Никому из гостей Клэр не говорила, что этот бал будет иметь морской мотив. Стены были увешаны голубым и зеленым шелком, окна были задрапированы лентами, напоминавшими папоротники. Стеклянные резервуары с живыми рыбками стояли на пьедесталах, а в больших раковинах разместились экзотические цветы. В углу фонтан в виде дельфина извергал пунш, а бумажные дельфины плавали в воздухе, свисая с канделябров. Клэр не могла лучше гармонировать с убранством зала, разве что у нее вырос бы рыбий хвост вместо ног.

Ее ансамбль из муарового шелка был исключительным, цвета переливались, когда она двигалась. Ожерелье из бриллиантов и изумрудов располагалось на внушительном бюсте, и еще больше бриллиантов сверкало в ее ушах, тогда как жемчуг венчал темные волосы певицы.

— Слишком много балласта на борту для русалки, — прошептал Харри. — Она бы утонула.

Так же, как и надежды Симоны. Все женщины выглядели потрясающе.

Сандари одела сари из тончайшего белого шелка с золотыми блестками и широкой золотой полосой на подоле. Блестящая ткань окутывала ее и плотно собиралась у талии, а затем ниспадала вниз, оставляя одно плечо совершенно обнаженным. На смуглой коже этого плеча Сандари золотой краской нарисовала свои узоры с вьющимися листьями, сочетающиеся с короной из золотых листьев у нее на голове. Ее темные волосы струились вниз по спине, спускаясь ниже талии. На ногах у индианки были золотые сандалии, а в ушах — крошечные золотые колокольчики.

Руби, как всегда, была в темно-красном, но сегодня вечером вырез ее платья почти встречался с завышенной талией. Разрез на юбке открывал ноги намного больше приличного, демонстрируя белые шелковые чулки с вышитыми розами. На Руби также были длинные белые перчатки и длинная нить крупного жемчуга. Рубиновый кулон, который она носила всегда, украшал ее лоб.

Дейзи выглядела как еще одна морская нимфа в бирюзовом атласе, с фестончатым подолом и вырезом. Она держала веер, расписанный морскими змеями в бирюзовом океане. Капитан Энтуистл признался, что слышал о теме бала до того, как они покинули Лондон.

Симона сердито уставилась на Харри.

— Я думала, что ты знаешь все.

— Все, что имеет значение.

У балерины сэра Чонси на платье оказалось пять оборок. Она нахмурилась, когда тот наступил на одну из них.

Платье мисс Коннорс оказалось серебряным, из чего бы оно не было сделано. На шее у нее висел такой большой бриллиантовый кулон, что он заполнял выставленную напоказ ложбинку между ее грудями.

— Стекло, — прошептал Харри Симоне. — Ее баронет не может позволить себе настоящие драгоценности.

Мисс Хансон оделась в белое, как дебютантка, но муслин ее платья был таким тонким, что можно было видеть очертания ее ног сквозь юбку, и таким влажным, что ткань прилипала к ним.

На Море было платье с отделкой из шотландки.

— Это последний крик моды, знаете ли.

Элис пришлось одеть палатку. Так она назвала большое количество розовой ткани, которое ей понадобилось, чтобы прикрыть живот. Но она выглядела самой счастливой из всех женщин, стоя под руку с лордом Комденом. Она и не думала о победе в конкурсе, так что ее нервы не были натянуты.

Началось голосование. Каждому джентльмену выдали голубую карточку и карандаш, чтобы отметить его выбор самой хорошо одетой любовницы в первом раунде. Три женщины, набравшие самое большое количество голосов, пройдут в финальное голосование — или четыре, если будет одинаковое число.

Все предполагали, что лорд Эллсворт и мистер Энтони, оказавшиеся без своих первоначальных спутниц, могут стать решающими факторами, если каждый из других мужчин проголосует за свою собственную любовницу. К тому же неизвестно было, как проголосует Данфорт, так как он, очевидно, предпочитал балерину Сандари.

— Хм, я думаю, за кого же я должен проголосовать? — поддразнил Симону Харри.

Каждый мужчина свернул свой бюллетень и бросил его в шляпу, которую держал дворецкий лорда Горэма — после того, как сэр Чонси настоял на том, чтобы тщательно осмотреть шляпу, убедившись, что в ней не содержится дополнительных бумажек. Горэм вызвал бы его на дуэль за такое пятно на своей чести, если бы сэр Чонси не был слишком пьян, чтобы воспринимать его серьезно.

Двенадцать джентльменов выбирали между десятью женщинами. Некоторые мужчины были ослеплены привязанностью; некоторые не хотели потерять расположение Горэма; несколько других просто устало от своих любовниц.

Бюллетени были развернуты перед всеми, а затем выложены на стол. Дейзи, Элис и Руби получили по одному голосу. Сандари, Клэр и Симона каждая заработали по три. Другие не получили ни одного. Балерина швырнула свой пустой бокал в сэра Чонси, веер — в Данфорта, а сама бросилась в объятия лорда Эллстворта. Мисс Хансон убежала обратно в свою комнату, дрожа в намокших юбках, а Мора заплакала.

Трех финалисток вывели в переднюю часть комнаты, словно лошадей к стартовым воротам. Дворецкий Горэма снова начал раздавать бюллетени, на этот раз — зеленые, но сэр Чонси откашлялся, рыгнул и произнес:

— Как насчет того, чтобы проигравшие леди тоже голосовали в этом раунде? В конце концов, мы же судим платья, а никто лучше не разбирается в моде, чем женщины.

Мужчины понимающе кивнули. Женщины зааплодировали в знак одобрения.

Горэм отказался.

— Этого нет в правилах.

— Они могут быть вашими правилами, — вставил мистер Энтони, — но это наши деньги.

— Правильно!

Клэр тоже отказалась.

— Вы, джентльмены, может быть, и не осведомлены о самых последних стилях, но вы достаточно мудры, чтобы рассудить, что идет больше всего, наиболее приятно глазу.

— Так же, как и мы, — выкрикнула Руби с другого конца комнаты. — Много ли светских мужчин сами выбирают себе одежду, не говоря уже о нашей?

Мора заявила, что знает, какое платье ей хотелось бы одеть самой. Дейзи и Элис поддержали ее, хотя Элис добавила, что ей придется подождать, чтобы настолько же хорошо выглядеть в любом из этих нарядов.

К ее чрезвычайному огорчению, верх над Клэр взяли ее гости. Дворецкий разорвал зеленые бюллетени пополам, чтобы их хватило на всех. Сандари сложила ладони и грациозно поклонилась, сначала лорду Данфорту, затем мистеру Энтони, и потом каждой женщине по очереди, пока зрители аплодировали.

Симона сделал пируэт, чтобы все смогли увидеть низкий вырез на спинке ее платья, и как оно облегает ее изгибы. Она не смогла удержаться от смеха, удовольствие было написано на ее лице. Харри послал ей воздушный поцелуй, так что она сделала реверанс и ответила ему таким же поцелуем, но двумя руками. В ответ девушка получила приветствия и улыбки.

Клэр задрала нос. Эта наполовину цыганка смешанных кровей, любовница печально известного ублюдка, украла ее платье. Костюм рабыни-индианки вообще не соответствовал британским стандартам, или французским. А теперь они меняют правила Клэр и ведут себя как вульгарные девчонки. Клэр отказывалась даже смотреть на них, она, которая была любимицей всего Лондона и нескольких небольших княжеств. Она слегка кивнула Горэму.

Он проголосовал за нее, так же, как и трое других мужчин. Ни одна женщина не написала имя Клэр на бюллетене. Она обращалась с ними с надменным презрением, и обманывала их, лишив справедливого шанса на призовые деньги.

Сандари получила в общей сложности шесть голосов, некоторые из жалости к ее обстоятельствам.

Нома, у которой всегда находилось доброе слово или предложение помощи, которая поставила Клэр на место, получила оставшиеся голоса. Она выиграла.

В этот раз призом был браслет с бриллиантами и изумрудами, который совершенно случайно оказался парным к ожерелью Клэр. Браслет стоил больше, чем десять гиней за другие конкурсы, но Симона приняла его от лорда Горэма, поцеловав его в щеку. Она поцеловала бы и Клэр тоже, если бы эта женщина не поспешила прочь, чтобы поприветствовать только что прибывших гостей. Симона так сильно дрожала, что Харри пришлось застегнуть браслет у нее на запястье. Он повернул украшение так, чтобы изумруды не сильно бросались в глаза, дисгармонируя с ее платьем.

— Вот, теперь ты выглядишь больше похожей на королеву. Королеву моего сердца.

Глава 27

Половина распутников Лондона приехала на этот бал со своими любовницами. Клэр пригласила своих друзей из театра и оперы. Горэм пригласил знакомых из клуба и Парламента. Те, кто не были женаты, или те, кто сожалели, что они женаты, приняли приглашение на развлечение, которое напоминало бал Киприды в сельском поместье. Лишь немногие из пуританских соседей решились посетить бал — они и так были достаточно шокированы слухами о шпионах, оргиях и иностранцах. В действительности, они заперли двери и держали детей под замком. Никто не хотел, чтобы их дочерей соблазнили, а сыновья набрались дурных идей.

Лондонцы знали о теме русалки, в отличие от гостей поместья, и некоторые приехали в костюмах. Несколько мужчин в тогах несли тритонов; за несколькими женщинами тащились рыбьи хвосты. У одного типа на голове оказалось чучело карпа; у другой дамы платье было с узором из рыбьей чешуи. На третьей, кажется, не было ничего, кроме рыболовной сети.

Хозяева не приветствовали гостей у входа, но линия слуг встречала новоприбывших, направляла их в огромный бальный зал и к позолоченным стульям, расставленным по углам. Им объясняли, что в соревновании принимает участие только десять пар, и что они будут танцевать первый вальс все вместе. После этого все присутствующие смогут поднять руки за наиболее понравившуюся пару. Три пары с самым большим количеством голосов станцуют снова, в этот раз отдельно. Трое почти независимых судей вызвались подсчитывать поднятые руки: лорд Эллсворт, дворецкий Горэма и лишенный духовного сана священник из Лондона.

Клэр и Горэм выступали как профессионалы, или как лорд и леди. Они держались на правильном расстоянии друг от друга, выглядели элегантной парой и идеально придерживались ритма музыки.