Но когда она проходила мимо двери, ведущей в служебное помещение, кто-то взял ее за локоть.

— Миледи Линдсей!

Эвелин сразу узнала этот голос и резко обернулась. Лицо ее озарила улыбка. Она посмотрела прямо в карие глаза Пирса, блестевшие от радости встречи.

— Данхилл, — произнесла она и присела в реверансе, понимая, что вокруг полно любопытных ушей и глаз. — Я думала, вы не придете.

Он помог ей встать и слегка наклонился вперед.

— По правде говоря, я не хотел приходить. Меня не радовала мысль о том, что мое бедное сердце опять будет разбито.

Эвелин покраснела.

— Я не разбивала ваше сердце…

— Разбили, — он приложил руку к груди, — вдребезги. Она быстро оглянулась по сторонам и немного подалась вперед:

— Не дразните меня. Ситуация безвыходная…

— Вовсе нет, Эвелин, — с жаром возразил он и взял ее под локоток. — Поедем сегодня ночью ко мне.

Она была взволнована его предложением, но боялась решиться.

— Пожалуйста, Пирс, будьте осторожны! — прошептала она. — В Лондоне и так хватает скандалов.

— Эвелин, я не могу жить без вас.

— Вы преувеличиваете.

— Разве? — спросил он, почти касаясь губами ее волос. — Я не могу ни спать, ни есть, потому что все время думаю о вас. Я страстно мечтаю о том, чтобы вы оказались в моей постели, Эвелин. Знаю, вы хотите этого не меньше меня. Вас выдают сияющие глаза и румянец. Скажите, что поедете со мной сегодня ночью. Мой городской дом пуст, если не считать старого глухого дворецкого.

Что же ей делать?

Эвелин чуть было не сказала «да». Это слово уже готово было сорваться с ее языка, а по телу разливались горячие волны желания…

И тут появился… муж.

Теперь, расхаживая по комнате, она обхватила себя за плечи. На душе у нее было неспокойно.

— Как же быть? — размышляла вслух Эвелин. Вернуться в аббатство? Увидеть кладбище, на котором похоронен ее сын? Войти в этот огромный дом, где каждая комната наполнена тяжелыми воспоминаниями? Нет, это невозможно! Она не хочет бередить старые раны и оживлять страдания, которые принесло ей замужество. Натан вечно где-то пропадал, а она не находила себе места от ревности, потому что знала: после смерти Робби он утешался в объятиях миссис Дюполь.

Эвелин остановилась у окна и посмотрела на звездное небо.

— Мэри не позволит ему меня увезти, — прошептала она.

Глава 4

Вопреки ожиданиям Эвелин принцесса Мэри не стала удерживать ее возле себя. По правде говоря, просьба Эвелин о помощи даже несколько смутила принцессу.

Мэри сидела за своим письменным столом, сосредоточенно разбирая утреннюю почту. На ней были красивое платье из белого муслина и коричневая шелковая шаль одного тона с лентой, перехватывавшей пышные локоны. Она посмотрела на Эвелин, округлив свои большие голубые глаза, и спросила в третий раз:

— Лорд Линдсей здесь? В Лондоне?

Мэри была на два года старше Эвелин, но иногда казалась гораздо младше ее. Эвелин крепко стиснула руки, пытаясь сохранить спокойствие.

— Да, ваше высочество.

— И он хочет, чтобы вы ехали домой? — опять спросила Мэри.

— В аббатство Истчерч. В Глостершир.

— Ну да, конечно, — пробормотала Мэри. — Даже не знаю, что и сказать. Как-никак он ваш муж.

— Только формально, — поспешно сказала Эвелин. — Вы сами это говорили.

— Да, но я не ожидала, что он за вами приедет. Это осложняет обстановку, не правда ли?

Для Эвелин не было секретом, что Мэри обожает любовные истории — наверное, потому, что саму ее десять лет назад жестоко лишили романтики. Она влюбилась в голландского принца Фредерика. Король с королевой не возражали против их союза, но Мэри разрешили выйти замуж только после того, как три ее старших сестры обзаведутся семьями. А это было практически невозможно: принцессы находились под неусыпной опекой своих венценосных родителей, которые не выпускали их из дома и находили всевозможные причины для отказа женихам с континента.

Принц Фредерик и Мэри готовы были ждать, но через три года он умер от какой-то инфекции.

Теперь Мэри питала романтические чувства к принцу Уильяму, герцогу Глостеру.

— Позвольте спросить: а как вы вышли замуж за лорда Линдсея? — поинтересовалась Мэри. — Вы сами этого хотели, или так решили ваши родители?

— Я… — Эвелин уже очень давно не вспоминала об этом. Она встревожено посмотрела в окно, где бледно-голубое небо постепенно затягивалось серыми тучами.

Вначале Эвелин хотела этого брака. Она слышала о распутном образе жизни Натана, но он был старше ее, и она думала, что после свадьбы муж остепенится, как большинство мужчин.

— Так решили наши родители, — медленно проговорила она. — Конечно, я была с ним знакома, ведь наши родители близко дружили. Я не думала о нем как… как о женихе до тех пор, пока мама не посоветовала мне к нему присмотреться.

— Значит, родители не уважали ваши чувства? — с любопытством спросила Мэри.

— Да нет, дело не в этом, — ответила Эвелин, виновато взглянув на принцессу. — Честно говоря, я и сама в них толком не разобралась. Мне было восемнадцать лет, и я не столько стремилась замуж, сколько хотела стать хозяйкой большого дома. И потому согласилась на этот брак.

— Понятно, — задумчиво произнесла Мэри. — Мне всегда нравился лорд Линдсей. Он такой очаровательный мужчина!

— Даже слишком, — презрительно фыркнула Эвелин. — Он очаровал немало женщин, если вы понимаете, что я имею в виду.

Мэри улыбнулась:

— Он красив — вы не можете этого отрицать.

— Ничего особенного. — Эвелин пожала плечами. — Не всем нравятся такие квадратные плечи.

Да, ее муж отличался весьма крепким телосложением.

— А еще он умен, — добавила Мэри, наслаждаясь их маленькой игрой.

— О да, еще как! Думаю, он платит огромные налоги на свои карточные выигрыши.

— Ну вот, видите? Это говорит о его уме!

— А также о его распутстве, — с улыбкой парировала Эвелин.

Мэри засмеялась:

— По-моему, вы слишком строги к нему, мэм. Мужчинам нужны развлечения. Бедняжка! Он хочет, чтобы вы вернулись домой, а вы живете здесь, со мной.

В сердце Эвелин шевельнулось раскаяние.

— Мы поженились десять лет назад, ваше высочество, и, к сожалению, оказалось, что мало подходим друг другу.

— Мне кажется, мужчины и женщины несовместимы от природы, — сказала Мэри таким авторитетным тоном, как будто была опытной куртизанкой, а не вела печальную жизнь затворницы. — Мы такие разные! Мужчины думают о развлечениях, женщины — о детях…

— Ваше высочество, я не хочу возвращаться в аббатство Истчерч. Там меня ждет слишком много мрачных воспоминаний. Я хочу остаться в Лондоне…

— С Данхиллом? — спросила Мэри, хитро прищурившись.

Эвелин помолчала, обдумывая ответ. Разумеется, Мэри знает про Пирса: Эвелин сама ей о нем рассказала. Однако неизвестно, как она к этому относится — считает романтическим приключением или осуждает увлечение своей фрейлины.

— С вами, — осторожно сказала Эвелин. — Если я уеду, мне будет сильно вас не хватать.

— А мне вас! — улыбнулась Мэри. — Но что я могу сделать?

— Поговорите с королем. Он вам не откажет.

Мэри не слишком вдохновила эта идея, но она нехотя согласилась замолвить словечко отцу.

В тот день Эвелин проводила время с леди Харриет, маленькой дочкой своей подруги, тоже фрейлины Клер Френч, леди Бальфур.

Клер была неважной матерью, если не сказать больше. Она сердилась всякий раз, когда к ней приводили дочку, а в последнее время это случалось все чаще: выезжая в Лондон, лорд Бальфур не желал оставлять бедную Харриет одну в поместье. Девочка хотела побыть с мамой, а та предпочитала взрослое общество, главным образом мужское.

Эвелин пожалела ее и взяла под свое крылышко. Это была чудесная десятилетняя девчушка со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами. Недавно она призналась Эвелин, что хочет научиться танцевать. Конечно, со временем у Харриет, как и у любой девочки благородного происхождения, появится учитель танцев, а пока Эвелин с удовольствием учила ее сама. Это происходило днем, если Мэри отдыхала, а Клер не было дома.

Они занимались и в тот бесконечный день, когда Эвелин ждала, чем закончится разговор Мэри с королем. Харриет разучивала кадриль. Она повторяла шаги Эвелин, двигаясь в такт с мелодией, звучавшей из музыкальной шкатулки.

— Когда я вырасту и попаду на королевский бал, я буду танцевать, всю ночь и на мне будет платье еще красивее, чем у мамы.

— Ты будешь самой очаровательной девушкой на балу, — сказала Эвелин, и Харриет радостно заулыбалась. — Завтра мы пойдем в бальный зал и там позанимаемся. Для кадрили нужно много места.

Харриет испуганно взглянула на Эвелин:

— Мама не разрешает мне ходить по дворцу. Она говорит, что королеве не нравится, когда я путаюсь у нее под ногами.

— Да, она этого не любит, — уточнила Эвелин. — А еще ей наверняка не понравится, если мы откроем бальный зал. Так что пусть это будет нашим секретом.

— Вы серьезно? — спросила Харриет, при этом глаза ее блестели от волнения.

— Конечно! — ответила Эвелин. — Я никогда не шучу такими вещами. Последи за правой ногой, Харриет.

— Простите, мэм, — произнес за ее спиной низкий, хорошо поставленный голос.

Обрадовавшись приходу лакея, Эвелин быстро захлопнула музыкальную шкатулку, обернулась, часто дыша, и чуть не уткнулась носом в плечо своего мужа.

Она ожидала, что лакей попросит ее зайти к Мэри, а вместо этого он привез ее мужа.

Эвелин потрясенно уставилась на Натана, который великолепно выглядел в сюртуке из дорогого темно-синего сукна и черных брюках. Вышитый золотом жилет плотно облегал стройную талию, галстук был тщательно подобран. Он был одет не хуже любого члена королевской семьи, но не это привлекло внимание Эвелин. Ее поразило выражение его лица — холодное и угрожающе решительное.