– Не знаю я, Реджина, не знаю. Сама не понимаю, за что схватиться, только бы не плакать, – горько добавляет она.

– Эни, мы должны держаться. Никому мы лучше не сделаем, если будем постоянно реветь. Вы все – лицо Альоры, и должны скорбеть по-королевски, а не так, словно потеряли всё. На вас смотрят. Если люди заметят, что главы страны растеряны, то это их напугает, а кому-то даст шанс начать войну за трон, пока Дерика ещё не короновали. Нужно брать себя в руки. Живые намного важнее, чем мёртвые. Мы все когда-нибудь окажемся за чертой, но, чтобы дойти до неё, необходимо найти силы и собрать всю волю в кулак. Это переломный момент. Мы с ним справимся. Живые обязаны жить, – произношу и, обхватывая её за плечи, смотрю в красные глаза.

– Вероятно, ты сочтёшь меня бесчувственной или жестокой сейчас, но поддаваться всеобщему унынию нам нельзя. Ни тебе, ни мне, ни Дерику, ни Клаудии, никому из тех, кто в данный момент находится здесь. Народ нуждается в вас. Он нуждается в поддержке. И это первое, о чём нужно думать, – добавляю я.

– Хорошо. Я постараюсь. Может быть, ты поговоришь с Клаудией? Ей нужно завтра сопровождать тело мужа в церковь, а она отказывается. Просто выгоняет всех и не хочет никого видеть или просто отворачивается, – тихо просит Эни.

– Без проблем. Я попробую её встряхнуть.

– Спасибо, Реджина. Спасибо, – Эни обнимает меня и всхлипывает на плече. – Будь ты нашей королевой, то всё было бы куда проще. До вечера или до завтра. – Она целует меня в щёку и уходит с крыши нашей башни.

Я плакала, когда Дерик сказал мне, что Ферсандр скончался. Плакала, когда мы ворвались в королевские покои и услышали вой Клаудии. Плакала, когда смотрела на то, как Дерик прощается с ним. Плакала, когда приехал Дин и не смог даже подойти к мёртвому отцу. Я плакала. В ту ночь я плакала долго. Но всему приходит конец. Слезам тоже. Наверное, в силу того, что мне в жизни пришлось хоронить людей чаще, чем остальным, чувствую себя спокойнее или привычнее. Даже не знаю, как правильнее. Конечно, мне грустно и больно от того, что Ферсандр умер, но моя задача не дать никому, кроме Дерика, завладеть троном. Вокруг меня все с ума сошли от горя. Они воют, скулят, ходят понурив головы и абсолютно расслабились. Сейчас самое время для нападений. А у меня сын. У меня Дерик. У меня семья. Я не могу позволить, чтобы это событие повлекло за собой ещё худшее.

Покормив Нандо и передав его Марине, сохранившей здравый ум и полноценно занимающейся ребёнком, направляюсь к королевской спальне. Я замечаю, что множество людей приехало в Альору на похороны короля. Их очень много. Ресторан внутри замка опять работает, мы несём приличные финансовые затраты. И вряд ли кому-то, действительно, настолько же больно, как королевской семье. Нет. Гости приехали пожрать на халяву. Именно так я вижу всё это на их улыбающихся лицах в траурные дни. Слышу их тихий смех и обсуждение нарядов. Вот оно, открытое лицемерие.

Открываю дверь в спальню и до сих пор ощущаю неприятный холод, как в ту ночь. Здесь всё пропитано запахом смерти и затхлости. Клаудия выглядит ужасно. Её светлые волосы спутаны и распущены по плечам, халат помят, да и лицо отёкшее. Она сидит в кресле рядом с постелью, как раньше, только вот муж её сейчас лежит внизу, в зале для прощания.

Придвигаю стул и располагаюсь рядом. Я не самый чуткий человек в мире и не умею подбирать правильные слова в такое время. Не знаю, что мне сказать сейчас, чтобы Клаудия вернулась к жизни. Мне её очень жаль. Это слишком страшно, вот так прощаться с человеком, которого ты любишь. Любовь…

– Когда умерла моя мать, я была ещё слишком мала, чтобы что-то понимать. Я не испытывала сожаления или горя. Она просто ушла от нас. Навсегда. Были родственники, которые тоже нас бросили. Была Инга, решившая, что её внешность – отличный способ заработка. Было многое. Это меня изменило и сделало из меня человека, который не воспринимал эмоции, не верил им. Ничему не верила, особенно чувствам. Любви не верила. Мне казалось, что я люблю Ингу, ведь она моя сестра. Но вряд ли я её любила во время учёбы в школе, да и потом тоже. Лишь недавно поняла, что любовь не всегда живёт в наших сердцах с самого начала. Она может появиться намного позже. Такую любовь я испытывала к Ферсандру. И даже не могу сказать, любила ли я его, но уважала точно, – замолкаю, косясь на Клаудию. Она сидит без движения.

– Когда я впервые увидела вас обоих, то вы мне понравились больше, потому что улыбались мне, он же никак не воспринимал меня и был весьма холоден. Я поверила вашей улыбке, а оказалось, что за ней скрывался страх потерять сына. За вашей улыбкой таилась злость на то, что я нахожусь здесь. За вашей улыбкой пряталась обида. Ферсандр мне не улыбался. Он был суров, собран и равнодушен к моим словам. Он выдавливал из себя вежливость, когда пытался меня купить и убедить в том, что я должна уехать. И знаете, я обоим вам благодарна, ведь вы оба преподнесли мне важный урок, – накрываю холодную руку Клаудии своей. Она поворачивает ко мне голову и плачет.

– Вы научили меня тому, что не всем улыбкам стоит верить, как и суровому виду. Вы оба дали мне понять, что есть внешность, а есть душа и сердце. Это разные вещи. Вы оба были настроены против меня. Но потом, со временем, я снова увидела искренность. Искренность родителей, которые хотят счастья для своих детей и порой поступают опрометчиво. Они просто родители. Они отец и мать для всех, приезжающих в Альору. Они королевская чета, которая всегда меня будет восхищать. Статная женщина с твёрдым характером и благородный мужчина, который всегда смотрел на эту женщину с огромной любовью. Вы пример для меня. У меня не было настоящей семьи. Я не знала, что это такое, пока не познакомилась с вами. Вы та модель союза, который всегда будет у меня перед глазами. Любовь. Ваша любовь всегда будет жить в воспоминаниях ваших детей и внуков, – сжимаю руку Клаудии и быстро вытираю слёзы.

– Любовь, Клаудия. Любовь предполагает прощение. Любовь учит нас тому, что мы обязаны отпускать тех, кто живёт в нашем сердце. Нам больно, страшно и одиноко. Но разве не в том суть любви, чтобы дарить её людям? Дать им шанс уйти, чтобы вершить вещи, намного более важные, чем те, что остались здесь? Подарить упокоение их сердцам и душам, уверив, что с нами всё будет хорошо? Любовь – это огромное чувство и огромная ответственность. Есть те, кто нуждается в вашей любви намного сильнее, чем призрак, которого вы здесь заперли, Клаудия. Откройте двери. Распахните окна. Отпустите его. Отпустите Ферсандра в лучший мир, в котором он полноценно сможет понять силу вашей любви. Любовь – это не рабство, Клаудия. Вы не её рабыня и не обязаны заковывать себя в кандалы. Вы прошли долгий путь рука об руку с Ферсандром, и он вас ждёт. Его душа ждёт, что вы проводите его в последний путь к свету. Вы проводите его до ворот, и когда-нибудь мы все там встретимся. Но этот отрезок между встречами мы обязаны прожить достойно, чтобы Ферсандр не разочаровался в нас. И мы это сделаем, вы слышите? – спрашиваю, дёргая её за руку.

– Мы не позволим ему стыдиться наших слабостей. Не перечеркнём всё то, почему он верил в нас. Мы поднимемся и гордо пойдём дальше. Нам будет больно как никогда. Мы будем страдать так сильно, что сердце будет обливаться кровью. Но это всё будет внутри. Никто не узнает, что мы чувствуем, потому что не только Ферсандр верил в вас, Клаудия, но и народ Альоры. Вы нужны ему. Вы та, кто покажет, что горе хоть и живёт в наших сердцах, но любовь намного сильнее. Любовь вечна. Любовь создаёт тепло и не позволяет потерять доверие альорцев. Они смотрят на вас. Они идеализируют вас. Вы пример, Клаудия. Мой. Эни. Дерика. Дина. Других. Всех, кто вас когда-то видел. И нужно идти. Идти, несмотря ни на что, потому что впереди нас ждёт будущее. Нас ждёт Нандо и его жизнь. Нас ждёт новый король, который нуждается в вас, Клаудия. Вы мать для него, а материнскую ласку ничем не заменить. Вы мать для всех нас. А мы – ваша семья. И мы будем рядом. Каждую минуту нашей жизни. Мы намного сильнее вместе. Мы справимся. Сможем, потому что иначе потеряем результаты трудов Ферсандра, а этому не можем позволить случиться. Никто не отнимет у нас любовь к Альоре, не заберёт воспоминания и уроки жизни. Никто не позволит себе встать у нас на пути, потому что мы должны идти вперёд. Ради Ферсандра. Ради отца. Ради мужа. Ради короля.

Клаудия срывается на плач, и её голова падает мне на плечо. Обнимаю её и целую в волосы. И плачу вместе с ней. Плачу, поглаживая Клаудию по волосам и продолжая говорить то, что чувствую. Я стала частью их семьи очень неожиданно и вновь обрела семью таким же образом. Случайности. Они сблизили нас. И соль от слёз прожигает наши сердца одновременно, потому что моё теперь тоже принадлежит Альоре. Оно среди тех, кто мечтает о лучшем.

Уложив Клаудию в постель после долгой истерики, выхожу из её спальни и бросаю взгляд на комнату Дерика. Я знаю, как ему сейчас тяжело. Знаю, что ему больно, ведь он так любил Ферсандра. Знаю, но не иду к нему. Не сейчас. Не сегодня. Придёт время, и Дерик полноценно осознает всю боль от потери. Сейчас он занят государственными делами и организацией похорон и не думает о том, что случилось. Сейчас он отгоняет от себя эти мысли, но наступит та минута, когда он окажется в аду. И вот тогда я найду его, чтобы быть рядом, как и обещала. Или же Дерик сам взглядом притянет меня к себе.

Утро в день похорон началось ещё страшнее, чем в предыдущие. Хаос. Горе. Они захлестнули всех. Каждого альорца. Каждого работника замка. Я представляла, что это будет сложно, но не до такой степени. Оставаться сдержанной и собранной сейчас крайне сложно. Успокаивать Нандо, который так же напуган, как и Марина, плачем горничных в самые неожиданные моменты. Это страшно.

– Мы встретимся в церкви. – Передаю Нандо Марине и отправляю их туда пораньше, пока не началось траурное шествие. Дороги перекроют, а я должна думать о сыне и его безопасности. Охрана тоже с ними, но мне неспокойно.