– А меня пригласила, и я могу взять кого-то одного с собой, – поддевает его Сабина.

– Что? Стерва. Как ты с ней жила всё это время, Реджи? Она же сука последняя. Я иду на вечеринку с тобой. Я ей устрою. – Дин вырывается вперёд, а я улыбаюсь.

– Завтра работаешь? – интересуется Сабина.

– Да. Кажется, я переела пирогов, у меня аллергия началась. Выписали мне мазь. Но они так манят.

– Не тяжело?

– Ни капли. Всё нормально. Только спать на животе нельзя, и он двигается там. Щекотно иногда.

– Да? Покажи!

– Приходи на просмотр утром. Желательно часов в пять. Это его любимое время меня будить, – усмехаясь, кладу ладонь на живот, и ребёнок возмущённо меня пихает.

– От Дерика есть вести? – спрашиваю её.

– Сейчас он в Азии. Эни говорит, что всё проходит хорошо. Его принимают с должным уважением, и он подписал новые соглашения.

– Отлично. Дальше Дерик поедет…

– В Россию, затем по Европе и завершит турне в Австралии.

– Понятно. Передавай привет.

Опускаюсь на водительское сиденье своей машины.

– Реджи, не хочешь узнать о том, с кем он?

– Нет, это не моё дело. Надеюсь, что он сделает правильный выбор. До встречи на вечеринке у Инги, – отвечаю, подмигивая подруге, кусающей недовольно губу от моего ответа, завожу мотор и выезжаю из замка.

За последние месяцы моя жизнь изменилась только в лучшую сторону. Я, наконец-то, нашла баланс. Гормональные всплески отпустили, но, кажется, я заразила ими всех, кто со мной общался. Вокруг меня одни психи, больше волнующиеся о родах, кроватке, коляске, молоке, в общем, о всякой ерунде, чем я сама. Ведь в отличие от них, у меня были дела поважнее. Я получила альорские права. Благодаря Калебу я вновь села за руль, а он тактично нашёл для меня нужные слова. Да и дороги здесь намного спокойнее, чем в Америке. И вот уже неделя, как вожу сама. Мне нравится. Хотя машину я позаимствовала у Клаудии, вообще, это был её подарок на все будущие праздники. Она оттаяла сердцем и вот приготовила сюрприз. Ужасный, кроваво-золотой сюрприз. Передёргивает до сих пор.

Что касается Дерика… Я ничего не знаю о том, что происходит в его сердце. Только сухие факты от Эни или Сабины о его политических успехах. Он не пишет и не звонит. Скучаю ли я? Каждый день. Но с этими чувствами я свыклась и просто двигаюсь дальше. Посещаю бассейн, работаю, общаюсь с друзьями и устраиваю ужины для друзей. Я нашла своё место в Альоре и собираюсь здесь задержаться надолго. Мег сдала наши квартиры и иногда ездит в Америку, чтобы всё проверить. Она устроилась к Герману секретарём и откровенно скучает на работе, сходив на свидание уже со всеми мужчинами в отделе, из-за чего Герман при каждом удобном случае просит меня с ней поговорить. Инга арендовала пустующее здание, отремонтировала его и открыла свой клуб полмесяца назад. Конечно, хорошо водить знакомства с королём, а ещё лучше иметь сестру, которая беременна наследником, чтобы получить все документы намного раньше, чем остальные. В общем, выживаем, как умеем.

Конечно, ни на какую вечеринку я не поехала, а осталась дома, чтобы вновь перебрать вещи, прибраться и продолжить вить гнездо для своего ребёнка. Он развивается хорошо, у меня даже фотографии есть. Правда, только я умиляюсь тому, какой ребёнок страшненький, остальные крутят у виска, говоря, что у меня нет материнского инстинкта. Но если будет девочка, то ей досталась моя паршивая родословная вкупе с внешностью. Мальчик-то переживёт, а девочке будет довольно сложно быть моей копией. Хотя… ничего ещё непонятно. И у меня есть материнский инстинкт, он просто ещё спит.

Провожу пальцами по белоснежным разводам на серой стене и довольно вздыхаю. Нет, мебели ещё никакой я не купила. Но сам факт. Я приняла то, что со мной будет.

Спускаюсь вниз и наливаю себе чай. Выхожу на террасу, опускаюсь на качели и укрываюсь пледом. Прекрасно. Покачиваясь и напевая себе под нос, наслаждаюсь тишиной и спокойствием до тех пор, пока не возвращается Дин. Даже не буду говорить, где я, иначе он снова начнёт жаловаться на сестру, а она, видимо, его прогнала. Инга до сих пор не может смириться с тем, что сделал Дин, и открыто провоцирует его на скандалы. Я на это уже не обращаю внимания. Практически. Обычно, просто ухожу, пока они ругаются.

Затихаю, надеясь, что он не найдёт меня и пойдёт спать в свою белоснежную спальню, или как её называет Инга, «зефир для идиота». Хихикаю от воспоминаний, и мой ребёнок внутри толкается.

– Тебе нравится, когда я смеюсь? – шепчу, поглаживая живот.

– Не только ему.

Вздрагиваю от уже практически забытого и в то же время такого необходимого голоса.

Поднимаю шокировано голову.

– Дерик? Что ты здесь делаешь? Ты же…

Это он. В обычных джинсах, свитере и куртке. Я застываю, находясь в полном недоумении. Любуюсь им, его отросшими чёрными волосами, яркостью тёмных глаз в ночи, лицом и медленной походкой.

Он садится рядом и тяжело вздыхает.

– Я привёз вот это. – Он достаёт из куртки небольшую коробочку и кладёт её на стол.

– Я хотел… подарить тебе это на Рождество, но не смог. Ребёнку я тоже принёс подарок, оставил в гостиной. В доме теперь пахнет тобой, Джина. Жизнью пахнет.

– Дерик? У тебя всё хорошо? Ты же не прилетел из Японии только для того, чтобы подарить это? – шепчу, осторожно касаясь его прохладной руки.

– Удивишься, но это не даёт мне покоя. Я не могу двигаться дальше, Джина. Ты вычеркнула меня из жизни своей и будущего ребёнка. А я так не могу. Меня это угнетает, – тихо признаётся он.

– Дерик, я не вычёркивала…

– Ты живёшь вместе с Дином. Он рядом с тобой. Видит все эти изменения. Он…

– Дерик. Дин мне только друг, да и он зачастую ничего не замечает. Ты же мог мне написать или позвонить. Почему не сделал этого? Я тебе не враг.

– Я враг сам себе. Так говорит Эни.

– Ты…

Осекаюсь, когда меня снова пихают изнутри. Хватаю руку Дерика и кладу её на свой живот. Он вздрагивает и распахивает шире глаза.

– Господи… это… ребёнок? – шепчет он, когда чувствует то же, что и я.

– Да. Это он или она. Ребёнок рад тебе, и не важно, как долго тебя нет, Дерик. У тебя сейчас есть другие дела, а он растёт. Он ждёт тебя в любое время. Чтобы приехать к нему, ты не обязан искать причины или привозить подарки. Ты просто приходи или спрашивай о нём. Думаю, ему будет приятно.

Его взгляд, полный горечи и боли, ранит меня сильнее любых гадких слов. Дерик пришёл ко мне. Нет, он пролетел столько километров, чтобы прийти сюда. В голове появляются слова Сабины «Он приходит, когда ему плохо».

И я смотрю теперь на всё с другой стороны. Отбросив обиды от всех ссор, недопонимания, ревность и гордость, я счастлива видеть его и готова на многое, чтобы Дерик понял – он здесь не лишний. Он уже часть меня. Мы всегда будем связаны друг с другом, и нужно найти баланс.

– Больше ничего нет… почему ничего нет? – испуганно шепчет Дерик, трогая мой небольшой живот.

– Заснул, наверное. Он очень активен по утрам, или когда я сильно устаю. У него или неё есть характер. Твой, думаю, и мой. Такой же противный, как я, и настойчивый, целеустремлённый, позволяющий поднять меня в пять утра, как ты, – улыбаюсь Дерику.

Но он настолько потерян, что моё сердце сжимается.

– Эй, что случилось? – шёпотом спрашиваю его. Дерик убирает руки с моего живота и отталкивается ногой, отчего качели немного качаются.

– Я пропускаю важные моменты своей жизни. Раньше я не думал о них. У меня их не было. Теперь я всё пропускаю.

– Дерик, ты не пропускаешь. Пока ничего особенного не случилось, чтобы быть настолько важным. Разве ты не делаешь то, что в будущем даст бесценные плоды для Альоры? Делаешь. Отвечаешь за жизнь стольких людей, и это невероятно, ведь только представь – ты история, Фредерик. Ты уже часть этого большого мира, который нуждается в тебе. Каждый ребёнок, каждый взрослый, каждый будущий альорец – все они благодарны тебе за то, что ты живёшь и делаешь. Это…

– Мне не нужен большой мир. Мне нужен мой, – резко перебивает меня.

– Альора и есть твой мир, Дерик. Ты король…

Он зло поднимается с качелей и проходит по террасе. Я прекрасно его понимаю. Сейчас Дерик ещё привыкает к такой большой ответственности. Сложно совмещать личную и общественную жизнь, особенно королю. Но я не знаю, как ему помочь в этом.

– Я не чувствую себя нужным ему, – говорит и бросает на меня полный боли взгляд.

– Пока и я себя такой не чувствую. На самом деле мне кажется, что понимание о наличии ребёнка придёт только тогда, когда он, действительно, появится. Срок ставят на конец июля…

– И меня опять не будет здесь. Я вынужден решать дела чужих детей, улучшать их жизнь, а не своего ребёнка, – обозлённо рычит он.

Тяжело вздыхаю и передёргиваю плечами.

– Нет чужих детей, Дерик. Есть просто дети. И всё, что ты сейчас делаешь, отразится и на твоём ребёнке. Он будет рождён здесь, как ты и хотел. Пройдёт время, и ты вернёшься в Альору, в первые месяцы он всё равно никого особо узнавать не будет, так что вряд ли что-то пропустишь. Не зацикливайся на том, чего ещё нет. Обрати свою энергию на более важные и насущные дела. Твоя злость бесполезна. Она лишняя, и никому ничего хорошего не принесёт, но в твоих руках выбор. Ферсандру наличие ребёнка никогда не мешало вести дела страны.

– У него была жена, которая всегда находилась с ним рядом. У него была семья, и он знал на что шёл. Он хотел этого, а в моём случае меня вынудили быть тем, кем я себя не вижу. Ты вынудила. Если бы ты, Джина, не бросилась на Дина, то сейчас бы Ферсандр продолжал быть королём, и мне не приходилось бы тратить своё время на чёртов тур.

Поджимаю губы и встаю с качелей.

– Если тебе так удобно, то вини меня во всём. Я не приставляла к твоему виску пистолет и не вела тебя на эшафот, Дерик. Ты разумно увидел ситуацию. Дин никогда не смог бы сделать того, что ты. Он не болеет этой страной так, как ты. Так что, думаю, разговор мы на этом закончим, иначе ты в очередной раз напомнишь мне, какая я сука, раз не подумала о контрацепции, создав тебе проблемы в виде ребёнка, а также по моей вине умер отец Сабины, и многое другое ещё. Не волнуйся, с этой виной мне жить ещё сложнее, видя себя обузой для всех. Спасибо за подарок, но мне он не нужен. Он для меня не ценен настолько, чтобы вызывал тепло в груди так, как это делает спокойствие в Альоре. Всего хорошего, Дерик, – произношу и, разворачиваясь, вхожу в дом, а он – за мной. Опять ругаться с ним? Я не хочу. Меня это уже по горло достало.