Нет, Калеб не уходит. Он просто стоит и наблюдает за мной, пока я готовлю себе кашу и мажу хлеб маслом, кладу сверху сыр.

– Поздно трусами махать, когда уже показала задницу, – спокойно произносит Калеб.

– Исчезни из моего дома, – с набитым ртом бурчу я.

– Реджина, обдумай всё серьёзно и без фанатизма. Да, работа – это хорошо, но не когда она ведёт к ухудшению здоровья твоего и Нандо. Ты ведь не дура, сама всё видишь, но упрямая черта характера, что ты со всем можешь справиться, просто подавляет тебя. Упрямство хорошо, когда оно полезно. Мы волнуемся за тебя так же, как и раньше.

Бросаю на него недовольный взгляд. Ненавижу, когда кто-то другой прав, а не я. И особенно ненавижу, когда меня макают мордой в моё же дерьмо, в котором я сама виновата.

– Всё сказал? – шиплю.

– Воспринимай критику нормально. Она не против тебя, а на благо…

Цокаю и отворачиваюсь, продолжая жевать.

– И как это будет выглядеть? Живу в доме Дерика, пользуюсь машиной Клаудии, и ещё просить у него денег на трусы? Издеваешься?

– У тебя есть счета, на которых уже лежат приличные деньги. Дерик никогда и ни в чём не обвинит тебя. Да и дело не в деньгах, а в чём-то другом. Почему ты так боишься стать зависимой от мужчины даже в эмоциональном плане? Вы все этого боитесь. Что в этом такого плохого?

– Потому что подобное будет для нас означать порабощение. Унижение, если тебе так понятнее. Мы должны иметь финансовую независимость, – отвечаю.

– И она стоит того, в кого ты превращаешься? Она стоит бессонных ночей и потери молока? Она стоит разрушения твоей личной жизни и твоей семьи?

Открываю рот, чтобы возмутиться, но сразу же прикусываю язык.

– Я говорила с мадам Горади, Калеб. Говорила с ней сотню раз и никакого результата. Я люблю это кафе и мадам Горади, но что я могу сделать? Не хочу терять работу.

– Тогда ты потеряешь сына и остальных. Взвесь всё. Что для тебя важнее? Твоя независимость и чувство вины или люди, которые всегда рядом с тобой, даже если ты этого не хочешь? Подумай хорошо над своим будущим. Ты теперь не просто туристка и американка, Реджина. Ты мать принца и…

– Не произноси этого.

Калеб прищуривается, и его губы расплываются в гадкой улыбке.

– И вероятная королева Альоры. Я сказал…

– Придурок. Я не королева!

– Ты будешь ей. Вот увидишь. Для меня ты уже королева. Ты умеешь думать на благо людей и знаешь многие схемы. Ты умна и если захочешь, то ведёшь себя достойно королевского титула. Всё в твоих руках…

– Боже, ты несёшь ерунду. Уйди уже, – раздражённо передёргиваю плечами. – Это никому из нас не нужно. Ни мне. Ни Дерику. Нам удобно быть любовниками. Всё. Точка. Нет, даже не думай отвечать. Молча уходи. Молча – закрыв рот и отходя назад.

– Как же вы любите ложь. Только она убьёт вас. Никогда не пойму, зачем травить себя ей, если можно сделать всё намного проще. Ухожу! На дне рождения Германа чтобы была. Не будешь, притащу лично. Ты должна первой сделать шаг. Ты королева. Так и будь ей…

– Закрой рот!

Хватаю тарелку и швыряю в Калеба, уже скрывшегося за дверью.

Грохот и осколки, валяющиеся на полу.

– Мисс Хэйл, всё в порядке?

Тяжело вздыхаю и выхожу в гостиную. Марина напряжённо смотрит на меня.

– Да. Просто один придурок слишком много болтает. Я приберусь, а потом зайду к сыну. Ты можешь ложиться спать.

– Давайте, я. Идите. Отдохните.

– Спасибо.

Она улыбается мне и уходит за метлой и шваброй.

У меня нет сил даже подумать над словами Калеба. Я отвергаю и не воспринимаю их. Хотя и в таком подавленном и уставшем состоянии, сидя рядом со спящим сыном, я всё равно прокручиваю в голове события сегодняшнего дня.

Что ж, придётся стать безработной, но свою семью я не потеряю. Она стоит намного больше, чем всегда раздражённая и уставшая мама. Я ведь всегда смогу найти себе место. Я никогда не боялась работать, но вот потерять внимание и любовь Нандо безумно боюсь. Он перестанет меня узнавать, будет считать Марину своей матерью. Нет… нет… а Дерик? Вокруг него и так полно красивых женщин, и сексом точно его не привязать. Но дело в том, что я сама боюсь слишком сильно привязаться… только уже довольно поздно, чтобы опасаться этого. Я принадлежу им. Обоим. А ещё у меня куча проблем с семьёй. Пора решать всё это, а не прятаться в тени и ждать, что само всё разъясниться. Да, пора.

Глава 39

– Простите меня, мадам Горади, но я ухожу. Я больше не могу работать в таком ритме и травмировать психику своего ребёнка. Мне очень жаль, что приходится расставаться с вами и с этим местом, но для меня сын важнее. Я отработаю эту неделю, но только в свою смену. Мы обговаривали работу с девяти до пяти часов. В это время я буду здесь, – произношу всё сбившимся голосом речь, чувствую себя маленькой девочкой, которая пришла на ковёр к директору. Смотрю в пол. Мне стыдно из-за того, что я бросаю эту женщину, предоставившую мне работу. Но я впервые выспалась до семи утра, а не до пяти, как обычно. Я впервые за долгое время после своей смены, успела поесть и покормить Нандо, поиграть с ним и даже почитать ему книгу. Я сообщила о своём решении Дерику, и он был явно доволен им. Конечно, доволен, он уже расписал все свободные вечера, чтобы провести их вместе. И я поняла, что слишком много упустила с этой работой, ради которой упёрлась затылком в потолок без какого-либо прогресса.

– Раз это твоё решение, то хорошо. Как знаешь. – Обиженный тон мадам Горади не вселяет уверенности и уж точно не прибавляет оптимизма.

С неприятными ощущениями возвращаюсь в зал и принимаю заказы. Я помню, что сегодня праздник у Германа, на который все приглашены к Ромье. На самом деле, он пригласил гостей туда, потому что я буду с Нандо, а клуб не самое приличное место для младенца. Конечно, позже они поедут туда и будут веселиться всю ночь… а меня это не обижает. Я спокойно отношусь к тому, что у других людей другие планы. И тот факт, что из-за меня Герман устраивает практически два разных праздника, довольно приятен, но в то же время чувствую себя некомфортно. Встретиться со всеми после такого длительного периода нулевого общения, довольно сложно. Тем более там точно будет Сабина, а я пока не знаю, как с ней общаться. Но сейчас меня больше заботит отношение ко мне мадам Горади. Она явно не намерена принимать мою позицию и обеспокоенность сложности работы в одиночку. И это обидно. Я столько отдала этому кафе, пахала до ночи, только бы выслужиться перед ней, а в итоге в обед получила расчёт и презрение во взгляде. За что?

Меня буквально эмоционально выгоняют из кафе. Хотя оно забито под завязку, мадам Горади даже слышать не хочет ни один мой довод в свою пользу. Она указывает на выход.

Едва сдерживаю слёзы обиды. Не понимаю, почему она стала сейчас настолько категорична. Раньше у нас были довольно хорошие отношения, но в последнее время она словно хотела всю жизнь из меня выпить, и это пренебрежение…

– Не думай о ней, Джина. Не всегда люди способны услышать других. Мы такие же. Поэтому не вини себя за то, что она так безобразно себя повела. Маразм уже на пороге, – пытаясь поддержать меня, говорит в трубку Дерик.

– Знаю, но чувствую себя предательницей какой-то. Я же готова была работать, но лишь в свою смену, а не перерабатывать. Она даже не платила мне в последнее время за лишние часы.

– Я могу с ней поговорить…

– Нет, не вмешивайся. Всё. Она меня выгнала и даже не позволила работать дальше, значит, так и порешим. Теперь я безработная и снова буду искать себе место, – говорю и натягиваю улыбку, предназначенную сыну, лежащему рядом со мной на кровати.

– Тебе не нужно что-то искать. Давай, для начала просто поживём так, идёт? Занимайся ребёнком и ни о чём не волнуйся. Всё остальное я возьму на себя.

Вот это мне и не нравится.

– Дерик…

– Обсудим всё позднее. Мне нужно идти, у меня встреча. Я приеду завтра. Привет Нандо.

Он сбрасывает звонок, и я тяжело вздыхаю.

И всё же я остаюсь при своём мнении. Мне всего лишь нужно место работы, соответствующее моему графику и материнству. Валяться весь день в кровати и играть с Нандо для меня абсолютно не приемлемо. Не хочу стать одной из тех женщин, которые полностью подчиняются своему партнёру и ждут, когда им подкинут денег на личные нужды. Финансовая независимость для меня крайне важна, но вряд ли я прямо сейчас готова снова ходить на собеседования. Возьму недельный перерыв, налажу питание, научусь делать массаж сыну и тогда буду думать дальше, а пока мне предстоит подготовиться к празднику, на который я не хочу идти. Мне хорошо в этом доме. Мне не нужны сейчас люди и разговоры. Слишком часто я поддерживала ненужные беседы, что теперь это вызывает лишь раздражение, но я должна.

Подарок Герману я так и не купила, поэтому лучшим вариантом будет подарить деньги. В моей голове нет идей не то что о подарках, но и о своём будущем, так что и так сойдёт.

Переодевшись сама, собрав Нандо и взяв с собой Марину, выезжаю в город.

У Ромье, как обычно, всё забито. Мы поднимаемся на второй этаж, и я замечаю там всех, кого так давно не видела. Правда, всех. Моё настроение опускается ещё ниже.

– Ты пришла. Надо же, – усмехаясь и задевая меня, Герман подходит к нам.

– Можешь оставить свои комментарии до более подходящего времени, идёт? Паршивый день, – хмыкая, целую его в щёку и вручаю открытку.

– Ты мой день рождения назвала паршивым днём? Ну, спасибо, Реджина…

– Прости, меня выгнали с работы из-за моих условий по найму. В общем, не бери в голову. Я буду улыбаться. Через пять минут. – Потираю лоб одной рукой, удерживая другой сына.

– Мадам Горади тебя выгнала? Такого быть не может. Она же милая старушка, – изумляется он.

– Вот тебе и милая. Я часто ей говорила про то, что мне сложно справляться со всей работой, которая даже не входит в перечень моих обязанностей, но она меня словно не слышала. После вчерашнего инцидента я пересмотрела своё отношение к жизни и сказала, что буду работать только в ранее обговорённые часы. Это ей не понравилось, и… В общем, не бери в голову. Это твой праздник. Зачем тебе мои проблемы? Тем более они, в принципе, бессмысленны.