— Мадам, я могу лишь повторить, что опасаюсь навеять на вас скуку, едва ли я способен развлечь и оживить общество. — «Не забывайте, я всего лишь сельский лекарь».

— О, я в этом сомневаюсь, — возразила вдова, насмешливо приподняв брови. Она немного помолчала; затянувшаяся пауза лишь подчеркнула язвительность ее слов.

Потом, рассмеявшись, миссис Чаддерли обернулась к служанке, чтобы взять зонтик. — Мейтер, я знаю, у вас есть какие-то дела в городе. Дайте мне корзинку, и я продолжу путь одна.

— Да, мадам, — отозвалась она, вручая корзину хозяйке. Резко повернувшись, Мейтер зашагала прочь.

Ее стремительный уход поразил не одного Майкла.

— Странная девушка, — проговорила вдова вслед служанке. Майкл с легким удивлением заметил, что в голосе ее слышалась скорее усмешка, нежели досада. — Мистер Першелл, я пришлю вам цветы и все остальное завтра к десяти утра.

— Благодарю вас, миссис Чаддерли. Смею надеяться, мы в самом скором времени увидим вас на воскресной службе. Нашим прихожанам так не хватает вашего общества.

— О, — беззаботно откликнулась вдова, — как-нибудь на днях паршивая овца вернется к стаду. Тогда вы сможете обратить грешницу на праведный путь! Мистер Грей, вы не прогуляетесь со мной?

«Чертовски скверная идея», — подумал Майкл, посмотрев на Першелла, но тот так и сиял от удовольствия, словно мальчишка, которого только что ущипнула за щеку самая пышногрудая коровница в деревне. С его стороны помощи ждать не приходилось.

— Возможно, меня дожидаются больные…

— Именно об этом я и хотела с вами поговорить, — встрепенулась миссис Чаддерли. — Сынишка Брауардов болен. Уверена, родители с благодарностью выслушают мнение врача.

Майкл прищурился, с подозрением оглядывая вдову. Эта особа дьявольски ловко расставляла сети. Улыбка ее казалась искренней и простодушной. Майкл выглядел бы полным ослом, отказавшись осмотреть мальчика. Более того, как врач он обязан был следовать этическим принципам. Стремление избежать ловушки и спасти собственную добродетель от посягательств этой опасной кокетки отступало перед необходимостью оказать помощь больному ребенку.

Майкл набрал в грудь побольше воздуха. Сдержанность. Ему придется проявить сдержанность. Добродетель, ему несвойственную. Да еще этот свежий деревенский воздух, будь он неладен!

— Ну конечно, — нехотя сказал он. — Я осмотрю мальчика.

— Прекрасно! — Бесцеремонно сунув корзинку Майклу в руки, вдова поспешила прочь. Струящееся платье придавало ее походке особую легкость. Изящные движения миссис Чаддерли напоминали… танец. Снова налетел ветер, и воспаленному воображению Майкла представилось, будто тонкий шелк обрисовал точеную ножку и округлое бедро.

«Похоже, воздержание убьет меня задолго до появления Аластера», — с тоской заметил он про себя.


У юного Дэниела была легкая лихорадка, но мальчик обнаружил здоровый аппетит, набросившись на корзинку с пирожными миссис Чаддерли, и Майкл искренне заверил его родителей, что больной скоро поправится. Миссис Брауард, женщина на сносях, настояла на чае, и полчаса спустя, опустошив две чашки, Майкл все еще сидел на маленьком стульчике, отчаянно пытаясь поудобнее устроить ноги. Несносная мебель, предназначенная для какого-то коротышки, доставляла ему изрядные мучения.

А может быть, его мучила мысль о том, что вдова медленно, но неуклонно, одно за другим, разрушала все его оборонительные укрепления. Дамы-благотворительницы никогда не вызывали у него особой симпатии: слишком часто их благие намерения перечеркивала нескрываемая неприязнь к объектам их жалости. Однако миссис Чаддерли, похоже, в обществе Брауардов держалась по-домашнему свободно и непринужденно, поэтому за столом царило веселое оживление. Миссис Брауард, придерживая рукой огромный живот, спрашивала, не предложит ли гостья какое-нибудь имя для ребенка. Юная мисс Брауард жадно интересовалась мнением миссис Чаддерли о лондонской моде. Многочисленные детишки тянули вдову за юбки в разные стороны. Наконец послышался треск рвущейся ткани. Миссис Брауард ахнула и принялась отгонять маленьких шалунов, но миссис Чаддерли только рассмеялась.

Вдова посещала Брауардов явно не в первый раз. И не в последний, судя по сердечным приглашениям, которыми напутствовала ее хозяйка, когда гости наконец направились к дверям. Миссис Брауард надеялась вновь увидеть свою благодетельницу вскоре после рождения младенца.

— Что ж, — проговорил Майкл, когда они вышли на деревенскую улочку. Как выяснилось, миссис Чаддерли нравилось общество фермеров. Это лишь добавляло ей привлекательности в глазах Майкла. И тем скорее ему следовало распрощаться с ней. Этого требовали обстоятельства. — Меня ждут другие пациенты. Позвольте проститься с вами.

Миссис Чаддерли, занятая распутыванием лент на зонтике, искоса взглянула на доктора.

— Вы уже убегаете?

— На вашем зонтике столько лент. — Чуть помедлив, Майкл добавил: — Они для чего-то нужны?

Вдова рассмеялась.

— Это красиво. Вот для чего они предназначены.

В таком случае в лентах не было никакого проку. Миссис Чаддерли не нуждалась в украшениях, их с лихвой заменяли ее глаза. Удивительные, бледно-зеленые, чуть раскосые, с приподнятыми к вискам уголками. Майклу невольно вспомнились скульптуры кошек в египетском крыле Британского музея. Эти умудренные жизнью глаза были, казалось, много старше лица, сохранившего свежесть юности.

Майклу вдруг вспомнились слезы миссис Чаддерли, пролитые неделю назад: Что заставило плакать эту женщину? Что… или кто?

«Это тебя не касается».

— В любом случае нам с вами по пути. Разве мы не можем идти вместе?

Тряхнув зонтиком в последний раз, вдова направилась вниз по дорожке. Разумеется, она не оглянулась, полагая, подобно всякой красавице, что доктор последует за ней.

Дома их и вправду находились в одной стороне. Майкл не сумел выдумать предлог, чтобы вернуться в город, а потому со вздохом отправился следом за вдовой, уподобившись, должно быть, всем прочим мужчинам, встречавшимся ей на пути.

— Кажется, вы близко знакомы с Брауардами, — заметил он, поравнявшись с миссис Чаддерли. Весьма необычно. Большинство землевладельцев пытается отстраниться от своих арендаторов.

— Так и есть, — отозвалась вдова. — Я оплачиваю обучение их старших сыновей. Юноши подают большие надежды. Один учится в Харрингтоне, а другой изучает медицину в Университетском колледже Лондонского университета. Я знаю Мэри и Томаса — супругов Брауард с тех пор, как мы были детьми.

— A-а, так вы выросли в этих местах.

— Я проводила здесь зимы. Разве вы не знали? — Миссис Чаддерли вздохнула. — А я-то воображала, будто в Босбри только и говорят что о моей персоне.

Она горько улыбнулась, будто посмеиваясь над самой собой, что необычайно понравилось Майклу. Благие намерения боролись в нем с привычкой. Привычка одержала верх.

— В это трудно поверить, — галантно заметил он.

Наградой ему был трепет темных ресниц.

— Как любезно с вашей стороны. На самом деле Брауарды приходятся мне родней по матери. Мой отец купил Хэвилленд-Холл, чтобы матушка не слишком тосковала по дому.

Стало быть, отец миссис Чаддерли пошел на мезальянс. Удивительно, что она упоминает об этом мимоходом, как о пустяке, не заслуживающем внимания.

— Понимаю.

Вдова насмешливо изогнула бровь.

— О да, уверена, вы понимаете. Разумеется, не самая блестящая партия для моего отца. Его родные не скрывали досады. Но… — Миссис Чаддерли криво усмехнулась. — Матушка с отцом безумно любили друг друга. В конце концов они покорили даже самых твердокаменных противников их брака из отцовской родни.

Будучи циником, Майкл недоверчиво хмыкнул про себя. Такие истории нравятся доверчивым простакам.

— Выходит, вы состоите в родстве с некоторыми из своих арендаторов. Должно быть, это создает известные трудности.

Голос вдовы прозвучал немного резко:

— Думаю, раздоры возникают, когда землевладелец несправедлив.

Это небрежно оброненное замечание неожиданно уязвило Майкла. Уж не хочет ли она сказать, что его семья несправедливо обходится с людьми? Разумеется, вдова считает его простым доктором, и все же…

— Когда цены на зерно падают, поневоле приходится сокращать расходы. В подобных случаях возникают неизбежные разногласия между землевладельцами и фермерами.

Миссис Чаддерли издала короткий смешок.

— Вы рассуждаете как университетский профессор.

Силы небесные! Он рассуждал в точности как Аластер.

— Боже упаси, сударыня!

— Или… как человек, которому доводилось управлять землей? — Миссис Чаддерли выжидающе замолчала, пытаясь вызвать Майкла на откровенность, но когда тот не ответил, язвительно добавила: — На севере, Не иначе.

Вот как? Улыбка Майкла стала шире. Его скрытность определенно досаждала вдове.

— О, да у вас превосходная память. Действительно на севере.

Глаза миссис Чаддерли сузились.

— Похоже, вы меня поддразниваете.

— Быть может, вы и правы. — Заметив, что лицо вдовы залилось краской, а ее восхитительные глаза внимательно его изучают, Майкл почувствовал нелепую мальчишескую радость. Вскинув брови, он задержал взгляд на пылающих щеках спутницы.

Романтическая библиотека: http://romanticlib.org.ua

В самом деле, для признанной красавицы она на удивление легко выходила из себя. Майкл невольно поймал себя на мысли, что сердить ее — занятие на редкость увлекательное.

— А теперь вы меня разглядываете, — раздраженно бросила вдова.

— Уверен, вам это не внове. Вы привыкли к общему вниманию. Полагаю, разглядывание — едва ли не обязательный ритуал.

Вдовушка и не подумала изобразить смущение, она даже бровью не повела.