– Человек, о котором вы говорите, Гарольд Синклер? – выдал Дэниел первое, что пришло ему в голову.

– Конечно, он, – рассмеялась Дейзи. – Но я и не ожидала, что вы видите его таким же, каким вижу я. Мне известно, что в последние годы вы были не особенно близки.

– Да, не особенно.

– Поэтому я немного удивилась, увидев вас здесь, – задумчиво произнесла Дейзи. – Приятно, но удивлена.

– Как и я, – признался Дэниел. Возможно, встреча с отцом лицом к лицу окажется не таким тяжким испытанием, как он себе представлял. Мачеха, конечно, неожиданный, но весьма приятный сюрприз. – Не исключено, что у него совсем иные чувства.

– Глупости, – улыбнулась ему Дейзи, – он будет в восторге. Вы ведь знаете, как он вами гордится.

– Гордится? – Это для Дэниела еще один сюрприз.

– Конечно, гордится. – Дейзи от изумления широко раскрыла глаза. – Не могу поверить, что вы этого не знали.

– Я не представлял себе…

– А следовало бы. – В голосе Дейзи зазвенело возмущение. – Он рассказал мне о вас все. Как вы отказывались от его помощи – финансовой и любой другой – с тех пор, как окончили обучение. Как использовали средства, доставшиеся вам от семьи матери, чтобы организовать ваши рискованные предприятия. Как вы уехали, чтобы самому заработать собственный капитал, самому добиться успеха, а не ждать, пока вам достанется отцовское наследство. Он не раз говорил, что ваши честолюбивые стремления напоминают ему его собственные, когда он был в вашем возрасте. Отец уверен, что в конце концов вы всего добьетесь, и считает, что вы точно такой, каким был он сам.

– Такой же? – повторил Дэниел. Он никогда, ни одной минуты не считал, что может быть в чем-то похожим на отца.

– Он считает вашу схему покупки небольших железных дорог с намерением последующего объединения блистательной идеей, – продолжила Дейзи. – Признаюсь, я слышала, как он сравнивал вас с Вандербилтом.

– Правда? Это… неожиданно. – Последнее относилось не только к тому, что отец им гордится, но и к тому, насколько старший Синклер осведомлен о деловых покупках своего сына. – Откуда ему все это известно?

– Дэниел, ваш отец – индустриальный магнат, знать такие вещи его обязанность. И могу сказать, когда дело касается делового мира, особенно всего, что имеет отношение к перевозке грузов и людей, он, наверное, знает все, что стоит знать. – Дейзи наклонилась к Дэниелу и положила свою руку на его. – Мой дорогой мальчик, вам не нужно беспокоиться по поводу того, что отец рассказал мне о вашем бизнесе. Не знаю, требует ли ваша деятельность какой-либо секретности, но уверяю вас, ваш отец не скажет никому ничего такого, что могло бы повредить вашему успеху.

– Я не думал… – Дэниел растерянно смотрел на Дейзи.

– Нет, конечно, не думали. – Она убрала руку и выпрямилась в кресле. – Я хорошо знаю, что ваш отец может быть чрезвычайно упрямым; он редко признает – если вообще это делает, – что не прав. У меня нет никаких сомнений, что в этом вы следуете по его стопам.

Урсула приглушенно усмехнулась, но под взглядом сестры постаралась принять невинный вид, как будто у нее запершило в горле, но ей это не удалось.

– Было много случаев, когда я соглашался, что, возможно, был не прав, – возразил Дэниел таким тоном, словно защищался, хотя причин защищаться не было.

– Дэниел, вы должны меня понять. Когда я сказала, что всегда хотела быть матерью, это на самом деле чистая правда. Долгое время Урсула и я были одинокими в этом мире. Сколько себя помню, мне всегда хотелось быть частью семьи. Теперь моя семья – ваш отец и вы. И я не допущу разлада в своей семье.

– Не допустите? – с настороженностью повторил он. На самом деле Дэниел просто не знал, что сказать. – Но вы должны понимать, что я уже не ребенок, а взрослый человек.

– Тогда перестаньте вести себя по-детски, – резко отозвалась Дейзи. – Оба – и вы, и ваш отец. Дэниел, – ее тон смягчился, и она заглянула Дэниелу в глаза, – вам больше тридцати, вашему отцу пятьдесят с лишним, и настанет время, когда его больше не будет с нами. У вас – у вас обоих – сейчас есть возможность помириться друг с другом, еще не поздно.

С неожиданной ясностью Дэниелу открылась вся правда ее слов. Но разве сам он не понимал, о чем говорила Дейзи? Найджел Кавендиш потерял отца меньше месяца назад. Кавендиш думал, что отец считает его не оправдавшим надежды, и только в последнее время узнал, что всё совсем наоборот. Но у них с отцом была возможность сблизиться в последние месяцы перед смертью старого Кавендиша, и Найджел не раз говорил, что безмерно благодарен этому.

Никогда прежде Дэниел не задумывался, что время, отпущенное им с отцом, не бесконечно. Конечно, он прекрасно понимал неизбежность смерти, но никогда не смотрел на нее в свете своих отношений с отцом. Если говорить честно, он слишком долго негодовал, что отец вмешивается в его дела, и не задумывался о последствиях такого поведения.

– Дэниел, – голос Дейзи был мягким, но настойчивым, – у вас может не быть другого шанса. Если упустите эту возможность – запомните мои слова, – когда-нибудь пожалеете об этом.

Разве Кавендиш не сказал то же самое: если бы он не уладил все разногласия с отцом, то потом мучился бы всю оставшуюся жизнь?

Были ли преступления Гарольда Синклера против своего сына столь ужасными, что их нельзя простить? Конечно, нет. Самое страшное из них – упорное желание старшего Синклера видеть Дэниела выгодно женатым. Если бы Дэниел посмотрел на действия отца трезвым взглядом, взглядом взрослого мужчины, он, возможно, понял бы, что старший по возрасту человек всегда хотел только самого лучшего для своего сына. И если он считал, что знает, в чем это лучшее состоит, то это вполне можно простить. И разве в свое время Дэниел не будет желать только самого лучшего для своего собственного сына? Разве он не станет так же думать, что лучше сына знает, в чем это лучшее состоит?

Тогда в чем на самом деле конфликт между ними? В том, что Дэниел, взрослый человек, продолжает смотреть на отца с позиции строптивого юноши? Не может перестать относиться к нему так же, как в детстве? Понадобился сторонний наблюдатель, знающий ценность семьи, ценность того, что имеют Синклеры, и, что гораздо важнее, ценность того, что они могут потерять, чтобы Дэниел понял: пришло время уладить разногласия между ними, мешавшие и им самим, и этому стороннему наблюдателю. Вполне вероятно, выбрав Дейзи, отец совершил самый правильный поступок за всю свою жизнь – для себя самого и для своего сына.

– Вы правы.

– Я знаю. – Дейзи наградила его ослепительной улыбкой.

– Вам очень повезло с такой мачехой, – бросила Урсула.

– Не сомневаюсь, – сказал Дэниел и, помолчав, добавил: – Вы должны понимать, что это может быть не просто.

– Бесспорно, – согласилась Дейзи. – Но мы с вашим отцом говорили об этом, он пообещал сделать все возможное.

– Я сделаю не меньше. И все же…

Раздался звук вставляемого в замок ключа. Дэниел вскочил, охваченный странной смесью мрачного предчувствия и радостного предвкушения. Не представляя себе, что его ожидает, Дэниел посмотрел на Дейзи, и она поддержала его улыбкой.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Гарольд Синклер.

– Дэниел! – Отцовское лицо озарилось широкой улыбкой, он направился к сыну, но затем в нерешительности остановился.

– Отец. – Дэниел шагнул ему навстречу. – Я… я рад вас видеть. – Произнося эти слова, Дэниел почувствовал, что говорит правду.

– Я тоже рад тебя видеть, сын. – Он улыбнулся еще шире, если такое возможно. Подойдя к Дэниелу, сжал его ладонь обеими руками.

Странное чувство облегчения и уверенности, что все будет хорошо, охватило Дэниела, когда он смотрел на отца. Он словно снова стал маленьким мальчиком, смотревшим на единственного во всем мире человека, который будет с ним всегда. Конечно, в то время его отец не был таким тучным, лысеющим джентльменом почти на полфута ниже Дэниела.

– Вы выглядите на десять лет моложе, отец, – улыбнулся Дэниел искренней улыбкой.

– Вот что может сделать любовь замечательной женщины, сын, – усмехнулся отец. – Она не может восстановить волосы, но остальное… – Наклонившись к сыну, он понизил голос: – Она заставила меня почувствовать себя молодым. Жаль, что я не встретил ее раньше.

– Она награда.

– Бесспорно. – Выпрямившись, старший Синклер внимательно посмотрел на сына. – А ты выглядишь на десять лет старше. Догадываюсь, что ты все это время усердно трудился.

– Я и чувствую себя на десять лет старше. Вы правы, я много работал.

– Если хочешь мой совет…

– Гарольд, – напомнила ему Дейзи.

– Прости, дорогая. – Он расправил плечи и посмотрел на сына: – Дэниел, нам нужно поговорить. Ты не возражаешь?

– Буду только рад.

– Пожалуй, у нас с Урсулой есть чем заняться… – Дейзи поднялась на ноги.

– О нет, Дейзи. Это твоих рук дело, и теперь я не позволю тебе уклониться от его окончательного решения. Кроме того… – Гарольд тепло улыбнулся жене, и Дэниел почувствовал, что их брак заключен по любви. Смешно, что пожилой человек, никогда не предававший любви особого значения, старается женить своего сына. Но возможно, это не столько смешно, сколько правильно. – Кроме того, это касается не только отца и сына. Это семейное дело, а ты член этой семьи.

– Да, конечно, но я все же считаю этот вопрос во многом личным, и Урсула, вероятно… – Она выразительно посмотрела на сестру: – Урсула, если ты не пойдешь сейчас, то пропустишь свидание.

– Оно отменяется, – звенящим голосом сообщила Урсула, небрежно махнув рукой.

– Мне кажется, – Дейзи пристально смотрела на нее, – в это время ты должна быть где-то в другом месте.

– Нет, ничего подобного. – Урсула одарила всех ослепительной улыбкой. – Мне не нужно никуда идти, и у меня нет никаких дел, совершенно никаких.

– Пусть так, но я все же уверена…