Рексанна Бекнел - Скандальные свадьбы

Сверху упала капля, потом другая. Мередит подняла голову: небо заволокли черные тучи. В горах начиналась гроза, а она даже не заметила, как изменилась погода. Чертыхнувшись про себя, девушка стала осторожно спускаться по пологому склону. Крупные холодные капли дождя били ее по лицу, тонкая водолазка и джинсы моментально промокли. Мередит ускорила шаги, но поскользнулась на мокрой глине и упала. К счастью, она не ушиблась, лишь немного поцарапала ладонь, когда пыталась удержаться за скалу, но джинсы оказались безнадежно выпачканы в грязи.

Мередит стала двигаться медленнее, стараясь не сходить с тропинки, и вдруг, обогнув огромный валун, с удивлением обнаружила, что стоит прямо перед замком Даниган. Не раздумывая, она бросилась под карниз крыши. Лучше переждать грозу здесь, чем идти домой по грязи, решила она.

Мокрая одежда прилипала к телу, холод пробирал до костей. Интересно, Йен сейчас в замке? Невольно она стала оглядываться. «Лендровера» не видно, но, возможно, он в гараже. Ее волосы растрепались, руку саднило после падения, отряхивать грязные джинсы было бесполезно.

Если он дома, то увидит ее именно в таком неприглядном виде.

Прошло пятнадцать минут, но дождь и не думал переставать. В итоге Мередит решила, что терять ей нечего — она и так уже промокла до нитки — и лучше пойти домой, где по крайней мере у нее будет возможность принять горячую ванну и выпить чаю. Стиснув зубы, она вышла из своего укрытия и быстро направилась по дороге в деревню.

Она не прошла и полмили, когда ее ослепил свет фар двигавшегося навстречу автомобиля. Мередит отступила на обочину, но водитель, поравнявшись с нею, притормозил, и, к своему ужасу, девушка узнала Йена, возвращавшегося в свой замок.

Он открыл дверцу.

— Залезайте.

Она так замерзла и устала, что не стала спорить. Между тем Йен включил печку и продолжил путь вверх по склону.

— Куда мы едем? — Мередит полагала, что он отвезет ее домой.

— В замок. Нам предстоит серьезный разговор.

Сидя рядом с ним на переднем сиденье, она больше походила на дрожащего от холода промокшего щенка, и Йену невольно захотелось ее приласкать. Больше того — он мечтал обнять ее и поцеловать, как вчера, но прежде чем это снова случится — если вообще случится, — ему необходимо узнать, кто она на самом деле и почему приехала в Корридан.

Он припарковал машину как можно ближе к входной двери и помог гостье войти в замок.

— Вот так. — Набросив ей на плечи покрывало, снятое с дивана, Йен подвел ее к камину. — Сейчас я разожгу огонь, и вы сможете обсохнуть.

Он видел, что она дрожит, и понял, что огонь тут не поможет — ей нужна сухая одежда.

— Если вы согласитесь, я предложил бы вам кое‑что.

Она глянула на него своими огромными зелеными глазами, и Йен почувствовал, что тает.

— Предложили? Что именно?

— Вам надо снять с себя мокрую одежду… У меня есть большой халат, который вы можете пока надеть.

— А горячего душа у вас, случаем, нет, а то я очень замерзла…

Йен подумал о водопроводе: хоть бы он выдержал.

— Да, конечно. Пойдемте со мной. Пока вы будете в душе, я разожгу камин.

Он вел ее вверх по лестнице в комнату для гостей, и его голова была переполнена жаркими видениями обнаженной Мередит Уэнтворт, принимающей душ.

— В ванной есть мыло, шампунь и все, что необходимо. Я принесу халат и повешу его в спальне. Прошу вас, чувствуйте себя как дома.

Он оставил ее в спальне, а сам спустился вниз и нашел в шкафу шерстяной халат в коричневую клетку — тяжелый, большой по размеру и совсем не женский. Это и к лучшему, подумалось ему, они будут вместе очень недолго, и он надеялся, что им никто не помешает. Ему необходимо узнать, является ли Мередит Уэнтворт агентом пароходной компании.

Когда она спустилась в гостиную, огонь в огромном каменном камине уже пылал. Йен поднял на нее взгляд и понял, что первая линия обороны рухнула. После душа она была еще прекраснее, чем всегда, даже завернутая в блеклый коричневый халат. Мокрые волосы ее падали золотисто‑рыжими волнами на плечи и спину, а за линией выреза просматривался намек на безупречные очертания груди.

Мередит улыбнулась, и Йен был окончательно повергнут.

— У вас есть носки? — спросила она, наступая одной голой ступней на другую.

Он подошел к ней и, легко подняв на руки, отнес в большое кресло у камина, затем взял у нее сверток с мокрой одеждой и положил его на каминную полку.

— Подождите минутку, я сейчас.

Отыскав в спальне толстые шерстяные носки домашней вязки, Йен поспешно вернулся наверх и стал наблюдать за тем, как она натягивает их на свои потрясающие ноги. Неожиданно у него возникло желание погладить нежную кожу ее икр. Он боролся с собой, пытаясь оставаться спокойным, но это ему удавалось с большим трудом.

— Я бы хотел предложить вам чаю, но боюсь, что у меня его нет. Я здесь редко бываю.

Мередит встала и потуже затянула пояс халата.

— Спасибо, но чай необязателен, я и так уже согрелась. Теперь мне надо высушить свои вещи — могу я развесить их у огня? Иначе мне придется ехать домой в вашем халате…

Она не удержалась от смеха.

Но Йен не хотел, чтобы она уезжала домой. Совсем не хотел. Лучше, чтобы она вообще никуда и никогда не уезжала. Странно, но с появлением этой девушки в замке будто стало светлее.

Йен натянул веревку между столом и спинкой стула, и Мередит развесила на ней джинсы, водолазку и свое тонкое белье; при этом хозяин замка деликатно отвернулся, тем более что его и без того мучительное напряжение все росло.

— Чаю нет, но как насчет виски — у меня неплохой запас самого лучшего. — Ему просто необходимо было выпить.

— Ну если только капельку…

Йен наполнил два небольших стакана самым лучшим шотландским виски и неожиданно ощутил гордость оттого, что может его предложить. Он не достиг успеха во многих делах, но умелое управление винокуренным заводом вывело его в производители виски самого высокого качества, известного во всем мире.

Передав гостье стакан, он поднял свой.

— За нас, и чтобы все дела, черт возьми, шли хорошо!

Она рассмеялась.

— Что это такое?

— Старинный шотландский тост. Я удивлен, что вы его не слышали. — Ему понравилась ее детская непосредственность.

— Я многого не слышала, — призналась Мередит и отпила глоток, — но обязательно хочу всему научиться.

Синклер посмотрел ей в глаза, и в комнате наступила такая тишина, что слышно было лишь их дыхание.

— Я с удовольствием готов стать вашим учителем, — прошептал он и, понимая, что этого нельзя делать, все же подошел к ней, а затем неожиданно обнял. На ее губах он почувствовал вкус виски, который показался ему самым восхитительным на свете. — Ах, Мередит Уэнтворт, что это вы делаете в моих объятиях? — Он провел рукой по ее шелковистым волосам.

Она запрокинула голову; ее взгляд был полон страсти.

— Разве вы не обещали научить меня всему?

Мередит казалось, что ее сжигает огонь — от горячего душа, от камина, от виски и от проснувшегося в ней желания. Могла ли она еще недавно хотя бы в мыслях представить себе, что нечто подобное может с ней произойти? Но теперь, когда ее обнимал Йен, ей уже не надо было ничего другого. Она позволила ему взять у нее стакан, отнести себя в соседнюю комнату и положить на огромную кровать.

— Мередит?

Ей показалось, что голос доносится откуда‑то издалека, но когда она открыла глаза, то совсем близко увидела лицо Йена. Его глаза смотрели на нее пристально, словно спрашивая разрешения.

— Да‑да. — Она обхватила ладонями его лицо и притянула к себе. — Пожалуйста…

Когда она поцеловала это лицо, то услышала, как из его груди вырвался легкий стон. Затем Мередит почувствовала, что он развязал узел на поясе ее халата и откинул в сторону одну полу. Губами он изучал ее рот, руками — обнажившуюся часть тела, двигаясь медленно, неторопливо по всей длине, начиная от шеи, через грудь, мимо изгиба талии и далее по бедру до мягкого бугорка волос на лобке. Когда он начал действовать более интимно, она чуть не задохнулась и выгнула спину. Все ее тело жаждало завершения того, что обещали его прикосновения.

Через несколько мгновений Мередит почувствовала, что его тело переместилось: он отвел в сторону вторую полу халата и повторил все сначала. Вызванное им желание было столь велико, что ей казалось — она сейчас умрет. Еще никогда ее так не любили. Он как будто бы боготворил ее, и с каждой лаской ее возбуждение росло, затмевая разум.

Но в тот самый момент, когда Мередит показалось, что она уже на самом краю, Йен внезапно отстранился.

— Я хочу тебя видеть, — сказал он, опускаясь возле нее на колени и освобождая ее руки из широких рукавов халата. Его голос был глухим от желания, а глаза пожирали ее с головы до ног. Она лежала перед ним, нагая и бесстыжая, позволяя ему рассматривать себя.

— Я тоже хочу тебя видеть, — пробормотала она, в предвкушении чего‑то необыкновенного наблюдая за тем, как он снял рубашку, а потом брюки и трусы.

Его тело было таким же прекрасным, как горы Шотландии, — мускулистая грудь переходила в тонкую талию, ноги длинные и красивые, руки — сплошные бицепсы. Она увидела, как велико было его желание, и потупилась.

Он наклонился над ней, и их пальцы сплелись. Не отрывая от нее взгляда, он овладел ею нежно, без спешки. Она опять выгнулась ему навстречу, чувствуя первую вспышку того сладкого удовлетворения, которого требовало ее тело, но Йен отстранялся от нее снова и снова, а потом с каждым разом проникал все глубже.

Мередит почувствовала, как их тела начали двигаться в едином ритме. Эмоции захлестывали ее, и она, закрыв глаза, вскрикивала каждый раз, когда он доводил ее до вершины блаженства, давая почувствовать восхитительное биение его тела внутри себя, заполнявшее ее целиком.