Редмонд-Госе. Я считаю себя ответственным за ваше поведение, поскольку оно влияет на моих гостей. В определенном смысле я сам спустил вас на лорда Милторпа, и мне будет неприятно, если он пострадает.

Синтия почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. Как он смеет?..

— О, не забудьте пересчитать вечером столовое серебро, мистер Редмонд, — сказала она, побледнев от гнева. — Ведь я могу украсть его и сбежать с цыганами.

Если он смутился, то ненадолго.

— Это было бы несложно, учитывая, что цыгане разбили лагерь неподалеку от Пенниройял-Грин, как всегда, в это время года, — заявил он, пытаясь превратить все в шутку.

Синтия закатила глаза и принялась обмахиваться лентой от шляпки, но тут же спохватилась. Не хватало только, чтобы он подумал, будто она нервничает.

— И потом — моя сестра.

— А что такого с вашей сестрой? Она забавна, умна. Намного интереснее, чем большинство светских дам. И она мне нравится. Думаю, она пригласила меня сюда, чтобы не соскучиться. — Синтия сверкнула озорной улыбкой.

— Именно этого я и опасался, мисс Брайтли.

Синтия резко повернулась, собираясь уйти. Но тут же передумала и снова повернулась к Майлсу.

— Почему вы считаете себя вправе оскорблять одну из приглашенных дам, подвергая сомнению ее нравственность? Ведь вы очень озабочены благополучием ваших гостей, а я — одна из них.

Майлс со вздохом кивнул:

— Да, конечно. Я принимаю ваш упрек, мисс Брайтли. Просто вы… представляете собой загадку. Я ничего не знаю о вас и вашей семье. Вы так внезапно подружились с моей сестрой. А Вайолет иногда бывает… своенравной. Особенно в последние годы. Я чувствую себя ответственным за нее.

Любопытно, что он не сказал «мы». Подразумевал, что это именно он, а не его отец чувствует себя ответственным за Вайолет.

— Вы доверяете суждениям своей сестры, мистер Редмонд?

Последовала пауза.

— Да, конечно.

Это было равносильно признанию, что он не считает ее приглашение ошибкой, и они оба улыбнулись.

— Я польщена, сэр.

Впрочем, Синтия не могла отрицать, что его озабоченность имеет под собой почву. Она уважала его чувства и попыталась смирить свою гордость.

— Как мне убедить вас, мистер Редмонд, что я не воровка и не убийца?

— Откуда вы взялись? Кто ваши родные? — спросил он.

Синтия повернулась к речке. Словно надеялась увидеть там лодку, которая увезет ее отсюда. Гонки корабликов уже начались. Лорд Милторп, похоже, взял на себя роль капитана — он выкрикивал команды и размахивал руками. А Джонатан и Аргоси стояли на коленях на берегу, окруженные дамами, которые подбадривали их громкими возгласами.