– Он был близким другом твоего отца, а значит, у них были одинаковые пороки – женщины, азартные игры – и все такое…

– Моего отца нет в живых. И нет никакого смысла обсуждать его грехи.

– Я всего лишь хотела кое-что прояснить. По словам Китти, леди Милфорд сказала ей, что ты лишился наследства из-за необдуманных финансовых операций. Но это не может быть правдой! Это твой отец растратил семейное состояние, верно? И ты тут абсолютно ни при чем. Возможно, он все проиграл. А ты унаследовал его долги, не так ли?

Лукас выдвинул очередной ящик и проворчал:

– Ты зря тратишь время. Лучше ищи письма.

Рори задумалась. Тот факт, что Лукас не стал возражать, говорил о многом. Теперь она точно знала, что он не делал никаких необдуманных вложений. Безрассудство его отца сказалось на положении всей семьи. Из-за этого человека серьезно пострадала леди Дэшелл, лорд Генри лишился возможности последовать зову сердца, а Лукас вынужден был жениться на деньгах, чтобы усмирить кредиторов.

Рори просмотрела содержимое остальных ящиков, но не нашла ничего интересного. И все это время она думала о старом лорде Дэшелле. Она помнила его пьяницей, который любил исподтишка щипать дам. Но он, оказывается, был стократ хуже и вполне соответствовал сборищу негодяев в гостиной этого дома.

– Лукас, я хочу спросить…

– В чем дело? – проворчал маркиз.

– Твой отец был для тебя плохим примером, но ты тем не менее вырос порядочным человеком. Скажи, неужели у тебя не возникало искушения играть… или предаться другим порокам?

Лукас поморщился. Какие же неприятные вопросы… Он сейчас чувствовал себя точно медведь в клетке, в которого тычут горячей кочергой. Перо, которое маркиз только что достал из ящика, сломалось в его руках, и он швырнул обломки обратно в ящик. Никогда и ни с кем не обсуждал он пороки своего родителя. Прошлое лучше оставить в прошлом. Однако же… Ох, ему становилось не по себе, когда Рори смотрела на него своими огромными пытливыми глазами.

Она сейчас сидела на полу в лужице из шелка цвета бронзы. Ее нежное личико обрамляли непокорные локоны. Свеча на тумбочке заливала мягким светом ее изящные черты. Теперь он знал, как нежны ее чувственные губы и как ужасно ему хотелось снова ощутить их вкус.

– Конечно, возникало искушение, – ответил он. – Тем более что отец об этом позаботился.

– Ты хочешь сказать, что он пытался развратить тебя?

Черт, он не желал это признавать! Ему не хотелось говорить об этом. Но, с другой стороны… Если он сейчас кое-что расскажет, Рори, возможно, перестанет его донимать.

– В мой шестнадцатый день рождения отец отвел меня в бордель и нанял трех шлюх, чтобы обслуживали меня всю ночь.

Глаза девушки округлились.

– Трех? Но зачем так много?

– Он хотел, чтобы я познал радость обладания несколькими женщинами сразу и больше никогда не довольствовался одной. Он считал моногамию скучной, понимаешь?

– О, Лукас, мне так жаль… – Рори умолкла, не зная, что еще сказать.

– Зря. Я наслаждался каждым мгновением той ночи. Тогда я узнал очень много нового. – Он был похотлив, как и любой другой подросток, которого никогда не целовала девушка. И тогда он попал в руки трех опытных шлюх, продемонстрировавших ему все свое умение. Та ночь прошла в безумии экстаза, искушений, горячих ласк и греховных наслаждений. Даже сейчас при воспоминании о ней Лукас испытывал соблазн, ужасно искушавший его. – Но после этого я себя начал презирать, – пробурчал он. – И понял, что никогда не смогу жить так, как жил мой отец. Взрослея, я видел, как его безрассудные связи причиняют боль моей матери, и я поклялся, что никогда не буду походить на него.

Лукас внимательно посмотрел на Рори. Щеки ее порозовели, и она по-прежнему сидела на полу, пряча руки в складках юбок. Но что она думала о нем, отпрыске такого отца? Яблоко от яблони?.. Нет, наверное, она так не думала. Впрочем, ее мнение о нем не должно было иметь для него значение. Но почему-то имело.

Чтобы чем-то занять руки, Лукас открыл деревянную шкатулку, стоявшую на столе. Она оказалась ящичком для сигар, и воздух наполнился ароматом дорогого табака. Он захлопнул крышку и с досадой воскликнул:

– Их тут нет! Этих проклятых писем нигде нет!

Рори промолчала. Поднявшись на ноги, она подошла к книжному шкафу, стоявшему за письменным столом – именно за ним сидел Лукас. Исходивший от нее легкий цветочный аромат ужасно волновал его. Краем глаза он видел ее шелковое платье цвета бронзы и кремовый пояс, подчеркивавший тонкую талию. Чуть повернувшись, он мог бы обнять ее и усадить себе на колени. Мог бы поцеловать ее, уткнуться носом в ложбинку между грудями, приподнять юбку…

– А как насчет лорда Генри? – внезапно спросила она. – Отец пытался развратить и его?

Лукас утвердительно кивнул.

– Да, разумеется. Но к тому времени я уже был достаточно взрослым, чтобы этого не допустить. – Лукас чувствовал, что все больше возбуждается, находясь так близко от Рори. Поэтому он встал и принялся расхаживать по комнате. На всякий случай заглянул за картину, висевшую на стене. Надеялся обнаружить там сейф, однако там ничего не оказалось.

Рори же взяла с полки толстый том в кожаном переплете и уселась за стол. Немного помолчав, проговорила:

– Накануне ты говорил, что твой брат поехал в Ньюмаркет на скачки. Он что, играет на скачках?

Лукас очень боялся, что Генри может последовать по стопам их родителя.

– Да, иногда, – признался он. – У него не слишком много средств. К тому же я установил жесткий лимит на его расходы. Но все же я опасаюсь…

– Опасаешься?

– Да. Мне иногда кажется, что его одолевает потребность играть. И вообще, он гораздо больше похож на отца, чем я. Он очарователен, общителен, игрив. Генри даже внешне очень похож на отца. Те же голубые глаза, дерзкая улыбка, небрежная развязность…

– Но ведь твой брат не щипает дам за ягодицы? Или я ошибаюсь?

Лукас резко обернулся и в ужасе уставился на девушку.

– Неужели мой отец когда-нибудь щипал тебя?

– Нет. Я всегда старалась держаться подальше от старых повес. – Рори раскрыла том, но по-прежнему смотрела на Лукаса. – Между прочим, я не думаю, что тебе следует бояться за брата. Главное – не внешность, а характер. Мне он кажется очень вежливым и приятным молодым человеком.

Маркиз заглянул еще за одну картину, на которой была изображена свора собак вокруг охотников в красных костюмах.

– Правда, брат мой – сорвиголова, – заметил он. – С радостью принимает любой вызов. Особенно ему нравится устраивать гонки на моем тюльбюри.

– Это не грех, – отозвалась Рори. – Но полагаю, ты всякий раз при этом вспоминаешь, как твой отец перевернул экипаж, взяв вожжи у кучера.

Мягкое понимание, прозвучавшее в ее голосе, вызвало бурю эмоций в душе Лукаса. Он чувствовал свою вину, поскольку не смог предотвратить катастрофу. И еще ему очень хотелось привлечь Рори к себе – и раствориться в ее тепле.

Ох, ему следовало побыстрее избавиться от этого совершенно ненужного желания. Желание должна вызывать у него Элис Киплинг, а вовсе не мисс Пэкстон.

Рори же нахмурилась – словно обдумывала следующий вопрос. Но Лукас решил, что пора сменить тему.

– Для человека, прожившего восемь лет в глуши, ты очень хорошо осведомлена, – сказал он. – Чем ты занималась все это время?

– Жила в маленьком домике у моря с тетушкой Бернис.

– Это мне известно. Но чем ты занимала свое время?

– Домашней работой, шитьем, чтением – самыми обычными делами.

Лукасу трудно было представить, что эта девушка могла довольствоваться обычной рутиной. И он не смог удержаться от небольшого укола.

– Учитывая твои эксцентричные идеи о роли женщин, я полагал, что ты была кузнецом, или доктором, или выбрала какую-нибудь другую мужскую профессию.

Рори нахмурилась.

– Могла бы, если бы захотела.

– Вчера ты говорила, что регулярно читаешь «Уикли Вердикт», чем весьма меня удивила. Я не знал, что в такой глуши известно о существовании столь радикального издания.

Рори быстро опустила глаза на раскрытый перед ней том.

– У меня подписка. В Норфолк, знаешь ли, тоже приходит почта.

Несмотря на ее саркастичный ответ, Лукасу показалось, что она что-то скрывала. Но что именно? Она явно гордилась своими нетрадиционными взглядами, значит, дело не в них. А в чем же?

Он уже собрался спросить об этом, когда Рори воскликнула:

– Смотри! Ньюкомб на этой неделе внес запись о довольно крупном банковском депозите. – Том, который она открыла, оказался бухгалтерской книгой.

Лукас тут же подошел к столу и быстро отыскал нужную строчку в конце страницы.

– Восемьсот пятьдесят фунтов… – в задумчивости проговорил он. – Такова стоимость ожерелья твоей мачехи?

– Уверена, что оно стоит больше, – ответила Рори. – Но если Ньюкомб его заложил… Тогда, вероятно, он не получил за него полную цену.

– Но мы ведь проверили все ломбарды, – сказал Лукас. – Хотя… Возможно, он продал ожерелье частному лицу.

– Может, и так, – согласилась Рори. – Но как доказать, что эта сумма выручена именно за ожерелье?

– Это не так уж трудно. Надо только узнать, не заработал ли он эти деньги за игорным столом. Я это проверю. – Лукас улыбнулся и заглянул в сверкающие глаза девушки. – Отличная работа, Рори!

Она тоже улыбнулась, и у Лукаса перехватило дыхание. У нее была удивительная улыбка, зажигавшая глаза и освещавшая лицо. Ее красота была необычайно жизнерадостной. Возможно, именно это привлекло его с самого начала. Ведь именно радости не хватало в его собственной жизни. Было очень неприятно осознавать, что его настолько обременили обязанности и долги, что он позабыл, каково это – быть веселым и счастливым.

А Рори делала его счастливым. Пламя, которое она разжигала в его душе, полыхало все ярче. Она нужна была ему как воздух. Но, увы, она никогда не будет принадлежать ему. И он не должен ее целовать. У него нет права морочить ей голову, ведь он собирался жениться на другой…