– Я могу подать идею – поставь их в воду.

– Какой же ты умный, вау! Прямо не знаю, смогу ли я любить тебя больше, ты такой предприимчивый. Диву даюсь, как я ещё не упала в обморок от твоих чар. – Прикладываю ладонь к щекам и имитирую радость, но потом язвительно поджимаю губы.

– Смешно, – кивает Герман.

– Если бы. Может их выбросить? Это будет сильно невоспитанно?

– Рехнулась?

– Ладно, брошу их в ванной Дина. Он вряд ли заметит, даже если будет принимать душ, – пожимаю плечами и наклоняясь, хочу смахнуть всё на пол, чтобы присесть на диван и вытянуть отёкшие ноги, но неожиданно низ живота стягивает так, что я охаю и хватаюсь за него.

– Что? Что случилось?

– Всё в порядке. Видимо, ребёнку очень нравятся цветы, и он решил проснуться, чтобы врезать мне как следует за желание их уничтожить, – шепчу, глубоко вздыхая.

– Моя принцесса проснулась? Дай! Дай я с ней поздороваюсь! – Герман подскакивает ко мне и кладёт руки на живот.

– Это может быть мальчик.

– Это моя принцесса. Не порть момент. Привет, я тебя жду, не задерживайся там. – Он опускается на колени и приставляет ухо к животу.

– Ты что, реально думаешь, что ребёнок тебе ответит?

– Не мешай, говорю, мы общаемся ментально. Она мне рада.

– Правда? И как ты это понял?

– Она ударила меня в ухо! Женщины любят бить тех, кто им нравится. Я ей нравлюсь. Я ей очень нравлюсь…

– Это может быть он. Хватит уже определять пол по тому, как выглядит мой живот. Это ведь глупо…

– Принцесса, Реджина. У нас будет принцесса. – Герман поднимает на меня счастливый взгляд, и я мягко улыбаюсь ему.

– Мне искренне жаль прерывать такую душещипательную, семейную идиллию, но меня, увы, сейчас стошнит.

Подпрыгиваю на месте от полного отвращения голоса сбоку.

Герман тоже испуганно поднимается, смотря в темноту кухонной зоны.

Не может быть…

Поворачиваю голову туда, откуда раздался голос. Из мрака ночи к нам медленно выходит Дерик. Боже мой…

– Дерик? – Герман шокировано повторяет мои невысказанные мысли.

У меня спирает дыхание от одного его вида. Идеально скроенные брюки повторяют длину ног и подчёркивают где нужно, все выпирающие части. Приличные части, если мне не изменяет память.

Дерик вскидывает подбородок.

– Напомню, что данный плод имеет прямое отношение ко мне, но никак не к тебе, Герман. И ты находишься в моём доме без моего прямого разрешения.

– Но я лишь…

Тёмно-синяя рубашка тщательно застёгнута на все пуговицы, лишь одна, у горла осталась без внимания. Я не могу даже слова сказать.

– Ты лишь идёшь на хрен отсюда. Держись от неё подальше, пока не родит моего ребёнка. А дальше меня не касается, чей член будет в ней.

– Подожди. Ты что, спятил? Решил устроить очередной скандал на почве своего неудовлетворения из-за того, что мы все стараемся создать благоприятную атмосферу для Реджины?

Сглатываю вязкую слюну, когда мой взгляд натыкается на резко очерченную верхнюю губу и щетину. Его волосы снова подстрижены и лежат переливающими бликами волнами. А глаза… за эти глаза можно и убить.

– Пошёл вон, иначе я тебя вытащу отсюда за шкирку и вышлю из страны…

Господи…

– Боже, ты всегда всё портишь. Лучше бы не появлялся. Ей нельзя нервничать…

– Заткнись! Пошёл на хрен из моего дома!

От крика Дерика я вновь вздрагиваю и отмираю.

– Так… успокойтесь оба. Герман, спасибо за то, что помог всё донести. Встретимся завтра в обеденное время, как обычно, – вставляю, бросая умоляющий взгляд на Германа.

– А ты не ори в моём доме. Насколько я помню, по документам это моя недвижимость, и тебя сюда точно не приглашали. Поэтому если хочешь пообщаться с ребёнком, которого я ношу, то сам сейчас же закроешь рот и не будешь повышать голос, – говорю, указывая пальцем на Дерика.

Не так я представляла в своих мечтах очередную встречу. Точно не так.

– Реджина, я могу…

– Пойти к чёрту отсюда, – рычит Дерик, делая шаг, и я замечаю, как сжимаются его кулаки. Не к добру.

– Иди. Возьми мою машину, а утром пусть кто-нибудь её пригонит. Иди. – Вкладываю ключи в руку Германа и толкаю его к двери.

Он бросает мрачный взгляд на Дерика, а потом на меня. Киваю ему, показывая, что знаю, что делаю. Ни черта. Я не знаю, что делать дальше.

Герман уходит, а в доме вновь появляется тяжёлая атмосфера. Я уже и забыла, как сложно дышать, когда Дерик рядом. Нет, это ни капли не возбуждает, это возвращает меня на несколько месяцев назад.

– Зачем пришёл? – сухо спрашиваю его.

– Поздравить тебя.

– Ясно. Спасибо. Праздник уже прошёл. Что-то ещё? – спрашиваю, и уже спокойнее смотрю в его глаза.

– Да. Я запрещаю тебе, Джина, трахаться с кем-то другим, пока ты не родишь. Я не желаю, чтобы кто-то травмировал моего ребёнка. Это понятно?

– Кристально. У тебя ещё есть дерьмо, чтобы вылить его на меня, или ты молча пойдёшь к чёрту прямо сейчас?

Он недовольно поджимает губы и медленно подходит ко мне. Внутри я вся сжимаюсь от страха. Я боюсь его до сих пор. Как только его рука резко поднимается вверх, я вскрикиваю и отшатываюсь от него, зажмуриваясь на пару мгновений.

С опаской смотрю, как его рука падает вниз, и его плечи опускаются. Взгляд гаснет.

– Ты что, подумала, я ударю тебя? – шепчет он.

– Да. Именно так. У меня есть причины бояться, оставаясь с тобой наедине. И это…

Охаю и жмурюсь от боли внизу живота. Хватаюсь за него и издаю сдавленный стон.

– Джина? – Дерик обхватывает меня за плечи и помогает сесть.

– Сейчас… это пройдёт… это…

– Чёрт. Я звоню в госпиталь. Ты рожаешь? Тебе плохо? Ты…

– Тренировочные схватки. Всё нормально. Начались недавно, и я к ним привыкаю, – тяжело дыша, перебиваю его.

– То есть? Это роды?

– Нет. Тренировка перед ними. Всё тело пронзает боль, и она сосредотачивается в пояснице. Живот каменеет. Дышать становится сложнее. Нормально. Я это вынесу, зато легче будет в день «икс». Можешь идти, твой ребёнок в безопасности.

– Я могу… дотронуться до него, или ты разрешаешь это только своему любовнику?

Ехидство в его голосе вызывает у меня злость.

– Прекрати. Не твоего ума дело, с кем я общаюсь. Дотронешься до ребёнка тогда, когда он появится. Ко мне не прикасайся, – рычу, почувствовав себя значительно лучше.

Дерик настолько сильно сжимает зубы от ярости, что его скулы резче выделяются на лице.

– Какая тебе разница, с кем я сплю? Если будет легче, то ни с кем. Доволен? В отличие от тебя я, по крайней мере, не так легка на передок. Это ты у нас покоритель женских кисок. Так что не смей меня обвинять в чём-то подобном. У меня на первом месте мой ребёнок…

– Наш, – цедит он.

– Мой. Сейчас он мой, потому что тебе плевать на него. Ты даже не удосужился ответить на сообщение. Хотя бы смайликом. И я имею полное право сделать свои выводы на твой счёт, Фредерик. Если у тебя больше нет ко мне каких-то важных дел, то оставь меня и убирайся из дома. Встретимся, когда ребёнок родится, – резко произношу, поднимаясь с дивана.

– Уходи. Здесь тебе делать нечего, – добавляю, бросая на него сухой взгляд.

– Ты лгала мне, убеждая, что не вычеркнула меня из жизни моего ребёнка, Джина. Сейчас выгоняешь…

– Потому что я не хочу ссориться с тобой. Это плохо действует на ребёнка. Я не хочу видеть тебя, Дерик. Не знаю, что ты выкинешь ещё, чтобы задеть меня. Ты достаточно сделал плохого мне, и я имею право не верить тебе больше. Я тебе не врала. Я не вычёркиваю тебя из его или её жизни, но она пока принадлежит мне. Только мне. И от моего самочувствия зависит, насколько хорошо завершится беременность. Ты хоть представляешь, как это сложно? Поясница ноет даже утром, пока я ещё не проснулась. Постоянно приходится ходить в туалет. Ходить, вообще, сложно, а ещё два месяца впереди. Изжога меня доканывает. После каждого толчка ребёнка я боюсь, что у меня рёбра треснут. Так что не изводи меня, и так хреново. Надеюсь, ты рад, что я не пищу от радости из-за этой беременности и страдаю, утоляя твоё желание причинить мне побольше боли, – выговариваю ему.

– Джина…

– Нет. Хватит с меня. Чего ты хочешь, Дерик? Ты пришёл не для того, чтобы поздравить меня. Ты пришёл без разрешения, чтобы в очередной раз уязвить меня. Так вот, с этих пор ты будешь заранее сообщать о своём приходе сюда. Это мой дом. Пусть временный. Это моё личное пространство, и я не желаю вздрагивать каждый раз, когда ты здесь появляешься из темноты. Я боюсь тебя. Так лучше объяснила, почему я думаю, что ты мне врежешь?

– Я не представлял, что до этого дойдёт, Джина, – мрачно говорит он, поднимаясь с дивана.

– Ты саму себя настроила против меня и при каждой встрече выгоняешь меня из моего же дома, который я по дурости переписал на тебя…

– Да, забирай его обратно. Господи, я соберу вещи и съеду отсюда в ближайшее время. Мог бы и раньше сказать, что мне пора убираться из этой страны, но ребёнка тебе не отдам, понял? Он мой. Можешь убить, но только через мой труп ты отнимешь у меня моего малыша! Ты не…

Дерик быстрым шагом подходит ко мне и, дёргая меня за руку, отчего я вскрикиваю, и прижимает к себе. Задерживаю дыхание, замирая на месте.

– Что творится в твоей голове, Джина? – Его шёпот скользит по моему виску, и всё тело пронзает от удовольствия. Жар его тела сводит с ума настолько быстро, что я издаю тихий стон. Живот мешает прижаться к нему полностью и, хотя бы как-то, избавиться от давления внизу живота.

– Тебе больно? – Расценив мой стон абсолютно иначе, Дерик немного отодвигается.

– Нет… я… боюсь просто. Боюсь, понимаешь? Боюсь. От тебя неизвестно чего можно ожидать. Ты превратил мою жизнь, действительно, в ад…

– Прости меня. Я не собираюсь забирать у тебя ребёнка. Дай мне шанс. Ещё один. Я буду в Альоре пару дней и готов помочь тебе. Хорошо?

Хмурясь, смотрю на Дерика и киваю ему.