– Вы правы, папа, – пробормотала Корделия, – для всего этого она, возможно, и недостаточна.

Строго говоря, общая сумма, полученная ею за статьи, оказалась мизерной, на нее нельзя жить. Корделия и сама не строила иллюзий относительно своей независимости. Она продолжала работать и составляла описания, которые могли пригодиться женщинам-путешественницам, но Корделия понимала, что такое занятие не позволит проложить собственную дорогу в жизни. Однажды она услышала разговор о наследстве по линии какой-то дальней родственницы, но там стояло условие, что она должна быть замужем. Единственная реальная надежда обрести настоящую независимость – если какой-нибудь неизвестный ей богатый родственник испустит дух и оставит ей все свое состояние. Но всех родственников по обеим семейным линиям можно перечесть по пальцам, поэтому вероятность такого поворота событий ничтожно мала.

– Но, папа, я никогда не просила компаньонку, – возразила отцу Корделия.

– И, дорогой, Сара Элизабет как член нашей семьи, она нам как собственная дочь. – Мать Корделии строго посмотрела на мужа. – Ты это прекрасно знаешь.

– Конечно, это так. – Отец закатил глаза. – Я не имел в виду ничего иного. Но я плачу ей приличное жалованье. Сейчас обсуждается не положение Сары Элизабет в этом доме.

– Вы правы, папа. – Корделия скрестила руки на груди. – Предмет разговора – ваше желание устроить брак между мной и неизвестным мне мужчиной.

– «Устроить» – слишком грубое слово, – покачала головой мать. – Более подходит «рекомендовать».

– А оно такое же точное? – Корделия вопросительно подняла бровь.

– Да, – не задумываясь, ответила мать.

– Нет. – Голос отца прозвучал жестко. – Корделия, этот брак необходим и нам, и тебе. Ты не прилагаешь никаких усилий самостоятельно найти мужа.

– Я прилагаю все силы, – бросила Корделия. – Просто я не встретила подходящего человека.

– Зато я такого нашел. – Откинувшись на спинку стула, граф разглядывал дочь. – Я-то думал, что ты обрадуешься.

– Это почему же? – Брови Корделии сошлись вместе. – Это решение определит всю мою последующую жизнь.

– Освобождаю тебя от необходимости продолжать тратить на это силы, Корделия. – Голос отца смягчился. – Было ли у тебя несколько предложений за последние годы?

– Не уверена, что употребила бы слово «несколько», – пробурчала Корделия.

– Три, насколько мне известно. – Мать взглянула на нее. – Это на самом деле несколько.

– И все ты отклонила – почему? – спросил отец.

– Не помню, – надменно ответила Корделия. В действительности же она абсолютно ясно помнила причины отказа в каждом случае.

Предложение номер один исходило от беспросветно тупого джентльмена, с которым самым возбуждающим моментом было желание не уснуть, когда он постоянно бубнил на темы, не имеющие смысла. Предложение номер два – исключительно энергичный и красивый поклонник, которому, безусловно, нельзя было доверять, потому что, даже прося ее руки, он все время оглядывался по сторонам. Корделия не собиралась становиться одной из тех жен, которые смотрят сквозь пальцы на неблаговидное поведение мужа. На самом деле она огорчилась. Он относился к тому типу мужчин, которые ей нравились и которого она со временем могла бы полюбить. Но, к счастью, в тот конкретный момент ей хватило мудрости оценить его трезво. Третье предложение сделал довольно приятный джентльмен с титулом и превосходной родословной. Но если вспомнить все, что Корделия слышала о его невестах, можно было с уверенностью сказать, что его влечение к ней объяснялось скорее солидным приданым невесты и семейными связями, чем чувством симпатии.

– Достаточно сказать, папа, – пожала плечами Корделия, – что у меня просто не было особого расположения ни к одному из них.

– Она ни в кого из них не влюбилась, дорогой, – повернувшись к отцу, разъяснила мать.

– К сожалению, время для любви прошло. – Граф Маршам долго внимательно смотрел на дочь. – Думаю, ты понимаешь нынешнее положение вещей, Корделия. Отбросим в сторону твои романтические взгляды, касающиеся этой темы. Я считаю тебя самой практичной и уравновешенной из всех моих дочерей. К тому же у тебя светлая голова.

– Благодарю вас, папа, – чопорно отозвалась Корделия, не в состоянии скрыть удивление. Она всегда думала, что отец считает ее легкомысленной и упрямой, чем-то похожей на ее мать.

– Скажу честно, ты самая любимая моя дочь. – Он покачал головой. – Мне тоже всегда нравились путешествия и приключения, красоты новых мест, тайны, скрывающиеся за следующим поворотом в незнакомой стране. Могу добавить, я тоже пишу. Считаю, что по темпераменту и интересам мы очень похожи.

Корделия бросила быстрый взгляд на мать, которая совсем не удивилась этому неожиданному признанию, и произнесла низким доверительным голосом:

– Я всегда так и думала, папа.

– Тогда, Корделия, ты поймешь, что союз с семьей этого человека целиком и полностью в наших интересах. – Он помолчал, подбирая слова. – Как тебе известно, у меня есть коммерческие предприятия, важнейшее из них – небольшая судоходная линия, в прошлом исключительно прибыльная. Благодаря ей существовали этот дом и другая семейная недвижимость. Сейчас трудные времена, дела идут не особенно успешно, мои финансы несколько ограничены.

– Насколько? – Корделия широко раскрыла глаза.

– Мы еще не на пороге того, чтобы потерять дом и очаг. – Мать потянулась и похлопала ее по руке. – Все не совсем уж плохо.

– Да, пока, – согласился отец, но в его голосе прозвучали зловещие нотки. – Дэниел Синклер…

– Мужчина, за которого вы хотите выдать меня замуж, – уточнила Корделия. Отец кивком подтвердил ее слова.

– …сын американца Гарольда Синклера. У старшего Синклера огромное состояние благодаря различным коммерческим проектам по всему миру.

– В том числе судоходству? – поинтересовалась Корделия. Теперь все начинало приобретать смысл.

– Да, судоходство – значительная составляющая его бизнеса. Особенно пароходы. – Отец рассеянно постукивал пальцами по столу. – Мы с мистером Синклером некоторое время переписывались, а две недели назад встретились в Париже. Он заинтересован объединить мою компанию со своей на разумных условиях.

– Разумные условия подразумевают объединение и семей? – медленно спросила Корделия.

– Помимо обоюдной финансовой выгоды, Гарольд Синклер очень хочет породниться со старинной и титулованной семьей. – Отец произнес это как само собой разумеющееся, словно речь шла о каком-то пустяке.

– А у мистера Синклера нет дочери, чтобы повесить ее на Уилла? Вы давно говорили, что Уиллу пора остепениться и жениться, – обратилась Корделия к матери.

Мать пожала плечами, словно проблема женитьбы ее единственного сына – запретная тема.

– Не имею понятия, есть ли у Синклера дочь, да и едва ли это имеет значение. Уилл сейчас еще в Индии и там представляет интересы семьи. – Отец чуть прищурился. – Он выполняет работу, чтобы улучшить положение своей семьи.

– Значит, теперь моя очередь? – Корделия заставила себя говорить спокойно. – Чтобы сохранить состояние семьи, я должна выйти замуж за человека, которого никогда не видела. К тому же за американца.

– Мы думали, тебе понравится, что он американец, – пробормотала мать, а отец продолжил смотреть на дочь.

– Трудности с делами проливают совсем иной свет на все это дело, не так ли, папа? – Корделия встала, прижала руки к груди и зашагала по комнате. – Если я откажусь… – Она посмотрела на отца.

– Ты будешь в ответе за изменение семейного дохода в худшую сторону, – сухо подытожил отец.

– А если соглашусь… – Корделия набрала побольше воздуха и расправила плечи. – Нет, не могу. Просто не могу.

– Несомненно, можешь, – возразила ей мать.

– Мама! – Корделия обернулась к матери. – Я ожидала, в этом деле вы будете на моей стороне.

– На твоей, милая, и именно поэтому тебе следует отнестись к этому спокойно и рассудительно. – Мать принялась загибать пальцы. – Тебе двадцать пять лет, и если представилась возможность сделать достойную партию, этим надо воспользоваться. Кто знает, когда еще тебе может представиться – если представится вообще – возможность выйти замуж. Может быть, это судьба. В таком случае не следует упускать свой шанс, стоит подумать над этим.

– Мама, – пролепетала Корделия, задыхаясь, – сейчас тысяча восемьсот пятьдесят четвертый год. Сегодня так не делают.

– Глупости. Так всегда делают. Люди просто не рассказывают о том, как они однажды поступили. В этом вовсе нет чего-то необычного. В некотором смысле это семейная традиция. – Повернувшись к дочери, графиня встретилась с ней взглядом. – Ты ведь, конечно же, не думаешь, что я мечтала выйти замуж за твоего отца?

– Что?! – У Корделии округлились глаза.

– Что?! – нахмурился ее отец.

– Ну, поначалу, дорогой. – Мать послала мужу нежную улыбку. – Мы с тобой оба знаем, что наш брак организовали наши семьи. Это просто слепое везение. Ты показался мне привлекательным и красивым, я по уши влюбилась в тебя с первого же взгляда. – Она немного помолчала. – Ну, быть может, не с самого первого, но очень скоро и навсегда. – Ее слова, очевидно, успокоили графа. – И посмотри, как хорошо все получилось. – Она улыбнулась и взглянула на дочь. – Корделия, дорогая, мы не просим принять решение прямо сейчас, тебе нужно время, чтобы все обдумать. Через неделю мы уезжаем в Брайтон. Желательно, чтобы ты и молодой мистер Синклер обменялись письмами, пока нас не будет в Лондоне. Так вы познакомитесь. О характере человека можно многое узнать из того, что он открывает листку бумаги.

– А почему нам просто не встретиться с ним? – Отец снова забарабанил пальцами по столу. – Лучше всего сразу со всем покончить.

– Потому, дорогой мой муж, что, как ты сказал мне, мистер Синклер не знает, как его сын отреагирует на все это. В таком случае первая встреча была бы исключительно натянутой. Несомненно, над головами молодых людей висит предчувствие брака, и они оба сильно нервничают. Возможно, это предложение приводит его в восторг не больше, чем Корделию.