— А я все удивлялся, откуда у дяди Денниса неожиданно появилась способность думать на три хода вперед.

Грей закрыл дверь и подошел к Эмме. С трепещущим сердцем она подняла голову. Медленными движениями он развязал ленты и снял с нее шляпу, потом, наклонившись, прижался к ее губам. Она ждала этого поцелуя, но неожиданно отступила, сморщив нос.

— От тебя пахнет бренди!

— Это виски.

— Ты пьян?

— Нет еще. Ты мне помешала.

Она не могла понять выражения его лица.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Нет.

Он снова поцеловал ее, очень нежно, будто в первый раз. Ей захотелось раствориться в нем. Все было не так, как обычно: более глубоко, спокойно и сосредоточенно. Следующий поцелуй был гораздо жарче. У нее вдруг мелькнула мысль: а запер ли он дверь? Нехорошо, если представителя академии застанут в объятиях герцога.

— У тебя гости, — сказала она, немного отстраняясь.

Грей удержал ее за локоть, чтобы она не смогла слишком далеко от него отойти.

— Моя мать и моя кузина.

— Я думала, никто не знает, где ты.

— Меня обнаружили. — Он наклонился, прижавшись лбом к ее лбу. — В следующий раз я буду держать рот закрытым, а глаза — открытыми, Эмма. Обещаю.

Зачем он ей что-то обещает? Он никогда раньше этого не делал.

— Моя вина так же велика, как твоя. — Слава Богу, ее голос не дрожал. — Но я здесь не для того, чтобы решать, кто из нас больше виноват. Девочки рассказали мне, что приходили сегодня утром в Хаверли, но отказались ответить зачем.

— Да, приходили. Они заявили, что это я виноват во всех этих слухах и, если я не посвящу их в то, что происходит, они отказываются от моих услуг учителя.

Эмма на секунду опустила глаза, спрятав улыбку. Боже, как же она любит этих девочек!

— И что ты им на это ответил?

— Ничего. Чем меньше они будут знать, тем лучше. — Он вздохнул. — Все же придется им что-нибудь сообщить, потому что без них я не смогу проиграть пари.

— Я все еще не вижу выхода из создавшегося положения, независимо от выигрыша или проигрыша.

— Пожалуй, у меня есть решение.

Она схватила его за рукав:

— Правда? Какое?

Он ответил не сразу, но смотрел ей прямо в глаза. Очевидно, собирался сказать что-то очень для него серьезное. Эмма взяла его за лацканы и слегка встряхнула.

— Ну, говори. Что за решение?

— Жен…

Дверь открылась, и в комнату вошла величественная черноволосая дама. Грей крепко сжал локоть Эммы и тут же отпустил, повернувшись к вошедшей.

— Стало быть, вы и есть та директриса, которая весь сезон обслуживала виконта Дэра и моего сына?

Герцог что-то тихо, но грозно ответил, но Эмма не расслышала, что именно. Весь Лондон — и даже мать Грея — считает ее распутницей. Академию закроют. Перед глазами Эммы поплыли какие-то белые пятна, в ушах зашумело, и она провалилась в темноту.


Услышав неровное дыхание Эммы, Грей обернулся и еле успел подхватить ее, когда она потеряла сознание. С отчаянно бьющимся сердцем он поднял ее на руки и двинулся к двери, не замечая матери.

— Хоббс! — заорал он и помчался вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. — Принеси мне нюхательную соль! И пошли за доктором! Живо!

Где-то у себя за спиной он смутно слышал голоса забегавшей прислуги, но все его внимание было приковано к обмякшему телу на его руках. Господи, что он с ней сделал! Все его глупость и непомерный эгоизм. Надо было сообщить ей об этой грязной сплетне до того, как она услышит ее из уст постороннего человека.

Грей с такой силой пнул ногой дверь своей спальни, что она снова слетела с петель. Дрожа от внезапно охватившего его страха, он бережно опустил ее на кровать.

— Эм? — шепнул он, убирая с бледного лба прядь волос. — Эмма?

— Подвинься, — сказала герцогиня, взяв флакон с нюхательной солью из рук запыхавшегося дворецкого.

Мать оттолкнула Грея и, склонившись над Эммой, расстегнула верхнюю застежку ее накидки и поднесла к ее носу флакон. Через несколько секунд, показавшихся Грею часами, ресницы Эммы затрепетали и она открыла глаза. Потом, вздохнув, отвела флакон от лица.

— Боже мой, — прошептала она и, закашлявшись, села.

— Ложись, — приказал ей Грей, немного успокоившись.

— Ерунда. Я просто перегрелась, пока шла сюда. Мне уже лучше.

Чьи-то шаги раздались в комнате, и Грей, не оборачиваясь, понял, что пришел Тристан.

— Эмма, что с вами? — воскликнул виконт, проталкиваясь через все растущую толпу слуг и гостей.

— Лорд Дэр, — снова побледнев, прошептала Эмма. Бросив на мать Грея взгляд, полный душевной боли, она отодвинулась на край кровати.

— Ваша светлость, не могли бы вы распорядиться, чтобы кто-нибудь отвез меня обратно в академию? Я, наверное, переутомилась. Мне следовало взять повозку, но день такой хороший и…

— Конечно. — Грей хотел помочь ей встать, но она резко отпрянула.

— Пусть лучше мне поможет Хоббс, — дрожащим голосом сказала она.

— Может, вам лучше остаться здесь, — настаивал Грей, — пока вы совсем не оправитесь. — Или по крайней мере до тех пор, пока он не убедит ее, что план позволит все исправить и никто не посмеет больше оскорблять ее.

— Мне станет лучше, если я вернусь в академию, — ответила Эмма, отводя от него взгляд. — Мне хотелось бы уехать сейчас же, прошу вас.

Хоббс помог ей подняться. Когда они спустились в холл, Грей заметил, что толпа любопытствующих слуг заметно поредела, причем настолько, что он понял: об этом позаботилась герцогиня. Он, конечно, поблагодарит ее за это, но только после того, как выскажет ей все, что думает по поводу ее длинного языка.

Дэр спустился вниз раньше их. Фаэтон уже стоял у входа, и виконт держал дверь открытой. Эмма опиралась на руку Хоббса, пока лакей помогал ей забраться на высокие ступени экипажа.

Грей с нетерпением ждал, когда лакей отойдет и встанет на запятки.

— Эмма, — тихо сказал он, — ради Бога, не расстраивайся, так.

Все еще не глядя на Грея, Эмма взяла у дворецкого шляпу и молча стала завязывать ленты.

— Пожалуйста, я обещаю, что все…

— Не надо давать обещаний, которые не можешь выполнить, — печально ответила она. — Я никогда не ожидала от мужчин ничего хорошего. До свидания.

Да, день определенно начался плохо и с каждой минутой становился все хуже. Из-за него женщина, которую он любит, упала в обморок, а потом уехала в сопровождении другого.

— Ее светлость хочет поговорить с вашей светлостью, — сообщил Грею запыхавшийся Хоббс. — Она ждет вас в кабинете графа.

Такого переполоха в доме, как сегодня, старый дворецкий наверняка не видел за все время своей службы, подумал Грей.

— Спасибо, Хоббс. Выпейте немного бренди.

— Благодарю вас, ваша светлость.

Когда Грей вошел, герцогиня сидела за письменным столом и читала письмо. Он закрыл за собой дверь и сказал, не скрывая гнева:

— Это было непростительно с твоей стороны.

— Ты мог бы рассказать мне обо всем прежде, чем она приедет в Хаверли, — ответила герцогиня, пробегая глазами письмо.

— Не думал, что именно я должен просить тебя не повторять сплетен и не оскорблять чувств других.

— Извини меня, дорогой, неужели ты только что признал, что у женщины могут быть чувства?

Грей прислонился к двери.

— Вот уж не ожидал от тебя подобного!

— Ты прав, — вздохнула герцогиня, — я должна извиниться перед мисс Эммой. Она совсем не такая, как я ожидала.

Что бы ее светлость ни имела в виду, Грею это не понравилось. Он ни за что не скажет ей ничего, что могло бы подтвердить ее подозрения.

— Ты послала за мной, — напомнил Грей. — Если тебе нужна компания, пока ты читаешь свою корреспонденцию, я пришлю Джорджиану.

— Я читаю не свою корреспонденцию, а твою.

— Что?!

Грей сразу догадался, что это за письма. Герцогиня вряд ли стала бы интересоваться деловой перепиской. Она, видимо, взяла письма со столика возле его кровати, воспользовавшись переполохом во время обморока Эммы.

— Не воображай, что я не в состоянии защитить свою личную жизнь только потому, что сейчас разрешаю тебе в нее вмешиваться.

Пристально глядя на него, она сложила письмо.

— Господи, Грейдон, откуда мне было знать, что ты действительно в нее влюблен? Все твои любовницы всегда были безразличны. По слухам, ты оставил Кэролайн практически голой посреди бального зала. Я должна была прочитать это — ты же никогда ни во что меня не посвящаешь. Может быть, хотя бы сейчас захочешь?

— Могу только утверждать, что все очень… осложнилось, — ответил он, помедлив. — Я в последний раз прошу тебя не проявлять инициативы.

Герцогиня встала.

— Если я, пожалуй, склонна поступить так, как ты просишь, сомневаюсь, что остальные будут столь же снисходительны. — Она подошла к двери и отдала ему письма. — Через несколько дней за ней будет гнаться толпа. Я слышала, что она пригласила в академию всех родителей. И боюсь, эти люди будут еще менее дипломатичны, чем я.

— Я знаю. — Грей открыл дверь, но замешкался. — Мне, возможно, нужен будет человек, который… выступил бы в ее защиту.

— Я ничего не могу тебе обещать, прежде чем не поговорю с ней.

— Это честно.

Теперь ему надо устроить так, чтобы Эмма после всего, что он натворил, захотела поговорить с кем-нибудь из его семейки. Он ведь собирался предложить ей выйти за него замуж, чтобы прекратить сплетни, но сейчас она вряд ли ему поверит.

Однако теперь у него есть хотя и приблизительный, но все же план действий. Первым делом надо отделить врагов от союзников. Только тогда он сможет приблизиться к прекрасной деве и понять, примет ли она спасение из его рук.

Во имя этой цели Грей отправился искать Сильвию и нашел ее как раз в тот момент, когда она выходила в сад. Насколько ему было известно, Сильвия ненавидела сельский воздух, но, очевидно, интуитивно догадалась, что он ее разыскивает, и решила спрятаться, чтобы избежать разговора.