Она перевернула страницу в своем блокноте и быстро набросала эскиз всадника. Рисуя, она с любопытством ожидала дальнейшего развития событий.

Внезапно из-за деревьев появился Джеймс Морган – герцог Жирар. Он настолько мастерски управлял жеребцом, что казалось, будто он и конь составляют одно целое. Отметив оливковый цвет лица и черные, цвета воронова крыла, волосы, Шарлотта вспомнила слова леди Бальстрэм об испанских корнях его матери.

Он был дьявольски красив, его фигуре мог позавидовать сам Адонис. Он отличался изысканными манерами, но в нем было нечто загадочное, какая-то отчужденность. Когда Шарлотта увидела его в первый раз, ее поразил не столько его лоск, сколько его темно-синие глаза. Похоже, его взгляд ничего не упускал, но в то же время не оставлял ни малейшего шанса узнать о том, что у этого человека таится внутри.

Наблюдая за тем, как лорд Жирар галопом направил своего коня к дому, Шарлотта подумала о вероятности его встречи с испуганным молодым всадником. Она не сомневалась, что они встретились в этой безлюдной местности.

Сердце у Шарлотты дрогнуло, когда Жирар огляделся вокруг, заметил ее на вершине холма и резко направил жеребца в ее сторону. Выражение его красивого лица было непроницаемым. «Не слишком рад меня видеть, – подумала Шарлотта, – да и вообще он не относится к числу слишком жизнерадостных людей». Она лишь сейчас сообразила, что не может припомнить, чтобы он смеялся или даже улыбался. Подъехав к Шарлотте, он остановил коня и спешился.

– Приветствую вас, мисс Хейстингс, – сказал он. Шарлотта подобрала юбки и сделала реверанс.

– Ваша светлость.

– Славный день.

– О да! – Она не собиралась лебезить перед ним, как это делал весь свет.

Его взгляд скользнул по ее голубому муслиновому платью, и Шарлотта с трудом удержалась от гримасы. Ее платье было простым и практичным, удобным для прогулок и отличалось от модных платьев, в которых леди щеголяли на приеме.

– Я не вижу лошади. Вы прошли все это расстояние от дома пешком? – Жирар недоверчиво вскинул бровь.

– Да, ваша светлость.

– Одна?

– В этом и заключается смысл пребывания на природе.

Жирар проигнорировал ее тон и задумчиво произнес:

– Немалое расстояние. Должно быть, для этого потребовалось значительное время.

Она промолчала, поскольку Жирар, по всей видимости, и не ожидал от нее ответа.

– Вы давно здесь?

Ну вот. Наконец вопрос по существу.

– Да, ваша светлость.

Наступила многозначительная пауза, и Шарлотта попыталась угадать, как он перейдет к вопросу о молодом всаднике.

– Я могу взглянуть? – Он жестом показал на ее блокнот.

Она удивленно кивнула и протянула блокнот Жирару.

Жирар отпустил повод, жеребец отошел на пару шагов и, наклонив голову, принялся щипать свежую траву. Герцог раскрыл блокнот и стал разглядывать ее эскизы, сделанные в госпитале ветеранов. Мальчишек, порой смеющихся, порой пребывающих в печали. Впоследствии она использовала эти подсмотренные в жизни моменты, работая в студии. Она занималась акварелью, скульптурой, рисованием. Жирар не поднял головы, когда произнес:

– Весьма недурно.

– Спасибо, ваша светлость.

– Давайте сядем на момент, хорошо?

Не дожидаясь ее ответа, он взял Шарлотту под руку, приглашая сесть. Шарлотта испытала потрясение, когда своей кожей ощутила прикосновение кожаных перчаток. Дрожь пробежала по всему ее телу, она почувствовала, что у нее зашевелились волосы на затылке. Шарлотта поспешила освободить руку, обмотала юбки вокруг колен и села чуть поодаль от Жирара. Положив шляпу на траву, она извлекла из кармана перчатки и принялась их натягивать.

Даже если Жирар и заметил ее смущение, он не подал виду. Он опустился на траву, скрестив ноги, и можно было подумать, что сидеть на поросшем травой холме было для него совсем обыденным делом. Пока он рассматривал ее этюды, она воспользовалась возможностью для того, чтобы внимательнее рассмотреть герцога. Хотя она и не испытывала особого интереса к нему, она тем не менее способна была понять, что именно заставляло женщин соперничать ради того, чтобы разделить с ним ложе, а мужчин – домогаться его совета и дружбы.

От него исходили сдержанная уверенность и сила. И причиной этого был вовсе не его высокий титул, а человеческие качества. Жирар был поджар, мускулист и гибок. Он напоминал Шарлотте льва, готового тут же наказать врага, который посмеет покуситься на его достоинство. Единственной деталью его внешности, которая в какой-то степени придавала ему некоторую мягкость, были его длинные не по моде, волнистые и черные как смоль волосы. Упавший на лоб локон делал его чуть моложе его почти тридцатилетнего возраста.

Все остальное в нем воплощало собой изысканный вкус и элегантность. Его безупречно сшитый костюм для верховой езды подчеркивал изящную талию и широкие плечи. Бриджи из лосиной кожи плотно обтягивали его, бедра. Довершали ансамбль блестящие черные сапоги. Сердце Шарлотты забилось чуть быстрее, когда ее взгляд остановился на его крепких ногах. Даже лучи солнца стали в этот миг горячее.

Перелистав несколько страниц блокнота, Жирар остановился на рисунке генерала Камсби. Человека, который финансировал госпиталь и управлял им. С окончанием войны интерес к ветеранам упал. Тем не менее, генерал остался верен госпиталю.

– Генерал Камсби, – с явным одобрением кивнул Жирар.

– Вы с ним знакомы? – удивленно спросила Шарлотта.

– Да. Отличный парень. Вы хорошо его знаете?

– Я считаю его замечательным другом.

Жирар лишь кивнул. Наконец он дошел до последнего наброска, в котором Шарлотта наскоро, но с достаточными деталями изобразила испуганного всадника. Жирар оторвал взгляд от альбома, прищурил темно-синие глаза и посмотрел на Шарлотту таким взглядом, который способен был заморозить человека даже в летний зной. Хотя у нее вдруг пересохло во рту, Шарлотта твердо встретила взгляд Жирара. Это у него какие-то тайные встречи. Что касается ее, то ей нечего скрывать. Глаза герцога продолжали сверлить Шарлотту, и она нервно облизнула губы. Ничего непозволительного он не сделает. В конце концов, он джентльмен.

Жирар решительно и уверенно вырвал лист из блокнота. Это взорвало Шарлотту. Он даже не потрудился спросить у нее разрешения!

– Позвольте спросить, ваша светлость, какое право вы имеете так обойтись с моим рисунком? – спросила она сквозь зубы.

– Я имею право не распространяться о своих делах. Именно о своих делах, – резко ответил он.

Шарлотта кипела гневом от его наглости. Слова опередили ее мысль, когда она сказала:

– Придется мне расспросить нашу милую хозяйку о мужчине, изображенном на моем рисунке. Я уверена, что его можно без какого-либо неудобства приобщить к числу гостей.

Темные глаза Жирара угрожающе сверкнули, его лицо еще более посуровело. Он вдруг показался... опасным. Они сидели, глядя друг на друга. Напряженную тишину нарушал лишь отдаленный крик птицы.

– Не лучше ли вам заняться своими собственными делами? – предостерег он.

– Я готова с радостью подарить вам любой из моих рисунков, если вы того пожелаете. Вероятно, вам просто следовало вежливо попросить об этом, а не действовать так... безапелляционно.

Она с удовлетворением подумала о том, что не употребила ни одно из слов, которые вертелись у нее на языке: надменно, тиранически, нахально. Жирар выглядел уязвленным, готовым наброситься на нее, но затем вдруг устремил взор вдаль.

Он перевел взгляд на нее и стал воплощенной любезностью.

– Мисс Хейстингс, возможно, я проявил... слишком горячий интерес к вашей работе.

Хотя Шарлотта не шевельнулась, она почувствовала облегчение. Жирар продолжил:

– Мне очень понравился этот рисунок... И могу я заручиться вашим словом, что вы не станете обсуждать события и то, что вы видели сегодня?

– Вы можете дать честное слово, что вы не занимаетесь какой-нибудь незаконной или аморальной деятельностью?

Ноздри Жирара заходили ходуном, на скулах заиграли желваки. Глядя ему в глаза, Шарлотта ожидала его ответа. Он тихонько чертыхнулся и отвернулся.

– Простите? – сказала она.

Он раздраженно покачал головой и выпалил:

– Даю вам слово.

– В таком случае я тоже даю вам слово... и этот рисунок, – с удовлетворением проговорила она.

Он сложил листок и сунул его в карман сюртука. Встретившись с ее взглядом, он поджал губы.

– Вы из Бери-Сент-Эдмундса?

– Из Уэйвени. Бери-Сент-Эдмундс – это ближайшая от нас деревня.

– Вы знали мистера Ричарда Блэнтона?

– Да. Но не слишком хорошо. Он наш ближайший сосед, но много времени проводил в Лондоне. Он умер несколько лет назад.

– Пять лет тому назад.

– О!

Возникла пауза.

– Вы знакомы с его сыном, Мортимером Блэнтоном?

Шарлотта напряглась.

– Знакома.

Жирар нахмурился, потом резко встал и протянул Шарлотте руку.

– Могу я отвезти вас домой?

Шарлотта с опаской посмотрела на протянутую им руку. Она не боялась его. Однако между ними пробегали какие-то волны, смысла которых она не понимала. Его сегодняшние действия были необычными, а его прикосновения приводили в замешательство. Она покачала головой:

– Это излишне, ваша светлость.

– Я настаиваю.

Шарлотта вложила свою маленькую ладошку в его большую ладонь. Он осторожно поднял ее с земли и сделал это с такой легкостью, словно имел дело с пушинкой. Она опустила голову и стряхнула траву с юбки, пряча разгоряченное лицо. Даже сквозь перчатки она ощущала жар его руки.