— Сам не злоупотребляй. Нечего обращаться со мной, словно с проституткой.

— Приходится согласиться, — Спенсер легонько кивнул, словно не в силах отрицать ее утверждения.

По какой-то непонятной причине, она снова и снова вынуждала его попрекать ее прошлым. Это сбивало его с толку. Он не упрекал ее, он сам определенно не являлся образцом нравственности. Напротив, он происходил из древнего рода отъявленных мерзавцев. Справедливости ради, пару раз он даже причислял себя к ним. До войны он был таким же сумасбродным и закостенелым в грехе, как и большинство представителей его семейки по мужской линии, подавая надежды пополнить ряды негодяев.

И все же то, что было у нее в прошлом с Йеном, мучило его. Вынуждало бросаться гневными, необдуманными словами. Спенсер печально вздохнул, злясь на самого себя.

Он разжал пальцы и отпустил руку Эвелины.

— Иди, — приказал он.

Она не шелохнулась.

— Уходи же! — рявкнул он.

Оставив его в саду, она пустилась наутек, словно испуганный заяц. Несколько секунд он стоял, запустив пальцы в свои волосы. Завтра он отправится в Нортумберленд — единственное место, где он всегда чувствует себя как дома. Там они, скорее всего, заночуют, прежде чем отправиться в Шотландию.

Строя планы на будущее, он пытался унять волнение в груди. Во время войны он мечтал о возвращении в Эштон-Грэйндж. Когда-то его мать еще мальчишкой привозила его туда… хорошие были деньки. Он надеялся хоть отчасти возродить то время.

Только теперь с ним будет его жена. Эви.

Спенсер потер ладонью бедро. Он услышал, как в где-то далеко захлопнулась дверь, и понял, что Эвелина ушла. Пока ушла. Вскоре она не сможет никуда убежать. Очень скоро она будет принадлежать ему.

Глава 12

Словно очнувшись ото сна, Эви подняла голову и выглянула между раздвинутыми шторками.

— Что это за место?

— Эштон-Грейндж. Поместье досталось мне от матери.

Спенсер слегка покачнулся на сидении, когда экипаж свернул на подъездную дорогу.

— Это все, что у меня от нее осталось, если не считать немногочисленных мрачных воспоминаний.

Он покачал головой, его изящное лицо слегка исказилось в хмурой гримасе.

Эви обнаружила, что смотрит, не отрываясь, на его красиво очерченный рот. Почувствовала, как при воспоминании об их поцелуе ее губы затрепетали и раскрылись в едва слышном вздохе.

За время их путешествия к северу Эвелина почти ни о чем другом не думала. Она даже представить не могла, как сильно это может взволновать ее. Насколько болезненным окажется ее желание вновь соприкоснуться с ним губами.

Она закрыла глаза — где же ей набраться долготерпения? В ее ушах звучал голос Милли, а в голове крутились недвусмысленные образы. Где-то в груди, под тугим корсетом зародилась горячая волна, захлестнувшая ей шею, лицо…

В мыслях она видела себя обнаженной в объятиях Спенсера: их ноги сплетались, а губы трепетали, оставляя обжигающие поцелуи… повсюду. На всех сокровенных местечках, которые, как ей теперь известно — благодаря Милли — можно ласкать, целовать, любить.

Щеки Эвелины пылали, дыхание участилось. Смутившись от того, что Спенсер может обнаружить, сколь унизительно он на нее воздействует, она поспешно вернулась к созерцанию пейзажа за окном кареты, благо, что они как раз остановились перед обширным загородным домом.

Его голос в закрытом пространстве кареты будто перышком защекотал ей кожу:

— Мы переночуем здесь.

Хотя Спенсер и говорил ранее, что хорошо обеспечен, Эвелина определенно не ожидала, что он владеет чем-то подобным. С огромными сводчатыми окнами и, окружавшей его, безупречно подстриженной живой изгородью, Эштон-Грейндж выглядел так, словно в нем жила какая-нибудь герцогиня, вроде Фэллон.

Эви стало подташнивать. Деньги и собственность приносят статус и влияние. Но она ничего этого не хотела. Общество всегда тщательно следит за своими наиболее привилегированными членами. Только этого ей не хватало… тогда уж точно кто-нибудь выкопает на свет божий кое-какие факты, которые лучше предать забвению.

Мистер Мэрдок соскочил со своего насеста на крыше кареты, чтобы открыть дверцу экипажа; он выглядел настолько усталым, что Эви почувствовала укол жалости. Этому человеку нужно было отдыхать у собственного камина, положив ноги на скамеечку, а не носиться в зимнюю стужу по северу Англии на крыше кареты.

Должно быть, Спенсер прочел ее мысли. Или возможно сам заметил усталые морщинки вокруг глаз мистера Мэрдока.

— Мэрдок, завтра вы можете вернуться в Литл-Биллингс. У меня здесь есть экипаж. А кто-нибудь из моих лакеев проедет с нами остаток пути.

Мэрдок гаркнул в ответ на это предложение:

— Я не оставлю хозяйку одну…

— Она не будет одна. Она будет под моим покровительством. Начиная с этого момента, я стану о ней заботиться.

Очевидно, это не устраивало Мэрдока. Он впился взглядом в Эви, вопросительно изогнув густую, похожую на толстую гусеницу, бровь. Спенсер напряженно посмотрел на Эвелину, выжидая, что та ответит. Доверится ли она ему, как и долженствует жене, или нет.

Эви кивнула.

— Все будет в порядке, — она мельком взглянула на Спенсера. — Я буду в безопасности.

Заметив, что его рот искривился в порочной усмешке, Эви засомневалась: уж не оговорилась ли она.

В этот момент парадная дверь распахнулась. Перед ними появилась высокая, краснолицая женщина.

— Спенсер? — она бросилась вниз по ступенькам. — Это ты, мой мальчик?

И прежде чем Спенсер смог ответить, она распахнула ему свои объятия, демонстрируя почти неприличную привязанность.

— Миленький мой! Мой дорогой, милый мальчик! Вот уж не думала, не гадала, что мои старые глаза увидят тебя еще раз. Ах, дорогой, ты здесь, а в доме не хватает половины прислуги. Мне нужна неделя, чтобы все организовать должным образом…

Спенсер похлопал ее по спине, украдкой поглядывая на Эви.

— Как здесь хорошо, миссис Брукс. И не беспокойтесь. Мне следовало предупредить о своем визите.

— Ай-ай, следовало бы, — пожурила она. Женщина приподняла и крепко сжала обеими руками лицо Спенсера. — Ах, ты только посмотри на себя! Ты же весь в мать. Каким великолепным красавцем ты стал.

Наконец она соизволила обратить внимание на Эви.

— Кого это ты с собой привез?

— Это Эвелина Кросс. Поутру мы с ней отправимся в Шотландию. Чтобы пожениться.

Миссис Брукс всплеснула руками. Не успела Эви толком поздороваться, как эта крупная женщина сгребла ее в свои объятия.

— Ах, девчушка! Я всегда знала, его суженая от нашего паренька никуда не денется.

— Ну, вы, миссис Брукс, полегче! Я бы хотел получить ее обратно целой и невредимой.

Миссис Брукс отступила назад, выпустив Эви из своих проворных рук.

— Простите меня. Я совершенно потеряла голову.

— Мы устали с дороги, миссис Брукс.

— Конечно, — она махнула рукой Мэрдоку, чтобы тот оставил их багаж в покое. — Любезный, предоставьте это дело одному из лакеев и ступайте на кухню. Там вас покормят.

Лучезарно улыбаясь, она подхватила свои юбки и повела Спенсера и Эви в дом.

— Я мигом вас обоих устрою.

Эви украдкой посмотрела на шедшего рядом Спенсера: его лицо сохраняло невозмутимое выражение, одной рукой он поддерживал ее за локоть.

Странно, но она воспринимала эту руку на локте, как нечто естественное. Миленько!

— Повариха приготовит «пастушью запеканку»…

— Ага, я ее прекрасно помню. Ничего вкуснее я не ел.

Миссис Брукс мрачно кивнула.

— Все из-за красного вина. Она добавляет его с избытком.

В холле Эви изо всех сил пыталась не разинуть рот при виде хрустальной люстры. Это шикарное безобразие не поместилось бы ни в одной из комнат ее дома. Она зажмурилась от внезапно появившихся солнечных лучей, словно приветствующих их появление, пробудивших ее от грез и напомнивших, что все это не по-настоящему. Ничего этого на самом деле нет: ни его руки на ее локте, ни его, ни ее… ни их двоих в этом мавзолее, собирающихся вскоре пожениться.

Да и откуда ему взяться-то — этому настоящему? Ведь так? Этот мужчина ее не знал и возможно никогда не узнает. С теми-то увертками и отговорками, что стоят между ними. И уж точно не в брачном союзе, лишь отдаленно напоминающем супружество, да и продлится эта пародия всего несколько месяцев.

Когда они стали подниматься по лестнице, его рука сместилась от локтя Эвелины к талии. Она вздрогнула; лишь одно его прикосновение разнесло ее выдержку в пух и прах. На краткий миг, лишь на долю секунды, Эви захотелось, чтобы все это оказалось правдой, а не притворством. На мгновение она задумалась: а не признаться ли? Может рассказать Спенсеру, кто она такая? И кем не является?

Вздыхая, Эвелина последовала по коридору за миссис Брукс; ее будущий муж горделиво шествовал рядом. Губы Эви безмолвно шевелились, пока она воображала, как произносит те слова: «Я не Линни».

Нет. Она не может рисковать. Она не может себе позволить потерять Николаса. По пути Эви разглядывала пышную обстановку дома. Совершенно очевидно, Спенсер вполне мог отобрать у нее сына[7]. На один судья ему бы не отказал. Особенно в пользу женщины, которая даже не является Николасу родной матерью.

Сохрани она свою тайну — она сохранит и Николаса. Что касается ее брака, она изо всех сил постарается стать Спенсеру хорошей женой. Сколько бы они не пробыли вместе. Если верить Спенсеру, долго это не продлится.

А теперь ей следует сосредоточиться на том, как пережить предстоящую ночь.

Чуть позже тем же вечером Эви взяла расческу и энергично провела по волосам, зацепившись за колтун. Ее отражение в зеркале поморщилось. Тем не менее, она продолжила расчесывать золотисто-коричневое облако волос, пока кожа на голове не зазудела, а пряди не начали потрескивать.