Так откуда это смятение? Разве не к этому она стремилась? Где же долгожданное облегчение?

— О, я не любительница разносить сплетни, — произнесла она. — Если вы об этом, сэр. Я не стану пересказывать ваши слова.

Холлистер рассмеялся.

— О, вы можете пересказать их кому угодно, мисси Чаддерли. Я не намерен оправдываться перед кем бы то ни было. — Лиза растерянно моргнула. Это была ее собственная философия. — Но признаюсь вам, — продолжа. Холлистер, — я пришел бы в уныние, узнав, что вызывал и ваше неодобрение. Поскольку думал, что нашел в вас родственную душу. — Улыбаясь, он смерил ее восхищенным взглядом, в котором сквозило столь откровенное желание, что Лизин пульс невольно участился. — Вы отважная женщина, презирающая условности и обладающая… Как вы это назвали? Ах да, умением веселиться.

Оставалось лишь радоваться. Холлистер был красив, уверен в себе, вдобавок Лиза тоже признала в нем родственную душу. Наверное, именно таким мужчиной стала бы она сама, распорядись природа иначе. И все же куда приятнее испытывать судьбу, играя на бирже, чем выбирая себе мужа!

Элизабет становилось все больше не по себе. Она высвободила руку из-под локтя Холлистера.

— Это звучит как прелюдия к предложению. Возможно, непристойному.

— Значит, вы неверно меня поняли, — возразил Холлистер. — Стоило ли отправляться в Корнуолл ради короткой интрижки, есть множество домов и поближе.

Лиза пристально вгляделась в его лицо. Сердце ее отчаянно колотилось. Она не верила своим ушам. Холлистер готов был затронуть главный вопрос, занимавший все ее мысли, и так скоро!

Слишком скоро. Он ничего о ней не знает.

— С того мгновения, как я впервые увидел ваши фотографии, — прошептал он, — я понял, что нашел женщину, знающую себе цену.

— Какой вздор! — Оглушительный рев барона Форбса заставил Лизу с Холлистером обернуться. Гости, собравшиеся вокруг прорицательницы, недоверчиво качали головами.

Элизабет деланно рассмеялась.

— Интересно, о чем теперь рассказывает синьора? Снова о странной войне? — Лиза несказанно обрадовалась поводу сменить тему разговора. Проклятые фотографии! Холлистер влюбился в ее лицо.

Но откуда это горькое разочарование? Ведь лицо — главная ее надежда, разве нет? Лиза всегда полагалась на свою внешность.

— О войне, о любви или о неожиданной удаче, — протянул Холлистер. — Возможно, о давно потерянном родственнике. У этих комедиантов есть свои излюбленные приемы.

— Уверен, миссис Халл жаждет узнать, встретит ли она родственную душу, — громко произнес Уэстон.

Джейн, игривая, как котенок, манерно прикрыла глаза рукой в изящной перчатке.

— Боже мой, — пролепетала она. — Не дразните меня!

Майкл заметил наконец, что у него появился соперник.

Выступив вперед, он мягко заставил Джейн отвести руку от лица.

— Не смущайтесь, — сказал он с такой нежностью в голосе, что в комнате на мгновение воцарилась изумленная тишина. — Вы вправе проявить любопытство.

Кэтрин и Найджел Хоторн обменялись многозначительными взглядами.

— Что ж… — Лиза вдруг почувствовала, что больше не в силах флиртовать. Во всяком случае, пока не выпьет несколько бокалов вина. — Не позвонить ли мне, чтобы принесли напитки?


В десять часов утра на следующий день Элизабет вошла в главный холл и, понизив голос, чтобы не услышали наверху, спросила:

— Есть письма, достойные внимания?

Ронсон вздернул бровь, выражая свое неодобрение, но услужливо подал приготовленную стопку писем.

Лиза торопливо просмотрела их, настороженно поглядывая по сторонам, не видит ли кто. Она желала знать, кому адресуют корреспонденцию ее гости. Только Тилни и Кэтрин Хоторн писали Нелло — ни Найджел, ни остальные не отправляли ему посланий. Лизе хотелось убедиться, кто из гостей ее друг, а кто всего лишь шпион.

Внимание Лизы привлекло одно из писем, адресованное его светлости герцогу Марвику. Этот твердый, уверенный, хотя и не слишком изящный почерк она видела впервые.

Ронсон осторожно кашлянул.

— От лорда Майкла, мадам.

Да. Ей следовало догадаться, чья это рука. Каким-то загадочным образом почерк Майкла напоминал его походку. Лиза так и видела этот уверенный размашистый шаг.

Совсем в иной манере говорил Майкл о Марвике. Лиза задумалась, пораженная этим контрастом. Возможно, письмо заключало в себе открытый вызов, но Лиза готова была прозакладывать остатки имущества, что Майкл писал о своей искренней тревоге за брата.

Она больше не разговаривала с де Греем минувшим вечером, после того как ясновидящая принялась рассказывать о сердечных склонностях. Он был слишком занят, оказывая Джейн знаки внимания, а Лиза… устроила себе передышку, вернувшись к обязанностям хозяйки. Посылая Холлистеру многообещающие улыбки, чтобы держать его на крючке, она медленно обходила гостей, отпуская искрометные замечания и самые смелые шутки.

Вечер прошел весьма успешно. Джейн восторженно принимала ухаживания Майкла.

Лиза выпила достаточно, чтобы рухнуть на кровать и заснуть, едва поднявшись к себе в спальню.

Но Майкл не спешил в постель. Он не ложился, сочиняя письмо к брату, который вовсе не заслуживал писем.

Ее первым побуждением было отправиться на поиски де Грея. Спросить, что он написал. Майкл выглядел таким встревоженным, когда говорил о Марвике… Ему не с кем поделиться своими тревогами, ведь он держит в секрете странности и капризы брата.

В секрете от всех, кроме нее.

Лиза закусила губу. Ей вовсе не хотелось испытывать симпатию к Майклу. Но любовь, способная выдержать запугивание и угрозы, невольно вызывала восхищение. Подобная преданность представляла де Грея в самом благоприятном свете.

Боже! Что я делаю! Лиза поспешно вёрнула письма Ронсону.

— Если увидите Мейтер, скажите ей, что я отправилась побеседовать с хироманткой, — торопливо проговорила она. Лиза хотела удостовериться, что больше не будет разговоров о войнах, ядовитом дыме и германцах.


Майкл пробудился довольно поздно. Накануне он просидел полночи, сочиняя письмо к брату — несколько вежливых осторожных строк, содержащих намек на его интерес к одной скромной молодой вдове. Задача оказалась непростой: заставить Аластера заглотнуть наживку, чтобы тот не усмотрел в письме вызова или насмешки.

Следуя по галерее в малую столовую, где его ожидал поздний завтрак, Майкл заметил впереди Элизабет, торопливо пересекавшую холл. Поддавшись внезапному порыву, он укрылся за статуей. Перед тем как повернуть в боковой коридор, Элизабет бросила взгляд через плечо, что еще больше укрепило подозрения Майкла: она что-то скрывала.

Майкл боролся с желанием последовать за ней. Не одно лишь письмо не давало ему уснуть минувшей ночью. Его терзала жестокая… ревность. Теперь он это ясно сознавал. Возможно, Элизабет спешит на свидание с Холлистером?

Эта мысль вызвала у Майкла досаду на самого себя. Пусть миссис Чаддерли добивается своей цели, его это не касается. Он голоден. Ему следует сидеть за обеденным столом, бросая нежные взгляды на Джейн.

Да, но любопытство — выдумка дьявола. Бесшумно выступив из-за своего укрытия, Майкл крадучись последовал за Элизабет и, повернув за угол, увидел, как она поднимается по лестнице.

— О! — Она остановилась, обращаясь к кому-то скрытому от глаз Майкла. — Мисс Трелони! Вот вы где! — Майкл нырнул под лестницу, обратившись в слух. — А я искала вас, — продолжала Элизабет. — Вы не получили мою записку?

Ответ прозвучал слишком тихо, чтобы Майкл смог его разобрать, но мгновение спустя ступени заскрипели — Элизабет и другая дама возвращались.

Майкл попятился, пытаясь укрыться в тесном темном закутке, и едва не сбил мраморный античный бюст с пьедестала. «Чертовски странное место для скульптуры», — проворчал он про себя. Римский сенатор с лавровым венком на голове, безносый, но не утративший былого величия, укоризненно взирал на него.

— …Привести в порядок мысли, — произнес тихий женский голос, принадлежавший спутнице Элизабет. — Чтобы получать послания из потустороннего мира, мне нужна ясная голова.

Значит, это очередная провидица.

Скрип ступеней прервался. Судя по звуку, женщины стояли прямо у Майкла над головой.

— Кстати об этом, — заговорила Элизабет. — Непривычная нерешительность в ее голосе заставила Майкла насторожиться. — Я хотела спросить, возможно ли…

— Что? — послышался вежливый вопрос. Должно быть, девушка была совсем юной.

— Быть может, вы умеете немного управлять своими видениями.

Майкл едва удержался от смеха. Маленькая плутовка! Вчера вмешательство Элизабет выглядело слишком явным, сегодня она решила действовать украдкой.

Прорицательница соображала не так быстро, как Майкл.

— О нет, — простодушно призналась она. — Я смотрю на ладонь и говорю то, что вижу, эта сила мне неподвластна. Примите мой совет, не верьте тому, кто станет убеждать вас, будто способен получать особые знания по своему выбору…

— Да-да, я понимаю, что… духи или те силы, что помогают вам, вольны поступать, как им вздумается, открывая или утаивая правду, — торопливо проговорила Элизабет. — Но я забочусь о своих гостях. Скажите, вы могли бы не останавливаться излишне подробно на сердечных делах в своих предсказаниях?

Наступило короткое молчание.

— Ладонь многое может поведать нам о любви, — последовал осторожный ответ.

«Недурно сказано, мисс Трелони».

— Мм, — замялась Элизабет. — Прекрасно. Однако примите во внимание, одна наша гостья недавно овдовела, она не вынесет, если ее сердечные дела станут предметом обсуждения. В самом деле, я уверена, обещание будущей счастливой любви оскорбит бедняжку. Ее зовут миссис Халл. Молодая, очень светлая блондинка. Она только что сняла траур, знаете ли.