Лина Мур - Скандальный Альянс

Меня останавливает это. Я замираю. Внутри всё клокочет от адреналина.

– Почему ты считаешь себя убийцей, Дерик?

Добивать, так сразу гвоздями. Ржавыми, чтобы всё загноилось. Отличная тактика.

Джина отпускает мою руку и подходит ко мне. Смотрит мне в лицо.

– Я был убийцей в восемь. Нас с Дином похитили по моей вине. Я всегда был подстрекателем. Мне хотелось, чтобы его наказали. Я уговорил его сбежать в город и поесть мороженого. Я знал сотню лазеек, позволяющих сбежать из замка, этим и воспользовался. Дин ведомый. Мне легко удалось вытащить его в город. Я чувствовал себя превосходно. Его всегда оберегали, а я… я знал, что неродной. Я сирота. Я не нужен им. Я для них обуза. Это было так обидно, и я злился на Дина. У него было всё. Любящие родители, будущее, а я в восемь лет усиленно занимался умственно и физически, потому что Ферсандр заставлял меня. В то время как его сын отдыхал, я пахал.

Делаю ненадолго паузу.

– И вот мы ушли, поели мороженое, а я всё ждал, когда его хватятся. Но ничего не происходило. Я сразу понял, что со мной что-то не так. Дядя постоянно предупреждал меня, что есть враги, которые хотят причинить вред Дину. Это и случилось. Я вывел его из кафе, но всё вокруг вдруг стало тёмным. Я очнулся в каком-то подвале, Дин спал рядом. Мы были связаны. Благодаря моей, даже в те годы, подготовке и выносливости, я не ел и не пил то, что нам давали. Я всё сразу понял. Зачем мы здесь. Почему они похитили нас. Только через несколько дней мне удалось сбежать и вытащить Дина оттуда. Я делал вид, что напуган, постоянно точил деревянную ножку стула, а потом… я помню, сколько, оказывается, крови в человеческом теле. Я помню, с каким звуком входит дерево в тело. Я помню, как меня рвало в тот момент. Я просто сделал это. Убил человека. Схватил Дина и сбежал. Мы были где-то на окраине Альоры, и мне пришлось тащить его на себе практически сутки, постоянно прятаться и пережидать время. Я убийца чуть ли не с рождения. Я убивал и потом. Я был виноват перед Дином и должен был защищать его. Это была моя цель. Я перестал что-либо чувствовать, когда опережал противников. Я перестал чувствовать боль. Меня больше не тошнило.

– Клаудия думает, что ты об этом не помнишь, – тихо и без какого-либо обвинения произносит Джина.

– Ты знаешь? Она тебе рассказала? – удивляюсь я. Эта женщина рехнулась!

– Да. Она пыталась меня поддержать и объяснить, почему ты так поступаешь, почему отказываешься от нас. Я перестала тебя винить в этом уже довольно давно, Дерик. – Обхватывая ладонями свои плечи, она подходит к окну.

– Наверное, я тебя не винила так, как себя. Те эмоции меня убивали. Я не могла их контролировать… мне стыдно за то, что пожелала тебе смерти, ведь я бы сама умерла, если бы это с тобой случилось. Даже на гормоны я эту вину переложить не могу, потому что оправданий в таком пожелании родному человеку нет. Хотелось просто причинить тебе боль, как ты причинил её мне. Ты часто это делал…

– Джина…

– Подожди. Ты сказал. Моя очередь. – Она бросает на меня беглый взгляд и отворачивается. Раньше она всегда смотрела в глаза, когда говорила со мной. Сейчас… она не может.

– Моя жизнь полностью изменилась с того дня, когда я попала в Альору. Она словно перевернулась на сто восемьдесят градусов и лишила меня права выбора. Меня постоянно кто-то подталкивал в спину, провоцировал или просто наговаривал на ухо, что следует сделать. Я пыталась выжить в этих условиях. Пыталась оставаться равнодушной и с трезвым умом. Я концентрировалась не на тех целях. Для меня мизер твоего внимания был равносилен невероятному событию в жизни. Я готова была вытерпеть всё, только бы получить ещё немного внимания. Зачастую я не понимала твоей агрессии, которая меня подавляла. Она убивала меня. Я брала лишь то, что ты давал, а потом… испугалась. И это было недопустимо для меня. Вместо того, чтобы попытаться помочь, я истерила…

– Джина, это был шок и страх. Это нормально.

– Ты себя так же успокаиваешь, Дерик? – усмехается она.

– Убеждаешь меня, что я ничего плохого не сделала, когда сам считаешь себя убийцей и недостойным ничего хорошего? Не считаешь это лицемерием?

Поджимаю губы и перевожу взгляд на сына. Мне нечего ответить. Я пойман с поличным.

– Какими бы сильными ни были чувства, Дерик, они не помогут, если ты будешь травить самого себя. В этом суть. Это и есть проблема. Наша общая проблема. Не могу сказать, что будет дальше, но я не переставала верить в тебя даже в самых ужасных ситуациях. Глубоко в подсознании я всегда знала, что поступаю неправильно. Пыталась взять себя в руки. Ты для меня не убийца. Никогда таким не был. Есть обстоятельства, при которых нужно убивать, чтобы спасти себя и близких. Я бы тоже убила. Любого. Убила бы за сына… и за тебя. Мне не нужно время, чтобы что-то решать, потому что моё сердце принадлежит тебе уже давно. Но я напугана, Дерик. Я безумно боюсь, что потеряю вас. Одного из вас. А теперь будет ещё один ребёнок. Я собиралась бежать отсюда. Скрыться от всех. Помочь тебе защитить детей…

Поднимаю на Джину голову.

– Ты, прости, что задумала? – шепчу я.

– Сбежать. У меня был план, отправить всех в Альору и найти место, самое отдалённое, чтобы там меня никто не нашёл, даже ты. Я считала, что это правильно. Прятаться. Бояться. Трястись от ужаса и постоянно вздрагивать от каждого шороха за спиной. Жить в бегах.

– Ты уверена, что это была разумная идея?

Она пожимает плечами, и её лицо озаряет широкая улыбка. Что в моём вопросе смешного? Чёрт возьми, я никогда не пойму эту женщину!

– Нет, не уверена, но выбора у меня не было. Я хотела помочь своими силами. Я планировала вернуться когда-нибудь, хотя это просто были мечты. Но… бежать не выход. Ты всегда убегал от меня. – Она медленно приближается ко мне.

– Ты прятался от меня, а я искала тебя. Ты уходил в тень, я открывала глаза, и тебя не было рядом. Удивительно, что вместе мы слабые, а раздельно ещё слабее. Я хочу стать сильной. Не могу больше бежать, и дети… они должны принять то, кто они есть на самом деле. В них течёт твоя кровь, и так всегда будет. Ты сказал, что не хочешь отказываться от них…

– От вас. От тебя особенно, – быстро вставляю я.

Запомни уже это! Запомни, что сколько бы детей у нас ни было, ты будешь для меня важнее всех! Запомни!

– Значит, я тоже должна бороться. У меня есть веские причины делать это, и я не струшу. Я никогда не откажусь от тебя, Дерик. никогда не отказывалась от тебя в своей жизни. Ты всегда был и будешь в моём сердце. Я боялась… знаешь, искала момент. Тот самый, о котором все говорят. Красивый момент. И они были, но я трусила каждый раз. Ты отвергал чувства, и я готова была молчать, только бы ты не ушёл. Только вот в нужный момент не смолчала и сказала не то, что должна была. Я люблю тебя. Мне не нужен никто другой. И я знаю, что будет сложно и страшно, но готова бороться за тебя. Я постараюсь всё это выдержать и, если когда-нибудь скажу тебе, что ты мне не нужен, не верь. Не позволяй себе в это верить, а просто найди меня, как сегодня. Найди меня и спаси из собственного ада, в который я со страхом сама себя загнала. Найди меня, потому что добровольно я не откажусь от любви к тебе, не отступлю. Только найди меня…

Хватаю её за шею и притягиваю к себе. Мои губы надавливают на её, и я целую свою Джину. На её губах соль от слёз. Её пальцы цепляются за мой пиджак мёртвой хваткой, и вот так я бы хотел, чтобы она держала меня всю мою жизнь.

– Я обещаю, что найду тебя. Не отпущу вас. И если ты решишь уйти, то я пойду следом за тобой, Джина. А ты пойдёшь за мной сегодня? – спрашиваю, вглядываясь в её глаза.

– Я всегда ходила за тобой по пятам, волкодав. С тобой очень интересно. – Она смеётся. Сквозь слёзы. Её тихий смех разрушает стены, которые мы выстроили вокруг себя. Теперь от них остались лишь руины. Мы будем строить всё заново.

– Значит, нас ждёт путешествие, американка, и в этот раз последнее. Домой.

– Дерик, я беременна, – выпаливает Джина.

– Я в курсе. Ты кричала об этом.

– Ты не боишься…

– Нет. Я боюсь только потерять вас. Остальное ерунда. Я не дам вас в обиду. Мне насрать на чистоту крови. Моя изгажена, и именно твоя её очищает. Ты меня очищаешь, Джина.

Она прижимается ко мне. Целую её в макушку и закрываю глаза. Никакое решение не может быть принято правильно без тех, кого оно касается. Я рискнул. Я открылся. Я впустил её в свой ад. И знаю, что она войдёт туда без страха. Она гордо поднимет голову и остановится за моей спиной, позволяя защищать её и в то же время подхватит, если меня ранят. Я выживу. Я всегда выживал благодаря Джине. Я жил для неё и ради этого момента. Его я не потеряю. Никогда.

– …и пока леди Реджина будет находиться в замке, то в эту его часть никого не допускать. Вообще, никого. Никто не говорит о ней, и все молчат до дня «Х». Так мы сохраним всё втайне, защитим её и Нандо…

Прикрываю глаза, борясь с позывом тошноты. У меня скручивает желудок.

– Все остальные предупреждены. Охрана будет делать вид, что ничего особенного не происходит. Они тоже в курсе. Вряд ли кто-то хочет повторения прошлого…

Чёрт, я чувствую, как по спине скатывается пот. Голова снова начинает кружиться, и голос Калеба становится уже не таким чётким, как раньше.

– Перед рождественской ярмаркой и праздником мы объявим, что Его Величество должен сделать заявление. И вот тогда он официально признает Нандо, как и представит стране свою невесту…

Я больше не могу.

Подскакиваю с места и несусь вон из кабинета Дерика.

– Джина!

Я бегу, распахивая первую попавшуюся дверь, как оказалось, гостевой спальни. Глазами ищу ванную и врываюсь в неё. Падая на колени, хватаюсь за унитаз, и меня рвёт.

Нет, тошнота точно не из-за слов Калеба о грядущей скандальной новости для Альоры и о предстоящей свадьбе… Боже, как же меня тошнит.