Лина Мур - Скандальный Альянс

Она отходит спиной и указывает на меня пальцем.

– Не ходи за мной, иначе я без зазрения совести убью тебя. Ты меня довёл до этого. Довёл до состояния, в котором я настолько сильно ненавижу тебя, что готова убить. Поклянись. Поклянись мне, – её шипение окончательно отравляет меня. Душит. Кислорода всё меньше и меньше.

– Дерик, поклянись прямо сейчас, что не пойдёшь за мной!

– Клянусь…

И всё исчезает. Джина словно растворяется в воздухе.

– Твоими чувствами я клянусь.

Она становится тёмным воспоминанием.

– Пустите меня туда! Это срочно! Дерик!

Дёргаюсь от крика Эни.

Я обещал ей. Обещал. Отпустить. Дать волю. Принять факты. Убила ребёнка. Ненавидит.

Слова кружатся вокруг меня, и я ударяю кулаком по ним, но не задеваю. Снова и снова.

– Дерик! На связи Кристин! Она у границы!

Отпустить.

Распахиваю двери, и Эни падает в мои руки.

– Это Кристин. Она срочно требует тебя, – Эни пытается вложить мне в руку телефон.

– Передай приказ – пропустить Джину и Нандо за пределы Альоры…

– Дерик?

«…если когда-нибудь я скажу тебе, что ты мне не нужен. Не верь мне».

Как не верить, когда Джина была настолько жестокой и уверенной в своих решениях.

– Дерик! Чёрт возьми, ты слышишь меня?

«Не позволяй себе в это верить, а найди меня, как сегодня».

Я уже верю. Я всегда ей верил. Себе не верил. Ей верил.

– Ваше Величество, открыть границы? Вы уверены?

«Найди меня и спаси из собственного ада, в который я сама себя загнала страхом».

Она убила ребёнка. Моего… нашего убила. Это страх? Нет. Аборт. Что я знаю про аборт? Срок большой. Достаточно большой. Таблеткой не отделаться.

– Ваше Величество, леди Клаудия… там что-то происходит. Дверь заперта.

Поднимаю голову на парня.

– Выбейте её. Отвалите…

– Дерик, что делать с Кристин?

– Пропусти её. Плевать. Откройте всем границы. Мне не важно.

«Найди меня, потому что добровольно я не откажусь от любви к тебе, я не отступлю. Только найди меня…»

– Эни, позвони в клинику и узнай, что случилось на приёме. Немедленно, – произношу и поворачиваю голову к девушке.

– Да… да… сейчас. Пропустить её, – бросает в трубку и набирает другой номер.

«Реджина всегда тебя любила, Дерик. Она никогда не оставит тебя по своему желанию».

Мне дают невидимый подзатыльник, и я оборачиваюсь. Слова гудят в голове. Они пульсируют в висках.

Джина никогда бы не причинила мне такую боль. Никогда. Она всегда всё делала для меня и ради меня. Но если я ошибся? Если я, правда, довёл её до такого состояния, в котором прощения нет? Если я потерял её? Если… как их много. Чему верить? Время. Часы тикают. Подумать. Я должен подумать. Нет времени. Я должен что-то сделать. Прямо сейчас.

– Джина… – шепчу, смотря туда, куда она ушла.

Сколько раз я нарушал свои обещания? Сколько раз отпускал её и ждал обратно? Только в этот раз я уверен, она не вернётся. Я чувствую это. Она научила меня любить её и дала полностью дойти до грани. Она научила меня верить ей… каждому слову. Она многому меня научила, но не научила прощаться.

Вытираю мокрые глаза и делаю ещё один глубокий вдох.

Он простит меня. Когда-нибудь… может быть… скорее всего, нет, но выбора у меня не осталось.

– Прости меня…

Поправляю нож в джинсах и открываю бардачок, ища там ещё какое-нибудь оружие. Чёрт, она всё подготовила. Всё вытащила отсюда. Даже ручки нет! Но нож… мне повезло, что я додумалась и успела его взять.

Дерик, прости…

Бросаю взгляд на мрачный, искорёженный под властью лет и боли особняк. Я справлюсь. Он поймёт. Дерик поймёт, распознает в моих словах ложь. Он приедет. Нужно просто время тянуть. Я знаю, что меня не отпустят. Если Мег и Калеб ещё живы, как и Инга, то и это ненадолго. Остальные… сколько их? Сколько тех, кто пострадал из-за меня?

Дёргаю головой и выхожу из машины.

Пожалуйста, не верь мне. Я же говорила это не просто так. Не верь. Вспомни всё, Дерик. Вспомни и не дай своим страхам взять верх над моими. Ты мне нужен. Пожалуйста… улови в моих словах ложь и подсказку. Услышь её…

Мои шаги эхом раздаются в смертельной тишине особняка. Неожиданно раздаётся звук неприятной, искорёженной, механической колыбельной. Второй этаж. Несусь вверх по лестнице на звук. Ищу глазами, что ещё бы могло помочь мне обезвредить эту женщину. Но вокруг только мусор и тряпьё. Даже осколков нет, сломанного дерева, словно здесь прибрались. И такое возможно. Они тщательно готовились к этой ночи и запланировали всё уже достаточно давно.

Кристин! Сука! Как ты могла?!

Вхожу в детскую, и внутри меня поднимается ледяной страх от мелодии, завывающей, как в фильме ужасов; от странной и пугающей женщины, покачивающей выцветшую и облупившуюся кроватку; от моего сына, неподвижно лежащего на грязном матрасе.

– Когда-то я представляла, что именно так буду качать здесь своего ребёнка.

Спокойный голос женщины вынуждает оторвать взгляд от Нандо и перевести на неё.

Она тоже мать или была ей.

– И своему ребёнку вы бы тоже пожелали смерти от руки психопатки? – холодно интересуюсь.

Усмехается и поворачивается ко мне.

– Или сломать свою жизнь, выбрав испорченную кровь. Или же не иметь шанса сообщить ему, что я недовольна тем, с кем он связался. Или помочь ему занять своё место на троне и по праву крови стать королём. Или использовать бастарда, чтобы он, наконец-то, вспомнил, кто он такой и ради кого перечёркивает своё будущее. Или травить тех, кто когда-то клялся в верности. Или вернуться, чтобы забрать своё и занять место, которое пришлось отдать насильно. Или терпеть страдания ребёнка, во благо своего будущего. Такие «или» я могу перечислять вечно, что можно сделать ещё, чтобы открыть глаза потерянному королю на слишком хитрую и изворотливую, неподходящую для него девицу. Да, мать способна на многое…

Перед моими глазами вспыхивают старые фотографии из альбома, который показывал мне Дерик. Там была одна, с изображением пары. Его родители. Меня озаряет. Эта женщина постарела, осунулась, черты лица немного вытянулись, появились худоба и сухость, цвет волос изменён и, вероятно, были косметические операции, но ни черта она не мертва. Мать Дерика!

– Антуанетта Лефор, – шепчу я.

– Её Светлость Антуанетта Лефор, а точнее, Её Величество Антуанетта Альорская. Куда тебе до этикета, не так ли, паршивая американка? – криво усмехается она.

– Но… но вы же мертвы. Дерик… он думает, что вы погибли. Да и война… из-за любви к вам, – обескураженно выдавливаю из себя.

– Быть мёртвой не так уж и страшно, так что тебе нечего бояться. Моего сына зовут Фредерик, а это гадкое имя ему придумали, чтобы скрыть от всех правду его рождения. Они пытались забрать то, что я ему оставила. Любовь… насилие, так было бы точнее. Жить с тираном, который никогда не думал о тебе, пользовался тобой и требовал родить сына, намного хуже, чем умереть и убить ещё сотню человек, дабы доказать – мои страдания будут оплачены кровью.

Нужно тянуть время. Я должна собраться и тянуть время. Дерик поймёт. Всё поймёт. И это его мать. Я смогу переубедить её. Она же тоже мать!

– Не думай, что я буду дальше разглагольствовать и дам тебе возможность что-то придумать. И выложи нож, Реджина Хэйл, я сама предпочитаю причинить тебе боль, – она указывает взглядом на пол.

Сглатываю и поджимаю губы.

– У меня ничего нет. Видите? Только одежда, – отвечая, развожу руки и поворачиваюсь вокруг себя.

За спиной раздаётся её смех, и я дёргаюсь к сыну, когда она приставляет снова шприц.

– Нож. На пол.

– Хорошо… хорошо… но вы же знаете, что ради своего ребёнка пойдёшь на всё. Я просто… это мой сын. Пожалуйста, – шепчу, вытаскивая своё оружие из джинсов и бросаю его на пол.

– Да, даже убить своего ребёнка, ради власти одного, ради его будущего, – кивает она.

– Убить? Вы…

– К сожалению, не все наши дети достойны жизни. Они предают. И убить их может только мать или чужая мать. Но в любом из вариантов я…

У меня всё холодеет от догадки.

– Кристин? Она же тоже ваша дочь тоже, да?

– Увы. Так и есть. Девочка сошла с ума. Решила, что ты стоишь жизни, как и этот бастард. Она не поможет. Мой сын не сильно будет печалиться, когда узнает, что именно она стояла за похищением, и мне пришлось помочь спасти этого ублюдка. Она уже ничего не расскажет, а я – многое. Она не поможет. К сожалению, Кристин мертва. Самоубийство. Как жаль. Не переживай, ей было больно, но она поняла, что предательство своей матери равноценно смерти. Она выбрала не ту сторону, и я ей просто помогла. Я помогу и тебе.

Боже мой… Боже… Кристин. Дерика это убьёт, а ещё больше, когда ему расскажут не то, что было на самом деле. Он всю жизнь пребывал во лжи.

– Дерик боготворил вас. Он так любил вас. Только и думал, что о вас. Это жестоко по отношению к Дерику. Вы не можете так поступить. Не уничтожайте его. Я готова пойти на всё. Отдайте мне сына, и я скроюсь. Дерик не поедет за мной. Он никогда меня не найдёт. Мы же договорились. Я отказалась от него, а вы откажитесь от мести родному человеку. Не наказывайте его…

– Ох, это довольно скучно. Я не поверю в твои чувства. Мой муж был таким же. Просил. Умолял. Клялся в любви. И что он сделал со мной? Насиловал каждый день. Морально. Физически. Бил за неповиновение. Запрещал видеться с теми, кто меня на самом деле ценил и любил. Он посадил меня в клетку, из которой я сбежала, расплатившись глупостью своего сына. Ты ему не подходишь. Ты была с ним слишком долго, и тебе всегда удаётся избежать смерти. Он успевает всё понять раньше, чем мои друзья пытаются убить тебя. Но не сегодня. В эту ночь я лично это сделаю. Ты решила, что я отпущу тебя? Да, я отпущу, в могилу. Ты и этот бастард – угроза будущему страны и моему сыну. Так что? Ты сама его убьёшь, или мне самой это сделать?