— Японская шкатулка, — пояснил Эллиот и сосредоточился на шкатулке. Орудуя самой тонкой отмычкой, он старался не думать об опьяняющем присутствии Деборы. На ней были бриджи в обтяжку, их колени разделяли какие-то дюймы. Он этого не планировал и добросовестно избегал даже помыслить о том, что будет дальше, но все произошло, как в первый раз. Даже сильнее. Или он лишь вообразил, что она испытывает то же самое?

Шкатулка раскрылась. Дебора наклонилась, чтобы рассмотреть ближе, и задела волосами его плечо. Их взгляды встретились. У обоих перехватило дыхание. И хотя они тут же опустили глаза обратно к шкатулке, сомнений не оставалось. Они оба испытали резкий и сильный прилив желания.

— Это именно то, что мы должны были взять? — спросила Дебора. — Вы говорили, что там будут маленькие резные фигурки. Фигурки слоновой кости, украшенные драгоценными камнями. Очень необычные, вы говорили.

— Так я слышал.

— От ваших источников, — с быстрой улыбкой закончила она. — Можно мне посмотреть?

Шкатулка изнутри была обита бархатом. Эллиот снял защитное покрывало. Там было десять фигурок, два ряда по пять штук. Дебора вынула одну и, нахмурившись, стала разглядывать, поворачивая то одной стороной, то другой. Украшавший ее бриллиант ярко вспыхнул в лунном свете. И только теперь Эллиот осознал, что именно они украли. Дебора широко раскрыла глаза, рассматривая дышащую мастерством, тщательно выполненную фигурку обнаженной женщины. Верхом на голом мужчине.

— Боже мой! — воскликнула она.

— Мне говорили, что это идолы, — проговорил Эллиот. Он зачарованно смотрел, как ее пальцы ласкают фигурку, прослеживая все ее выпуклости и впадины, и изо всех сил старался не думать, что эти руки могут касаться столь же интимно и его самого.

— По-моему, здесь что-то сломано. Смотрите, женщина не совсем закреплена. — Дебора осторожно потянула за нее, и резные фигурки распались. — О!

Мужская фигурка осталась у нее на ладони, совершенно целая и прекрасная в своей наготе. Дебора провела кончиком пальца по всей длине мужского достоинства, соединявшего пару, и испытала дрожь во всем теле. Лицо мужчины выражало не столько похоть, сколько экстаз. И — Дебора перевела взгляд на женщину — ее лицо тоже.

Она подняла с сиденья женскую фигурку и вновь соединила ее с мужской. Изваяния плавно вошли друг в друга. Она не удержалась и глянула на Эллиота. Его глаза обожгли ее таким жаром, что все внутренности завязались узлом.

— Они все такие?

— Вариации на тему, — сдавленно ответил Эллиот.

— Дайте мне посмотреть.

Он передал ей шкатулку. Дебора пробежала пальцами по фигуркам, выполненным столь же подробно и тщательно. Оргия совокупляющихся пар. Дебора выбрала одну пару, потом другую, повертела ее на ладони и разомкнула, затем плавно сомкнула обратно, явно зачарованная искусной игрой. И хотя некоторые из поз, по мнению Эллиота, не стоили своего замысловатого исполнения, среди них не было ни одной для него незнакомой. В целом довольно скучный набор по сравнению с тем, что он когда-то повидал.

Однако для Деборы, похоже, почти каждая была в новинку. Изучение полностью поглотило ее. Эллиоту хотелось, чтобы она на него смотрела так же. И прикасалась к нему, а не к какой-то резной фигурке. Он хотел войти в нее и ощутить, что их тела созданы друг для друга лучше, чем эти японские идолы.

Вернув женскую фигурку обратно под любовника, Дебора снова ощутила дрожь. Совокупления Беллы Донны никогда не отличались такой чувственностью. Для нее высшим удовольствием было взять верх, поработить, контролировать. Но эти фигурки, казалось, испытывали истинное блаженство.

— Вы думаете, это все… действительно возможно? — с сомнением спросила она у Эллиота.

Тот заколебался, удивленный подобной неискушенностью.

— Конечно, возможно. Другой вопрос, стоят литого усилия.

Дебора уставилась на него широко раскрытыми глазами. Казалось, она скорее заинтригована, чем шокирована. Интересно, она понимает, насколько призывен ее интерес?

— Этот набор, вероятно, служил подарком на свадьбу, — объяснил Эллиот.

— Я бы тоже от такого не отказалась, — сказала Дебора. — А вы пробовали… О боже, не отвечайте! Не могу поверить, что я…

— Да, пробовал. Все пробовал. — Даже не пытаясь скрыть шаловливой улыбки, Эллиот забрал у нее фигурку и вернул на место. — И предваряя ваш следующий вопрос, нет, я не испытывал при этом ничего особенного.

— О.

Он привлек ее ближе к себе.

— Но я бы не отказался попробовать еще раз, — на ухо прошептал он. — Ну, вы понимаете, исключительно с целью удовлетворить ваше любопытство. Если вы того захотите. — Он слегка прикусил мочку уха и стал покрывать поцелуями ее шею до самого воротника рубашки.

Дебору накрыла смесь страха и восторга, сильно забилось сердце. Посмеет ли она? Она влезла в чужой дом посреди ночи. Она помогала вскрыть сейф и даже утихомиривала чертову псину. А сейчас в незапертом эллинге в богом забытом месте. Наедине с героем своих фантазий, о котором мечтала с той самой ночи, когда он свалился на нее со стены. Посмеет ли она?

— Дебора?

Она засмеялась и обхватила его руками за шею:

— Просто поцелуй меня.

Он притянул ее к себе и поцеловал. Почти невесомо прошелся губами. Привлек еще ближе, и она с легким вздохом коснулась его языка своим, впитывая жар, аромат, мужскую надежность. Эллиот откинулся на мягком сиденье и увлек Дебору за собой. Она легла на него, прижимаясь грудью к его груди. Отвердевшее мужское достоинство вдавилось в мягкую плоть ее живота. Так сильно. Так необычно. Ей все в нем казалось необычным.

Он усилил натиск, и поцелуй стал еще глубже. Дебора сильней прижалась к твердому напряженному телу и поцеловала в ответ, с наслаждением ощущая, как его руки сжимают ей талию, как неразделимы их губы, как язык завладевает ее ртом. Она наслаждалась мужественностью, превращавшей ее в женщину. Роскошные поцелуи, как спелые фрукты, приносили невероятное наслаждение, все более глубокие и лихорадочные, почти на грани отчаяния.

Эллиот усадил ее верхом на себя.

— Я хочу видеть тебя, — прерывисто выдохнул он, проводя руками по ее плечам и стаскивая пальто. — Какие формы! А кожа! Как прекрасно! Я хочу видеть.

Ее пальто полетело на доски эллинга. За ним его пальто, затем и жилет. Пожирая Дебору голодным взглядом, Эллиот выдернул ей рубашку из бриджей, быстро расстегнул и сорвал через голову. При виде обнаженного тела его глаза вспыхнули, жадно впитывая красоту. Невероятно возбуждающее зрелище. Он любовался, упивался ее телом, не мог насмотреться. Это придало Деборе душевных сил и уничтожило смущение.

— Красивей любой мечты, — произнес он, поглаживая ее грудь и спускаясь до талии. — Красивей, чем в темноте холла. — Его губы растянулись в чувственную улыбку, отчего ее мускулы мучительно напряглись. — Ты прекрасна, невероятно прекрасна.

Он плотно обхватил губами ее сосок и с силой втянул в рот. Ее обдало горячей волной, как ударом молнии, все внутри свело судорогой, разгорался огонь, спускаясь все ниже и ниже. Она начала извиваться, Эллиот что-то прорычал, удерживая ее на месте. Он продолжал посасывать ее грудь, сначала одну, потом другую, распространяя сладостный жар по всему телу, пока она не обезумела от нестерпимого желания.

Дебора беспомощно дергала его за рубашку. Эллиот нетерпеливо стянул и отбросил в сторону. Дебора прикоснулась к нему, ощущая теплую кожу и жестковатые волоски на груди, перевернутой стрелой спускавшиеся к животу. Она чувствовала, как учащается его дыхание от взаимных прикосновений и взглядов.

— Я хочу тебя, — произнес Эллиот.

Она и не сомневалась в нем. Она тоже его хотела, болезненно, мучительно, незнакомо, по-настоящему, так сильно, что даже представить себе не могла.

— Да, — ответила она. — Да.

Он притянул ее ближе безжалостным поцелуем и подмял под себя, прокладывая обжигающую цепочку поцелуев до самой груди. Он посасывал, поглаживал и пощипывал ей грудь, пока желание не стало для нее нестерпимым, а поцелуи не перестали приносить удовлетворение.

Он расстегнул ее бриджи, опустил туда руку, погладил живот. Дебора вскрикнула. Его пальцы спустились ниже, к нежной плоти, прошлись по завиткам внизу живота и погладили другое бедро. Она снова застонала и выгнулась под ним, впиваясь ногтями в спину. Напряженная до предела, как натянутая тетива, она почувствовала, как тает под его настойчивыми ласками, его ароматом и тяжелым телом. Эллиот передвинулся, поднял голову от соска и накрыл губами ее губы, заглушая инстинктивный крик протеста. Он целовал ее сильно и глубоко, но потом ее стали накрывать и другие ощущения. Его ласковые пальцы плавно проникли во влажное горячее сосредоточие женственности.

Все ее тело свело судорогой. Подобное она испытывала не впервые, ей пришлось научиться получать удовольствие в одиночестве, но то, что почувствовала сейчас, не шло ни в какое сравнение. Это не просто разрядка, универсальное средство расслабиться. Совсем иначе. Медленно разгорающееся удовольствие, настолько сладкое, что хотелось продлевать и продлевать наслаждение. Еще немного, еще. Она напряглась, пытаясь сдержаться. Еще. Но Эллиот завладел ее ртом, его пальцы снова поглаживали нежную плоть. И она покатилась в пропасть.

— Давай же, — произнес он гортанным голосом, и его прикосновения стали целенаправленными, а ласки сильнее и быстрее, пока она не почувствовала, что не дождется завершения. Она больше не могла сдерживаться и уткнулась ему в плечо, заглушая собственный крик, содрогаясь от кульминации. Потрясенная ее силой, она цеплялась за Эллиота и едва дышала.

Он обнимал ее, хотя болезненная пульсация между ног стала почти непереносимой. Свобода. Экстаз. Точно так, как он представлял, даже лучше. Он поцеловал ее в волосы. Она цеплялась за него, как за якорь, прижималась щекой к груди, касаясь губами кожи. Потом сунула между ними руку и коснулась его через бриджи. Осторожно коснулась, но этого оказалось достаточно, чтобы у него закипела кровь. Она принялась на ощупь расстегивать его бриджи. Эллиот рывком раздернул застежку, стащил их и опустился рядом с ней на колени.