Повеселись от души в Лондоне и не волнуйся. Вот увидишь, окажется, что это всего лишь буря в стакане…»

Глава 14

– Моя дорогая! Как здорово видеть тебя снова! – Тетя Каролина радостно сбежала вниз по ступенькам дома на Брутон-стрит и заключила Верити в объятия. – Я счастлива, что ты приехала к нам, и ни о чем не волнуйся, я все улажу.

– Извините, что я без предупреждения, но все так запуталось, а потом папаK пришла в голову идея попросить вас о помощи, и, признаюсь, это такое облегчение! – тараторила Верити, пока тетя вела ее наверх мимо лакеев, ожидающих прибытия багажа.

– В предупреждении нет нужды, милая. Кроме того, ради тебя я готова отменить даже обед у королевы! К тому же теперь ты составишь мне компанию, и я прекрасно проведу время, выводя тебя в свет. Из-за болезни брата у тебя так и не было нормального сезона. – Она провела Верити в гостиную. – Чай, Ветеринг. Обед через два часа, мы будем трапезничать дома, – добавила тетя после ухода дворецкого. – Итак, Розовая комната твоя, как обычно. Горничную ты привезла свою. За чаем быстренько расскажешь мне, какие у нас приоритеты, потом пойдешь к себе, переоденешься, отдохнешь, а я составлю план кампании.

– Да, конечно, спасибо. – На Верити внезапно навалилась усталость, мысли вернулись к событиям пятилетней давности.

«Эта комната… Тогда она была выкрашена в светло-зеленый цвет с серебристой отделкой, а над камином висела пастораль. Вон там стояла кушетка, а перед ней – экран, за которым меня впервые поцеловали».

– Ты не против, если мы все расскажем Гришэму и Родерику?

– Хм. – Верити вынырнула в реальность, сделав вид, что задремала на ходу. – Простите, тетя. Путешествие оказалось весьма утомительным.

– Полный вздор! Ты устала не больше, чем я! Шикарная карета, роскошная ночевка в самой дорогой гостинице, да юная леди должна быть готова поехать прямиком на бал! Отбрось эти деревенские замашки, дорогая, они не годятся для Лондона. Нам предстоит серьезная работа, и большая ее часть будет проходить по вечерам. Ты слышала мой вопрос?

– Про дядю Гришэма и кузена Родерика? Конечно, они должны обо всем узнать.

– Отлично. Может, мой сын и пустомеля, но он умен и обожает тебя. Он наверняка захочет взять на себя молодежь. Гришэм будет недоволен, но тоже сделает все от него зависящее. И он знаком с мужьями патронесс, – подмигнула она племяннице.

«Скорее всего, это означает, что ему есть чем шантажировать этих самых мужей, и он сумеет убедить их повлиять на своих жен…»


Лорд Фэрли кивнул дворецкому:

– Это все, Ветеринг. Дальше мы сами. – Он дождался, пока слуги покинут столовую, и обратился к Верити, сидящей по его правую руку: – Значит, ты не желаешь становиться женой герцога Айлшамского? Необычная позиция для юной леди. Что с ним не так? Я думал, он образец безупречности. И его дед всегда это говорил. Уильям, естественно, вращался в высших кругах и даже как-то стрелялся на дуэли, но ни в одном скандале замешан не был.

Он взял стакан, отхлебнул вина, одобрительно кивнул и приподнял бровь, уставившись на Верити.

– У герцога много положительных черт. Он прекрасный землевладелец и хозяин. Он делает все возможное, чтобы воспитать из своих сводных братьев и сестер добропорядочных аристократов, он умен, хорош собой и временами даже показывает чувство юмора.

– Но?.. – Кузен улыбнулся ей через стол. – У него много любовниц? Он тайный алкоголик? Проводит черные мессы при полной луне? Пользуется отвратительным одеколоном?

Верити с осуждением покачала головой:

– Ничего подобного! Но он не одобряет моего поведения и даже не пытается это скрыть. Он считает, что леди не должна пользоваться мозгами, его раздражают мои археологические исследования, он ненавидит, когда я вступаю с ним в спор. Он категорически настроен быть идеальным во всех отношениях и ждет того же от своей жены – то есть чтобы она была воплощением безупречности. – Она остановилась на мгновение, набрала в грудь воздуха и продолжила уже не так напористо: – Я не могу положить всю свою жизнь на алтарь совершенства – слыть идеальной герцогиней, воспитывающей идеальных детей. Клянусь, когда он умрет, на его сердце обнаружится надпись «Лорд Безупречность».

– А тебе подавай неидеального мужчину? – засмеялась Каролина.

– Просто человека.

Тетя Каролина передала Верити блюдо с горохом.

– Расскажи дяде и Родерику о происшествии на озере и острове.

– Я уже в курсе, – сказал кузен извиняющимся тоном. – По крайней мере, мне известна та версия, которая гуляет по клубам.

– О нет! Так быстро?

– У Айлшамского на острове есть любовное гнездышко с огромной кроватью и атласными занавесками. По разным версиям, ты защищала свою добродетель, ударив его веслом или храбро уплыв на лодке, в которой и провела ночь, пока флотилия викариев во главе с епископом Олдертоном не пришла тебе на помощь. Ну или влезла на дерево и просидела на нем до рассвета, бросая в герцога Айлшамского сосновые шишки, пока не прибыли члены местного яхт-клуба. Или… – Он прервал свои излияния и сделал глоток вина.

– Или что? – потребовала продолжения Верити. – Скажи мне, Родерик, пожалуйста. Я должна знать самое худшее.

– Или… э-э-э… тебя никто не спас, вы резвились всю ночь напролет, хм, по обоюдному согласию, а потом либо он отказался жениться на тебе, либо ты – выходить за него. На этот счет общего мнения нет.

Из горла дяди вырвалось рычание, тетя Каролина зашипела от досады, а Верити сказала себе, что этого и следовало ожидать.

– Все понятно, – заявила Каролина. – Мы должны убедиться, что королева знает правду и что тебя примут при дворе, а уж потом обращаться к патронессам.

– Спасибо вам. – Верити прижала руки к груди. – Я чувствую себя намного увереннее, когда вы так говорите.

Она улыбнулась своим родственникам и отрезала кусочек жареной цесарки, от всей души надеясь, что ей удастся его проглотить, потому что внутри она была комок нервов.


– Ты же не сохнешь до сих пор по своему кюре? – спросила тетя Каролина, сидя на кровати Верити в таком фривольном пеньюаре, что Верити начала опасаться, как бы у дяди не подскочило давление.

Ей стало весело, и она сумела ответить легко и непринужденно:

– Если ты имеешь в виду Томаса Харрингтона, то он уже викарий очень модного прихода в Вестминстере, насколько мне известно.

– Знаю. Этот молодой человек не промах. Слишком хорош собой и пользуется этим, никогда не отказывается от большого шанса, даром что священнослужитель. Помяни мое слово, он метит в самые молодые епископы Англии.

– Не сомневаюсь.

Чтобы сделать шаг вверх по служебной лестнице, ему следовало найти подходящую жену. И он практически преуспел в этом, четыре с половиной года тому назад охмурив наивную дочку епископа Эльмхамского. Ему очень повезло, что его планам не суждено было сбыться, иначе он нашел бы себя привязанным к дочери ушедшего на покой больного, утратившего влияние старика, который не смог бы продвинуть его на то место, куда Томас метил.

Однако Верити случайно выяснила правду и нашла в себе силы противостоять Томасу. В тот момент он был в ярости, но теперь должен каждый день благодарить Господа за странное стечение обстоятельств. Первое время, когда боль была еще слишком свежа, Верити задавалась вопросом, как можно быть настолько жестоким и беспринципным, но потом пришла к выводу, что виной всему воспитание. Видимо, в детстве отец исполнял каждое его желание и поддерживал в сыне чувство собственной значимости, что впоследствии, в сочетании с внезапным ранним успехом, убедило его в непогрешимости. Томас явно полагал, что может брать все, что ему захочется, ничем не отплачивая взамен.

– И ты все еще страдаешь по нему? – не сдавалась тетя Каролина.

– Нет.

«Возносить ежедневные молитвы за то, что я вовремя раскусила его, – да. Страдать – ни за что!»

Верити очень хотелось узнать у тети, может ли мужчина понять, девственница женщина или нет. Вдруг в один прекрасный день она найдет своего мифического персонажа, мужчину, который полюбит ее такой, какая она есть, и ей придется решать, что ему рассказывать, а о чем умолчать. Однако перспектива эта настолько туманна, что пока волноваться не о чем.

Внезапно Верити пронзила мысль, что Томас захочет нажиться на сложившейся ситуации. Если он считает, что Уилл все еще может сделать ей предложение, не попытается ли он снова шантажировать ее? Вряд ли, конечно, – ни один викарий, пусть даже со связями, не посмеет бросить вызов самому герцогу. Это может разрушить его карьеру. Наверняка разрушит.

– Хорошо, я рада это слышать. – Ее тетя, которая ничего не знала о ее злоключениях с Томасом, все еще пыталась распознать его характер. – Кажется, он ухаживает за леди Флоренс Вейкфилд, и, по моему мнению, делает он это из чистой корысти, ведь бедняжка не слишком умна и далеко не красавица. Однако один из ее дядей – архидиакон, а двоюродный брат прикреплен к Королевской часовне. – Она отхлебнула из чашки горячего шоколаду. – И насколько мне известно, ее приданое потрясает воображение.

– Это как раз подходит Томасу. Если девушка покорна, ему не важно, насколько она глупа или безобразна.

– Как ты сумела разглядеть его истинную натуру, милая? В свое время ты мне ничего не рассказывала, да я и не настаивала.

Верити пожала плечами.

– Я поняла, что он собрался жениться на дочери епископа, а не на мне. Стоило мне заподозрить это, глаза мои открылись, и я увидела, насколько фальшивы его ухаживания и заверения в любви. – Отчасти это было правдой, и тетя удовлетворилась ответом Верити.

– Полная противоположность герцогу, вот уж кто поистине честный человек. Но если брак с ним сделает тебя несчастной, то и говорить больше не о чем. Мне ли не знать, что такое счастливое замужество!


– Все просто замечательно, ваша светлость. – Джордж Фитчам, старший секретарь Уилла, отложил доклад управляющего замка Оултон и сверился с одним из длинных списков. – А теперь, если мы могли бы перейти к цифрам с домашней фермы…