– Хорошо. Поговори. Я подожду ещё десять минут, пока мне передадут передвижения по сигналу с её мобильного, и поеду к Джине. Я нужен ей. Прямо сейчас я нужен ей. Боюсь оставлять её одну.

– Реджина всегда тебя любила, Дерик. Она никогда не оставит тебя по своему желанию. Уж кто-кто, а я точно это знаю. Я видел, как она переживала, когда была беременна и без тебя. Она делилась со мной своими мыслями, и все они вертелись вокруг тебя. Да и отрицать, что её чувства видны невооружённым глазом, бесполезно. Конечно, ты их не видел. Ты у нас слепой, когда дело касается Реджины Хэйл, – он усмехается, а я раздражённо цокаю.

– Свали отсюда, пока я в морду тебе не дал.

– И снова наш знаменитый королевский жаргон, – смеясь, Герман выходит из кабинета. Меня раздражает, что он особо не волнуется. Он спокоен, когда я, весь как на иголках. И темнота за окном мне не нравится. Ночь может многое скрыть, поэтому именно это время суток мы выбрали для визита Джины к врачу. Но ночь в то же время довольна опасна. Она умеет искажать восприятие реальности.

Мне приходит письмо, и я возвращаюсь за стол. Открываю его и непонимающе смотрю на точку на экране. Мобильный телефон Кристин в последний раз был замечен в Альоре. Это третий её номер, которым она пользовалась крайне редко. Основной был замечен рядом с её домом. Но этот… последний сигнал исходил два месяца назад, затем он пропал. Кристин точно не могла незамеченной проехать через границу. Или она просто забыла телефон здесь, когда находилась в Альоре несколько месяцев назад, или случилась какая-то чертовщина. И снова в мозгу всплыли подозрения Джины. Моя сестра никогда не причинила бы боль ни ей, ни нашему сыну, хотя крайне категорично высказывалась об обоих. Но против меня она бы точно не пошла. Какого хрена с ней творится? Что она задумала? Настолько ли хорошо ли я её знаю, или же Джина была абсолютно права?

Хватаю телефон и набираю Калеба. Он недоступен. Включается автоответчик. Звоню ребятам на пост. Мне отвечают, и я требую немедленно найти Калеба, и так же быстро привезти Джину и Нандо обратно в замок. Я отправляю ещё одну машину к госпиталю, постоянно находясь на связи.

– Я занят, – резко бросаю, когда дверь в кабинет распахивается.

– Дерик, Реджина вернулась одна, на машине. Без Нандо. Без Мег. Без кого-то ещё. Она только что въехала на территорию замка, – выпаливает Эни.

Хмурюсь и выключаю звонок.

– Ты её видела? – Подскакиваю из кресла и направляюсь из кабинета.

– Нет. Мне доложили об этом, потому что твой номер был занят. Что происходит, Дерик?

– Понятия не имею, но это мне уже не нравится. Пусть Герман проверит место, указанное у меня на экране монитора. Немедленно. Сейчас он у Клаудии.

– Хорошо.

Направляюсь быстрым шагом в сторону нашего крыла. Охрана следует за мной, подтверждая, что Джина вошла в свою спальню одна. Что же такое?

Оставляю всех за пределами главной двери и чуть ли не сталкиваюсь с ней.

– Дерик, – шепчет Джина, отскакивая от меня.

– Где остальные? Почему Калеб не отвечает мне? Какого чёрта ты ездишь сама на машине? – повышаю зло голос.

По её лицу пробегает мрачная тень, и она поджимает губы.

– Никто больше не вернётся, – отвечает ледяным голосом.

– Прости? Что?

– Ты слышал. Нандо больше не вернётся сюда. К тебе. Меган и Калеб в данный момент в надёжном месте, о котором ты не знаешь.

Непонимающе вглядываюсь в её глаза, ставшие тёмными и бездушными.

– Джина, это не шутки! Ты должна…

– Заткнись, Дерик. Закрой свой рот, – рычит она, толкая меня в грудь.

– Ты слушаешь меня. Ты много мне наговорил, и теперь я буду это делать, – произносит она и отходит. В моей голове выскакивают картинки странного поведения Джины в последние дни, её безучастность, слабость и равнодушие.

– Вернувшись сюда, я была в глубоком и сильном шоке от того, что со мной случилось в последнее время. Но он прошёл. Сегодня. В ту минуту, когда я получила довольно хорошие результаты от своих действий. Я поняла многое. Главное, до меня дошло, что ты всегда решал всё за меня, а я, как дура, следовала всем твоим прихотям, никак не возмущаясь. Ты использовал меня. Вытирал об меня ноги и продолжаешь это делать. Ты швырял меня, унижал, оскорблял, назвал прилюдно шлюхой и подстроил беременность. Ты у меня даже не спросил, хочу ли я этого! Хочу ли я тебя!

Ноги не двигаются. Меня пронзает ледяной стрелой. Я боялся этого… Боялся, что она всё поймёт раньше, чем я покажу, насколько она мне дорога.

– Нет, ты ни о чём у меня не спросил, просто взял и испоганил всю мою жизнь, заставив меня родить ребёнка, которого я не хотела, но полюбила. Ты вновь притащил меня сюда, чтобы тебе было спокойнее! Ты подонок, вот ты кто. Вы все играли мной. Смеялись за моей спиной, пока я пыталась показать тебе свои чувства. Знай, ты их убил. Давно убил…

– Джина, прошу тебя…

– Заткнись! Нет! – кричит она.

– Нет, ты больше не имеешь никакой власти надо мной. Ты потерял всё. Ты убийца, и да, я тебя таким считаю. Я считаю тебя ублюдком, которому никто не важен, кроме себя и своих страхов! Ты подверг опасности младенца, потому что твой член был для тебя важнее сына! Ты виноват во всём! Ты! И я это увидела сегодня. Я увидела, что никогда это не изменится, да и менять мне больше ничего не хочется. Ты мне не нужен. Без тебя нам будет спокойнее в разы. Без этой психопатки Клаудии тоже. Без всех этих людей, которые так и ждут, что я встану перед ними на колени. Нет, слышал? Нет. Это моё решение, и я о нём не пожалею. Никогда не пожалею. Я отказываюсь от тебя. Я имею на это полное право…

Отчаяние и боль пронзают каждую клетку моего тела.

– Пожалуйста, Джина…

Мне не стыдно умолять. Но я вижу лютую решимость в её глазах. Она словно очнулась ото сна, и теперь бумеранг меня рвёт на части. Он впивается мне в грудь и убивает всё на своём пути.

– Я не верила тебе и больше никогда не поверю. Ты всё разрушил, когда выгнал меня отсюда и бросил. Ты всё разрушил, использовав меня. Разрушил в тот момент, когда решил всё за меня и заставил проявить к тебе чувства. Но теперь они мертвы. Ты убиваешь всё хорошее в людях. Ты и меня научил этому. Но я не отдам тебе сына. Я отказываюсь. Я отрекаюсь и отворачиваюсь от тебя. Я никогда тебя не любила. Это была похоть, секс, но любовь… она другая. Ради неё можно пожертвовать собой, а ты ни разу этого не сделал. Ради неё можно перебороть трусость, но ты сделал это слишком поздно, когда уже всё разрушил. Ты гонялся за мной. Играл в мужчину, а остался мальчишкой, который ничего не может сделать. Я ухожу и забираю Нандо. Больше ты нас не увидишь. Никогда, запомнил? Никогда. Это моё последнее слово. – Она разворачивается, но я хватаю её за локоть.

– Нет. Я не отпущу. Ты говорила, чтобы я не делал этого…

– Я говорила так, когда была в шоке, но теперь словно пелена спала с моих глаз. Ты пользовался мной, клялся, что дашь мне право выбора, когда я всё обдумаю. Я это сделала. Так хватит меня обманывать. Докажи прямо сейчас, что ты это сделаешь. Что ты не врал мне. Я не хочу быть здесь. Не хочу тебя. Не хочу быть твоей. А Нандо проживёт и без тебя. Без этой опасности. Без этих врагов. Чистота крови. Так подавись ей. – Она вырывает руку из моей. Цепляюсь за её талию. Брыкается. Я сильнее. Мне больнее.

– Джина, послушай. Услышь меня…

– Нет! Отпусти меня! Ты обещал! – кричит, ударяя меня по рукам, но я лишь крепче сжимаю её талию.

– Мне плевать на кровь. Моя грязная. Слишком грязная, и ты моя чистота. Я люблю тебя. Прошу тебя… ты же беременна…

Она замирает. Надежда проскальзывает в моей голове. Вот оно. Это гормоны. Просто гормоны. И она напугана. Это последствия стресса, и только.

– Джина, всё будет хорошо. Давай поедем за Нандо и привезём его домой. Я буду рядом. Знаю, что тебе страшно. Знаю, что ты всё это говоришь, чтобы выплеснуть на меня этот страх. Я делал то же самое с тобой. Но я не отпущу тебя. Ты беременна. Подумай о ребёнке. Подумай…

– О пустоте, – отвечает, и её мёртвый голос вынуждает меня замолчать. Джина рывком выворачивается и отскакивает от меня. В её руках откуда-то появляется нож. Обычный кухонный нож и она наставляет его на меня. Он был спрятан за поясом джинсов. Неужели, Джина настолько обезумела от ненависти ко мне?

– Я не беременна, скоро буду не беременна этим отродьем, которое ты снова хочешь заставить меня родить. Я была у гинеколога и потребовала, чтобы мне дали таблетку. Я выпила её, и она спровоцирует выкидыш. Я сделала аборт. Мне ещё одна проблема не нужна. Мне по горло хватит Нандо. Я ненавидела этого ребёнка. Я ненавижу тебя за то, что ты это со мной сделал.

– Не могла. Ты бы не совершила такую глупость, – с ужасом шепчу. Из её груди вырывается низкий смех. То ли с ума сошла, то ли, действительно, никаких чувств больше нет.

– Глупость – моя связь с ублюдком, вроде тебя. Меня больше волновали твои деньги и всё это. Но теперь хватит. Заигрались. Я сделала аборт. Можешь верить, можешь не верить. Но ребёнка не будет. Думаешь, я просто так доводила себя? Нет. Я хотела, чтобы он умер внутри меня. Я ждала этого. Это моё решение. Моё тело. Моя жизнь. Мой сын. Мой выбор. Они тебе не принадлежат. Ты обещал. Обещал, что сделаешь так, как захочу я. Хоть раз в этой грёбаной жизни, сдержи его. Ты клялся, так не предавай эту веру. Не ищи меня. Никогда. Нам без тебя будет куда лучше, чем в твоём аду. Забирай его себе. Ты не впустил меня в него, когда я была готова помочь тебе. Так хватит мучиться. Я устала от тебя. Устала от твоих проблем. От твоей грязной крови. Ты отравил меня, вынудив возненавидеть этого ребёнка и убить. Теперь убийц двое. Ты и я. Хороший урок, спасибо. Только вот ты будешь винить и изводить себя, а я пойду дальше без тебя. Прощай, Дерик. Ты мне не нужен. Больше не нужен. Ты сам всё убил. Ты убийца всего живого. И нет, это не гормоны, я просто всё для себя поняла и приняла. Ты никогда не станешь снова частью нашей жизни. Этот шанс ты упустил давно. Прощай… прощай навсегда.