Он вздрогнул и, обернувшись, увидел Фелисити. Она была как всегда красива и как всегда встала слишком близко к нему, слегка касаясь роскошной грудью его руки. Дом чуть отодвинулся.

— Я не знал, что ты в Уэверли Холл, Фелисити, — сказал он.

Фелисити сладко улыбнулась.

— Как я могла не приехать на похороны твоего отца, Дом? — Она положила обтянутую перчаткой ладонь на его руку и слегка сжала, ласково поглаживая рукав большим пальцем. — Мне так жаль, Дом.

С тех пор как два года назад умер ее муж, Фелисити преследовала Доминика везде, где пересекались их пути, что, к счастью, случалось не часто. Он уже научился довольно ловко избавляться от ее компании. Но сейчас… Не слишком ли много Фелисити позволяет себе? Столь вызывающее поведение в его собственном доме, на виду у всех гостей и его жены! Он уже ловил на себе любопытные взгляды присутствующих и, мысленно чертыхнувшись, осторожно отстранил руку Фелисити. Доминику вовсе не хотелось оказаться в центре еще одного скандала.

— Я тронут, что ты приехала специально для того, чтобы выразить мне свои соболезнования, — пробормотал он.

Она деланно-наивно захлопала ресницами.

— Для меня это не составляло никакого труда, Дом. Ведь ты же прекрасно знаешь, я сделаю все, что ты хочешь… если, конечно, ты что-нибудь захочешь от меня.

Дом был в отчаянии.

— Моим желаниям трудно угодить, — уклончиво ответил он, повернулся и… нос к носу столкнулся с матерью.

Ее глаза пылали от негодования. Миниатюрная Кларисса, бледная, белокурая, с изящными и благородными чертами лица, все еще оставалась привлекательной женщиной.

Фёлисити тут же растворилась в толпе, и лицо Клариссы просветлело. Она с облегчением подставила Дому щеку, и тот, наклонившись, символически прикоснулся к ней губами.

— Мама… — Он замялся. — Как ты себя чувствуешь?

Ее губы задрожали.

— Как я могу себя чувствовать, если Филипа больше нет?

— Мне очень жаль.

— Правда? — Она изучающе посмотрела на него, теребя в руках носовой платок. От этого вопроса Дому стало неловко. — Почему она здесь? — Кларисса метнула взгляд в толпу на Фелисити Коллинз Рид.

Дом тоже взглянул на нее.

— Думаю, приехала выразить свои соболезнования.

— Скорее для того, чтобы доставить нам неприятности, — поморщившись, возразила Кларисса. — А я не хочу новых скандалов в нашем доме. Их было уже предостаточно.

— Да, — коротко ответил Дом. Соблазненная им Анна, последовавшая за этим поспешная свадьба, его отъезд — все это вызвало невероятный скандал в округе. Он почувствовал, что краснеет.

— Что ты собираешься делать, Доминик? Он замешкался: мысли были заняты Анной. И это были невеселые мысли.

— Завтра уеду.

Его ответ, похоже, разочаровал ее.

— Мне кажется, тебе лучше отложить принятие решений на несколько дней, — вкрадчиво заговорила Кларисса. — Может, будет лучше, если ты ненадолго останешься, Доминик. — Она помолчала, вымученно улыбнулась, поцеловала его в щеку и отошла.

Дом знал, что не сможет остаться. Ему хотелось утешить мать: она была сама не своя, так потрясла ее внезапная кончина Филипа. Но как? Он знал мать не лучше, чем отца, а это означало, что они были почти чужими.

— Не успел вернуться, — раздраженно буркнул Патрик, — как уже расстроил тебя.

Анна покраснела. Она не стала объяснять кузену, что Дом сделал гораздо больше, чем просто расстроил ее. Вся ее с таким трудом налаженная жизнь вдруг полетела кувырком. Анне казалось, что она на краю пропасти и вот-вот сорвется в нее. Анна прикрыла глаза. В другом конце комнаты Дом со скорбным видом принимал соболезнования гостей; остальные бросали на него любопытные взгляды. И на Анну тоже. Как же в деревне любят скандалы! А сейчас, похоже, начинался один из них.

— Мне кажется, что в этой комнате все говорят не о Филипе, а только о нас с Домом, — с горечью произнесла Анна.

Патрик успокаивающе похлопал ее по руке.

— По-видимому, да. И это неудивительно. Отсутствовать несколько лет и, не успев вернуться, устроить такое! Господи, да он просто варвар. Разбить дверь, и таким зверским способом!

Анна потеряла дар речи.

— Ч-что ты сказал?

— Кто-то из гостей видел, как он разнес стекло на террасе, чтобы войти в дом.

— Это потому, что я не впускала его, — еле выговорила Анна. В тот момент она и не подумала, что кто-то мог их увидеть.

— Я так и полагал, — усмехнулся Патрик. — Очевидно, это была не лучшая идея.

— Да, — согласилась Анна. — Я поступила глупо.

Разумеется, глупо, просто безрассудно. Но она была в такой ярости, что забыла обо всех приличиях. Не впускать Дома было чистым безумием: это могло только донельзя разозлить его и породить новые сплетни. Она поискала мужа глазами. Он все еще стоял в противоположном конце гостиной. На этот раз он ответил ей долгим, тяжелым взглядом.

У Анны упало сердце.

Она не знала, что значил этот взгляд, и не хотела знать. Но он был слишком красноречив.

— Чем скорее он уедет, тем лучше, — мрачно произнес Патрик.

— Да, — почти беззвучно согласилась Анна, не замечая оттенка ревности в его тоне.

— Ты видела, как он разговаривал с моей сестрой?

— Все видели, как она с ним флиртует.

— Фелисити любила его. Анна скрестила руки на груди.

— Насколько я помню, когда Дом к ней посватался, у нее уже был десяток предложений руки и сердца, и одно из них она чуть не приняла.

— Я этого не помню, — ответил Патрик. Анна посмотрела на незатейливое золотое колечко на своей левой руке. Патрик, может, и забыл, но Анна помнила, что Фелисити не любила Дома. Она хотела стать его женой и, что важнее, со временем получить титул герцогини Рутерфорд.

— Он говорил тебе, что собирается делать? — спросил Патрик.

— Нет. — Анна подняла чуть дрожащую руку, чтобы поправить выбившуюся прядь черных как смоль волос. — Это не имеет значения. Я не позволю ему остаться.

Патрик с сомнением посмотрел на нее.

— Дорогая, боюсь, что он хозяин положения, а не наоборот.

Анна подняла глаза на Патрика.

— Но не в данном случае.

— Что, прости?

Голос Анны прерывался от волнения, но слова звучали твердо.

— В данном случае хозяйка здесь я. Уэверли Холл подарен мне. Вот так. — И она невесело улыбнулась.

Глава 3

Когда гости наконец разошлись, Анна в изнеможении опустилась на диван. У нее не было сил покинуть гостиную. Дом только что вышел, не забыв послать ей еще один долгий проницательный взгляд, в смысле которого ей не хотелось разбираться. Вечер лишил ее и физических, и душевных сил. Да, Патрик прав: чем скорее Дом уедет, тем лучше.

— Нас ждет еще один скандал. — Анна вздрогнула от резкого голоса Клариссы Сент-Джордж.

— Что?

— Когда история с дарственной выйдет наружу, разразится еще один скандал, — с укором произнесла Кларисса. Она стояла у двери, опершись бледной рукой о косяк. На безымянном пальце поблескивало кольцо с крупным рубином. Один из персидских котов Клариссы терся об ее юбку и громко мурлыкал.

Анна медленно выпрямилась.

— Я не могу контролировать сплетни.

— Ты просто не обращаешь на них внимания; тебе абсолютно все равно. Я еще никогда не встречала таких черствых людей, как ты, Анна. За все время твоего замужества я не видела ни одной слезинки в твоих глазах.

— Вы несправедливы, — резко ответила Анна и умолкла. Она отнюдь не собиралась рассказывать Клариссе о своих залитых слезами подушках в те первые месяцы после отъезда Дома. Хотя Кларисса, несомненно, знала об этом: Анна была тогда так подавлена, что не сумела скрыть свои страдания.

— Несправедливо то, что ты вышла замуж за моего сына, — отрезала Кларисса.

Анна решительно встала. Она отлично знала, что Кларисса не любит ее, знала об этом с самого дня свадьбы.

— Я уже давно горько поплатилась за это, разве нет?

— Чем же ты заплатила? — спросила Кларисса. — Или… А, поняла. Тем, что стала маркизой? Что получаешь ежегодную ренту, которой позавидует и принцесса? Тем, что стала единственной законной владелицей Уэверли Холл?

— Я провела в этом доме четыре года, словно в заточении. Я даже не могла появиться в деревне — тотчас же за спиной слышались насмешки и пересуды. У меня здесь была нелегкая жизнь, — сказала Анна.

— А ты ожидала чего-то иного?

Анна едва удержалась, чтобы не сказать то, что вертелось у нее на языке. Нет, Кларисса никогда не узнает, чего ждала Анна от замужества: чтобы Дом любил ее до конца жизни.

— Я в ужасе от очередного скандала, который нам предстоит, — с горечью продолжала Кларисса. — Я всю жизнь старалась жить правильно, и что же? — Ее глаза наполнились слезами. — Это ты во всем виновата!

— Вы преувеличиваете, — возразила Анна. — Дарственная — всего лишь крошечная неприятность в потоке событий. Ведь Доминик получит громадное наследство. У Рутерфорда восемнадцать имений. Никто и глазом не моргнет, если один особняк окажется не его, тем более что Доминик остается собственником земли.

— Доминик родился в этом доме. Это имение принадлежало.Сент-Джорджам три сотни лет. Здесь мы с Филипом поженились. Этим имением должен владеть мой сын.

Анна стояла в нерешительности. Рутерфорд только вчера вечером объявил об условиях дарственной, согласно которым она становится единственной владелицей Уэверли Холл. Анна была поражена и до сих пор не пришла в себя от неожиданности. По этой дарственной ей также полагалась солидная годовая рента. Но за Домиником оставалась земля, на которой располагался особняк. Анна не могла понять, что двигало герцогом в принятии такого решения.

— Но при чем здесь я? Я не просила об этом.

— Неужели? А я думаю — просила. — Анна застыла от удивления.

— Не понимаю. Что вы имеете в виду, Кларисса?

— Я имею в виду, что Филип мертв, Рутерфорд выжил из ума, я теперь просто вдова, а ты завладела домом, кругленькой суммой годового дохода, и Доминик тебе больше не нужен. Ты очень умная, Анна! Умная, коварная и расчетливая.