Гул голосов на несколько секунд стих. Гости вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть вошедших. Потом голоса снова зазвучали. При этом дамы прикрывались веерами, а джентльмены с любопытством разглядывали вошедших. Одна матрона принялась что-то строго внушать юной дебютантке – та переглядывалась с подругами и хихикала.

Несмотря на внешнюю браваду, Рори чувствовала себя обезьянкой, выставленной на всеобщее обозрение. Аристократы, вероятно, сейчас втолковывали своим дочерям, что нельзя вести себя так, как печально известная мисс Пэкстон. Когда-то она была одной из этих девушек. И даже побывала в этом самом зале. Более того, она прекрасно помнила украшенные золотом панели на белых стенах, делавшие зал похожим на заколдованный дворец. А потолок был занавешен голубой сетчатой тканью, и потому свечи в хрустальных подсвечниках мерцали словно звезды на полночном небе…

Правда, сказка закончилась для нее довольно быстро. Она пожертвовала всем ради сладкоголосого соблазнителя, который хотел лишь залезть ей под юбку ради собственного удовольствия.

Тут Рори ощутила гнетущее одиночество и вдруг поняла, что отчаянно трусит. Тем не менее она расправила плечи и оглядела толпу взором королевы. Она ни за что не спасует перед этими желчными снобами! Общественное мнение уже давно осудило ее, признав виновной в преступлении против нравственности, и она отбыла наказание – восемь лет ссылки. А если для недалеких сплетников и сплетниц этого мало, то она не желала иметь с ними ничего общего.

Внезапно она почувствовала чье-то прикосновение – ее плеча коснулась большая мужская рука, твердая и надежная. И в тот же миг тепло этой руки словно проникло ей в душу. Рори вздрогнула – и оглянулась. За спиной у нее стоял Лукас, и его серые глаза смотрели прямо на нее. Глаза смотрели холодно, и он не улыбался, но все равно тепло его прикосновения ослабило напряжение. Чувство одиночества тотчас исчезло – словно утренний туман под ярким солнцем. И ей сразу же стало ясно: все будет хорошо.

Но уже в следующее мгновение Лукас отвел глаза и сосредоточил все внимание на матери – следовало отвезти кресло к стене. Сообразив, что она загораживает дорогу, Рори сделала шаг в сторону, и Лукас, не глядя на нее, повез кресло туда, где собрались другие матроны.

Тетя Бернис и лорд Генри не отставали; они все еще продолжали болтать о далеких днях дебюта юных Пруденс и Бернис. Рори шла следом за ними. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя. А может, она все придумала? Или Лукас действительно хотел ее поддержать? Или это был ничего не значивший случайный жест, которому она придала слишком большое значение, поскольку в этот момент отчаянно нуждалась в дружеском участии? Не исключено также, что маркиз всего лишь хотел отодвинуть ее в сторону, чтобы она позволила ему провезти кресло.

К тому времени, как лорд Дэшелл устроил мать рядом с другими пожилыми дамами, Рори уже успела убедить себя в том, что его прикосновение совершенно ничего не значило. Поэтому она старалась игнорировать Лукаса, который теперь разговаривал с пожилыми джентльменами, подошедшими, чтобы выразить почтение маркизе. А та, купаясь в лучах славы, представила свою молодую подопечную нескольким гостям. Рори прекрасно понимала: маркиза хотела продемонстрировать, что все еще имела влияние в обществе. И, судя по всему, так оно и было. Хотя никто не приветствовал Рори с радостью, но все же никто не осмелился от нее отвернуться. Одни гости были холодно вежливы, другие бросали на нее критические взгляды, однако все они вели себя прилично.

Рори узнала некоторых гостей, но большинство было ей незнакомо. До скандала, случившегося восемь лет назад, она провела в обществе только половину сезона – слишком недолгое время, чтобы запомнить всех.

А потом появилась ее старая знакомая, которая прибыла в сопровождении сухопарой матроны. И та с откровенным злорадством проговорила:

– Вы же помните мою дочь Марион, мисс Пэкстон. Она теперь леди Болтон, ее супруг – сэр Джером Болтон.

Мисс Марион Честертон некогда была главной соперницей Рори. Эта нескладная девица с невыразительным лицом отчаянно завидовала успеху Рори (в те времена Рори попыталась подружиться с девушкой, но безуспешно).

– Рада видеть тебя, Марион.

Рори протянула ей руку, но та сделала вид, что не заметила этого. И с фальшивым сочувствием проговорила:

– Как жаль, что ты осталась старой девой. Думаю, так бывает со всеми, кто связывается с женатыми мужчинами.

Рори сладко улыбнулась.

– А твой супруг сегодня здесь, Марион? Мы с Джеромом когда-то были добрыми друзьями, и я с радостью возобновлю с ним знакомство.

Марион позеленела.

– Держись подальше от моего супруга, – прошипела она. – Ты не посмеешь даже близко к нему подойти.

Ее резкий голос привлек внимание окружающих; люди вокруг стали оборачиваться, проявляя вполне объяснимое любопытство. И Рори сразу пожалела, что уколола Марион; было весьма неразумно обострять отношения – ведь ее еще не приняли в обществе.

В этот момент к ним приблизилась еще одна женщина – царственная походка, осанка богини. Казалось, эта немолодая уже дама обладала вечной красотой, неувядающей. И было совершенно очевидно: она и в глубокой старости будет приковывать к себе восхищенные взгляды. В ее черных волосах сияла бриллиантовая тиара, а синее шелковое платье весьма удачно сочеталось с цветом глаз.

– Леди Милфорд! – радостно воскликнула Рори. – Не думала, что вы уже вернулись из поездки в деревню.

– Я не могу долго находиться вдали от Лондона, – улыбнулась графиня. – Мне не хватает столичной суматохи. – И она обняла Рори словно лучшую подругу. Обняла, как бы давая понять, что нисколько ее не осуждала. Это было сказано Марион, ее матери – и всему обществу.

Обе злобные кумушки мгновенно присмирели. Мать Марион присела в глубоком реверансе. Ее дочь сделала то же самое. Они явно были готовы на все – только бы понравиться одной из самых влиятельных представительниц высшего общества.

Леди Милфорд снова улыбнулась.

– Ах, леди Болтон?.. Вы с мисс Пэкстон, наверное, предавались воспоминаниям? Лично я отлично помню, как вы оступились и упали прямо посреди танца. Кажется, тогда именно мисс Пэкстон пришла вам на помощь?

Марион стала пунцовой.

– Вы… вы это видели? Я… я тогда была очень благодарна Рори за помощь, поверьте мне.

Марион и ее мать еще некоторое время что-то бормотали, после чего распрощались. Рори испытывала к графине чувство благодарности – но одновременно и недоумевала. Она не вполне понимала, почему леди Милфорд так твердо встала на ее сторону. Возможно, она хотела, чтобы Рори непременно нашла для Китти письма.

– Я совсем забыла о том случае, – сказала девушка. – Честно говоря, удивлена, что вы помните…

– Я всегда помню чью-либо доброту. – Леди Милфорд окинула девушку ласковым взглядом. – Очень рада видеть вас сегодня здесь, моя дорогая. Полагаю, у вас все хорошо, не так ли?

Рори тотчас же поняла: графиня пыталась выяснить, как продвигаются поиски писем. Как и Китти, леди Милфорд полагала, что преступник – Лукас. Ах, если бы они знали правду!

– Да, все в порядке. Теперь я – компаньонка леди Дэшелл.

– Да, знаю. И я считаю, что вы сотворили настоящее чудо, убедив ее вернуться в общество.

– Должна признаться, что это не моя заслуга. Вчера приехала моя тетушка Бернис и предложила свою помощь. Она старая подруга маркизы.

– Я тоже, – кивнула леди Милфорд. – И вы, наверное, понимаете, почему я так тревожусь за ее старшего сына. – Она покосилась на Лукаса, который стоял неподалеку и слушал разглагольствования какой-то седовласой дамы. Что именно та говорила, Рори не слышала из-за шума в зале.

Тут графиня, понизив голос, сказала:

– Мне кажется, лорд Дэшелл далеко пойдет. И в связи с этим я хотела вас кое о чем спросить… Как вы думаете, мисс Киплинг для него подходящая пара?

Слова собеседницы удивили Рори. Она взглянула на маркиза. Далеко пойдет?.. Но какое положение может быть еще выше? Ведь Лукас – наследственный член палаты лордов… Впрочем, вообразить его членом правительственного кабинета или даже премьер-министром было нетрудно.

И если он на самом деле вынашивал такие честолюбивые планы, то ему требовалась умная обаятельная жена, интересующаяся политикой, такая, которая смогла бы поддержать разговор на политические темы и стать достойной хозяйкой на приемах для высоких гостей. Возможно, она станет читать его речи и давать советы по политическим вопросам. Представить в этой роли глупенькую мисс Киплинг было крайне затруднительно. Интересно, эта девочка хотя бы читать умеет?

Взглянув на леди Милфорд, Рори пробормотала:

– Думаю, это не мое дело.

– Но у вас же есть свое мнение?

– Она богата, а он беден. Это обстоятельство – фундамент многих аристократических браков. А вот с Селестой – немного другой случай…

Леди Милфорд усмехнулась.

– Кстати, о вашей сестре. Я видела ее и миссис Пэкстон. Они стояли рядом со струнным оркестром. Они знают, что вы здесь?

– Селеста знает. Ведь я у нее одолжила это платье. А Китти – нет.

– Понятно. Отмечу, что вы выглядите потрясающе. И могу добавить только одно: я рада, что вы надели туфельки, которые я вам дала. Они принесут вам удачу.

Рори опустила глаза и взглянула на носки туфелек, выглядывавшие из-под подола платья. Они были на удивление удобными. В них хотелось кружиться и танцевать. Тем не менее слова леди Милфорд ее озадачили. Принесут удачу? Что она хотела этим сказать?

Рори уже собралась задать этот вопрос, но не успела – графиня удалилась под руку с каким-то импозантным седовласым джентльменом.

Постепенно поток гостей, желавших выразить почтение маркизе, иссяк, и леди Дэшелл осталась в окружении самых близких друзей. Маркиза явно наслаждалась происходящим.

– Видишь, Бернис, – сказала она, – если ты опасалась презрения общества из-за твоего замужества, то зря. Тебя почти никто не помнит.