Оливия Дрейк - Скандальный флирт

Из коридора послышались голоса, и они все приближались.

Лукас схватил книгу и вернул ее обратно на полку.

– Кто-то идет, – сказал он.

Рори в панике вскочила на ноги.

– Мы должны спрятаться, – прошептала она.

– Нет времени.

Лукасу нужно было как-то объяснить их присутствие в кабинете Ньюкомба, и он понял, что существовал один-единственный выход, причем весьма приятный. Заключив Рори в объятия, он впился в ее губы поцелуем. Она напряглась – но лишь на мгновение. А потом ее губы чуть приоткрылись, а руки обвили его шею. Она приподнялась на цыпочки и прижалась к его груди, уничтожив тем самым остатки самоконтроля, за которые все еще цеплялся Лукас. Желание захлестнуло его с головой, и он утонул в этом желании, захлебнулся в нем. Он упивался вкусом ее губ, наслаждался их нежностью. Это было замечательное объяснение их присутствия в кабинете хозяина дома. Они – любовники, искавшие уединенное место. И чем более страстными будут их объятия, тем меньше подозрений они вызовут.

Рори, судя по всему, тоже это осознала. Ее тело, казалось, растаяло, слилось с его телом. А когда она шевельнула бедрами, Лукас словно ощутил удар молнии – и вся кровь устремилась к паху. Ее тело было мягким и нежным, а его – твердым. Твердое и мягкое… Мужское и женское… Он обхватил ладонями ее ягодицы и еще крепче прижал к себе. Ему хотелось, чтобы она знала, как сильно он ее желал.

Запретный плод – он всегда самый сладкий. Все важнейшие причины, мешавшие им соединиться, мгновенно исчезли. Больше не было прошлого и будущего, а также долгов и обязанностей. Осталось только здесь и сейчас, чувственность восхитительного женского тела и безумное желание мужчины им обладать. Лукас мог думать лишь о том, как опрокинет Рори на спину, задерет юбки и наконец погрузится в ее влажные глубины. Он безумно желал услышать ее страстные стоны и крики и в какой-то момент действительно начал подталкивать девушку к столу. Но тут в его затуманенный страстью мозг вторглись посторонние звуки.

Открылась дверь. Послышались шаги. А затем – чье-то хихиканье.

Лукас с трудом оторвался от губ Рори, а в следующее мгновение увидел толстого мужчину, напоминавшего огромный мяч. Пуговицы на его полосатом жилете, прикрывавшем круглый живот, были так сильно натянуты, что казалось, вот-вот оторвутся. Его седеющие волосы были растрепаны, а пепел с зажатой в зубах сигары сыпался на живот.

Лорд Ральф Ньюкомб, весело хихикая, проговорил:

– Так-так… Кто тут у нас? А, любовнички…

Лукас опустил глаза на Рори, взгляд которой все еще оставался затуманенным. Она хотела повернуться и взглянуть на вошедших, но он ее удержал. Плохо уже то, что ее успел рассмотреть Фландерс. Лучше, чтобы Ньюкомб ее не видел – на всякий случай.

Лукас кивнул хозяину дома и проговорил:

– Надеюсь, ты не возражаешь, что мы заняли твой кабинет?

– Будь моим гостем. – Ньюкомб вразвалочку подошел к столу, взял ящичек с сигарами и улыбнулся, продемонстрировав желтые зубы. – Старина Дэш гордился бы тобой, парень, поверь мне. Сын и отец… яблоко и яблоня…

Сравнение с отцом окончательно отрезвило Лукаса, сразу вернув его к реальности. Однако ему пришлось какое-то время изображать пылкую страсть, и он держал Рори в объятиях, пока Ньюкомб не вышел из комнаты. Когда же дверь за хозяином захлопнулась, он опустил руки и отступил от девушки на шаг.

А Рори все еще находилась во власти желания – оно светилось в ее глазах и сверкало на влажных чувственных губах. В саду у Тинсли было слишком темно, и Лукас не мог видеть последствий своего поцелуя. Зато теперь он увидел все, впитал каждую деталь.

Но впредь он будет видеть ее затуманенные страстью глаза только во сне… или в своих фантазиях. Больше он не позволит себе прикоснуться к ней. Он не будет таким, как отец, предавший свои брачные клятвы и залезавший под юбки всем женщинам, которые ему это позволяли. Лукас был исполнен решимости спать только с одной женщиной – своей женой.

– Мы узнали все, что хотели, – сказал он. – Можем идти.

Как он и рассчитывал, холод в его голосе окончательно развеял страсть. Несколько секунд Рори с удивлением разглядывала его, потом пробормотала:

– Да-да, конечно…

Лукас заставил себя отойти от нее и открыть дверь. В коридоре они тотчас же услышали чьи-то голоса и громкий смех.

– Мы выйдем через заднюю дверь, – сказал Лукас. – Пойдем быстрее…

Но Рори остановилась и пробормотала:

– Знаешь, я оставила шляпку и шаль у лакея… У передней двери. Кроме того… Разве мы не хотели установить имя любовника миссис Эджертон? Ведь она – одна из наших главных подозреваемых.

– Я не позволю тебе войти в этот вертеп, – проворчал Лукас.

– Мы только заглянем в дверь – и все, – сказала Рори. – Но мне кажется, что тебе следует обнять меня. Я имею в виду… на случай, если мы кого-нибудь встретим.

Молча кивнув, Лукас обнял девушку за талию, и они медленно зашагали по коридору. Что ж, по крайней мере, у него появился повод прижать ее к себе еще раз. Последний раз. Он с удовольствием вдохнул исходивший от нее цветочный аромат, принадлежавший только ей одной.

Внезапно Рори остановилась, заглянула ему в лицо, и ее глаза сделались неправдоподобно огромными.

– Лукас, взгляни, – прошептала она. – Там, у камина…

Только теперь Лукас сообразил, что они дошли до двери гостиной и теперь стояли немного сбоку, скрытые от гостей. При этом он мог частично видеть комнату. Не обращая внимания на игроков, Лукас всматривался в лица людей, сидевших у камина.

Он увидел миссис Эджертон, хихикавшую как юная девушка, и черноволосого мужчину, покрывающего поцелуями ее лицо. Это зрелище ошеломило Лукаса. Он почти сразу же узнал человека, которого видел совсем недавно в саду.

– Негодяй Стефано, – прошептал он, покосившись на Рори.

Следующим вечером Рори с Лукасом подошли к брогаму, уселись на сиденье, и экипаж тотчас же тронулся с места. Они только что нанесли визит любовнице Хьюго Фландерса, неряшливой актрисе, подвизавшейся в расположенном неподалеку театре Ковент-Гарден.

– Жаль, конечно, что у Мейбл нет бриллиантового ожерелья, – сказала Рори. – Как ты думаешь, мы можем вычеркнуть Фландерса из списка подозреваемых?

– Пока нет. Хотя и он, и Ньюкомб больше не являются моими главными подозреваемыми. Думаю, ты знаешь, кто теперь возглавляет список.

Рори вспомнила, что она почувствовала, увидев, как ее бывший воздыхатель целует миссис Эджертон. Она тогда в растерянности заморгала, абсолютно уверенная, что ошиблась. Но потом, присмотревшись… Увы, этот классический римский профиль был ей слишком хорошо знаком. Ведь она когда-то была уверена, что влюблена в этого человека.

Значит, он – таинственный любовник миссис Эджертон. Но как же они встретились? Может, на одном из вечеров, когда он искал ее, Рори?

Нет, скорее всего, он лгал, когда говорил, что вернулся в Лондон, чтобы снова ее завоевать. Вероятно, на балу у Тинсли он искал миссис Эджертон, а на нее, Рори, наткнулся случайно и решил проверить, так ли она податлива, как восемь лет назад. Негодяй, мерзкая крыса!

Тем не менее Рори не была убеждена, что Стефано – сообщник миссис Эджертон в шантаже. Она довольно долго говорила об этом с Лукасом. Да, конечно, Стефано был абсолютно беспринципным человеком, но ей представлялось сомнительным, что он мог снова рискнуть своей дипломатической карьерой. Лукас же был твердо убежден, что именно итальянец – главный подозреваемый, но Рори казалось, что эта убежденность вызвана ненавистью к человеку, который ее совратил.

Рори улыбнулась, искоса глядя на сидевшего рядом с ней мужчину. Он сейчас отвернулся к окну, но все равно один только взгляд на него воспламенял ее. Ей нравилось в нем все – и пышные волосы, падающие на воротник, и массивная челюсть, и даже тяжесть его взгляда. И она уже ничего не имела против его молчания. Просто он не был болтуном, фонтанирующим комплиментами, чтобы заставить женщину задрать юбки. Больше всего на свете Лукас ценил честь и принципиальность.

Ах, почему восемь лет назад ей не хватило ума влюбиться в такого человека, как он? Увы, тогда она была упряма, избалована, жаждала романтики и готова была поверить лжи смазливого иностранца. Она презирала Лукаса Вейла, считая его ограниченным и самодовольным. О, если бы ей тогда хватило прозорливости, чтобы увидеть настоящее под наносным…

Зато теперь, когда уже ничего нельзя было изменить, она находила Лукаса самым привлекательным мужчиной. В нем таилась глубина, которую женщина могла исследовать всю жизнь. При воспоминании о его поцелуях ее бросило в жар. Первый поцелуй – в саду – стал откровением, раскрывшим, какую сильную страсть он прячет под маской суровости. Второй – в кабинете Ньюкомба – покорил ее сердце и ясно дал понять, что Лукас создан для нее.

Старина Дэш гордился бы… Сын и отец… яблоко и яблоня…

Тогда слова Ньюкомба прошли мимо нее. У нее кружилась голова от объятий Лукаса, и она не сразу поняла, какое влияние они оказали на него. Только много позже ей стало ясно, почему он сразу стал холодным и отстраненным. Он совсем не стремился стать подобием своего отца.

Рори посмотрела в окно. Город жил своей обычной жизнью. По тротуарам шли люди, а магазины привлекали яркими витринами. Вот лавка, где торговали подержанными вещами, а вот – табачный магазин, в витрине которого красовались самые разные трубки. Дальше находился мебельный магазин с изящным стулом, изображенным на вывеске. Как бы ей хотелось стать беззаботной покупательницей и забыть о сердечной боли, сжигавшей ее…

Лукас должен был жениться на мисс Киплинг, чтобы выплатить долги отца. Он не станет заводить любовницу. Да и она, Рори, ни за что не согласилась бы на такую роль. Что ж, она уже спланировала свою дальнейшую жизнь, и в этих планах не было места мужчине. Она продолжит писать очерки под псевдонимом мисс Селлани. Нынешнее пребывание в Лондоне дало ей много новых тем для будущих статей. Возможно, когда-нибудь она соберет все свои очерки в книгу…