— Марта!

Виконтесса Серл была маленькой, пухленькой, с густыми каштановыми волосами и светлокожей. Она сидела на золоченом бархатном диване в гостиной с чашкой чая в руках. На ней был костюм из ткани в зеленую и розовую полоску. С радостным возгласом она отставила чашку и вскочила. Подруги обнялись.

— Я так соскучилась по тебе! — воскликнула Марта.

— Я счастлива, что ты приехала, — отозвалась сияющая Николь.

Марта села и привлекла подругу к себе. Но когда заглянула ей в лицо, улыбка ее исчезла.

— Николь, у тебя распухли глаза. Ты плакала?

— Нет, хотя и стоило бы.

— Что случилось?

Николь вскочила, плотно закрыла дверь и повернулась к подруге, закрыв лицо руками, стараясь сдержать подступающие слезы.

— Боже мой! — ахнула Марта. — Сядь и расскажи, что тебя так расстроило!

— Прости меня, — сказала Николь. — Я форменная идиотка, Марта!

— Ты вовсе не идиотка.

— Я сваляла дурака из-за герцога Клейборо! — воскликнула Николь.

Марта задохнулась от изумления.

— Из-за герцога Клейборо!

Николь мрачно кивнула.

— На днях я поехала к Аддерли на маскарад. Маскарад устроили в честь герцога. Марта! Я посмотрела на него, и сердце у меня остановилось. Какая же я дура!

— Он очень хорош собой, — заметила Марта.

— Мы поболтали. Когда он посмотрел на меня, в глазах у него вспыхнул огонь. Он пригласил меня в Чапмен-Холл.

Марта изумилась:

— В Чапмен-Холл? Но это не похоже на герцога Клейборо, совершенно не похоже! Ты, видимо, его очаровала.

Николь посмотрела на подругу, и глаза у нее блеснули, как лед.

— О да, он был очарован, уверяю тебя! Он решил, что я замужем! И пригласил меня к себе, чтобы… чтобы…

Марта снова изумилась:

— Он решил, что ты замужем?

— Я думала, он влюблен в меня. — Николь отвела глаза и густо покраснела. — Я даже подумала… — Она замолчала. — Я подумала, что он ухаживает за мной. — Она украдкой посмотрела на подругу. Та была ошеломлена. — Он поцеловал меня, Марта.

— Боже мой, — только и могла проговорить Марта.

— Мне это понравилось. — При воспоминании о том, что произошло между ними, Николь еще больше покраснела. Сердце учащенно забилось, и она ощутила на губах его горячие, жадные губы. — Я ответила на его поцелуй.

— Николь… — начала было Марта, однако Николь перебила ее.

— Теперь я понимаю, почему он увел меня из дома и не позволил выпить чай с его матерью! — воскликнула Николь.

— Там была вдовствующая герцогиня? — Марта тяжело вздохнула. — Она видела тебя в его доме? Николь, надеюсь, ты поехала туда не одна? — спросила Марта.

Николь покачала головой.

— Вчера я снова поехала в Чапмен-Холл — он пригласил меня. Каким-то образом он узнал, что я не замужем, и все изменилось. Мерзавец! Он был холоден как лед, извинился за свою ошибку и велел мне больше никогда не приезжать к нему.

— О Боже!

— Он решил, что я замужняя потаскушка, с которой можно позабавиться, — прошептала Николь. — Я ненавижу его!

— Ах, Николь. — Марта взяла ее за руку и погладила. — Он не… он ведь только поцеловал тебя, да?

Николь вспыхнула. Она вспомнила, как его тело прижимало ее к траве, как он расстегнул на ней жакет, как гладил ее ноги. Тело ее запульсировало в ответ на это воспоминание.

— Я все еще девственница, если ты спрашиваешь об этом.

— Значит, ничего страшного не произошло, — произнесла Марта, похлопав ее по руке и облегченно вздохнув. — Ах ты, бедняжка! Клейборо — ужасный повеса и совершенно безжалостный. Говорят, он меняет женщин как перчатки. А любовницы у него — самые красивые женщины в королевстве.

— У него что же, не одна любовница? — спросила Николь.

— Нет, каждый раз другая. Как у любого мужчины.

— Но ведь Роберт не такой? — Николь тут же пожалела, что задала столь интимный вопрос.

Марта улыбнулась.

— Нет, не такой. Мне очень повезло.

Николь знала, что Марта и ее муж влюблены друг в друга.

— Тебе действительно очень повезло, — согласилась Николь.

Марта посмотрела на нее.

— Я думаю, Клейборо увлекся тобой, Николь.

— Он решил, что я замужем.

— И все же я думаю, он тобой увлекся. Я иногда вижу его в Лондоне, леди буквально бросаются ему на шею, но он не проявляет к ним ни малейшего интереса. За исключением, конечно, леди Элизабет Мартиндейл.

— Леди Элизабет Мартиндейл?

— Дочери маркиза Стаффорда. — Марта скорчила гримаску. — Я, право, думаю, что он увлекся тобой. Ах, как жаль, что они помолвлены!

Николь похолодела.

— Помолвлены?

— А ты не знала?

— Я ничего о нем не знаю, — призналась Николь.

— Они помолвлены уже давно, с тех пор как ей исполнилось два года, а теперь ей восемнадцать, — после паузы сказала Марта, словно желая смягчить удар. — Всегда считалось непреложным фактом, что герцог Клейборо недосягаем, к великому огорчению всех барышень. В этом сезоне она начала выезжать, и летом они венчаются.

— Вся ясно, — произнесла Николь и поднялась.

Сердце у нее бешено колотилось. Помолвка, заключенная двумя столь могущественными семьями, которая длится уже шестнадцать лет! Можно считать, что он уже женат.

Николь охватила ярость.

Мало того что он считал ее замужней, так он и сам помолвлен и через несколько месяцев женится. Значит, он еще хуже, чем ей представлялось!

— Николь, — встревожилась Марта и тоже встала. — Сядь и выпей чаю. Прошу тебя.

Николь посмотрела на нее, глаза у нее сверкали.

— Я думала, он хочет жениться на мне. На мне!

— Ах, Николь!

Охваченная яростью, Николь направилась к двери.

— Куда ты, Николь? — в отчаянии вскричала Марта. — Не делай ничего такого, о чем потом придется пожалеть!

Николь пропустила ее слова мимо ушей. Через несколько минут Марта увидела, как она скачет верхом на своем чистокровном жеребце, почти зарывшись носом в черную гриву, несясь галопом по направлению к Чапмен-Холлу.


Герцог вышел из конюшни, вслед ему доносился стук молотков по дереву. Он заменял две задние стены сарая, которые срочно требовали ремонта.

Широко шагая, он направился к дому, намереваясь заняться корреспонденцией до второго завтрака. Он сделал всего несколько шагов, когда звук подков быстро несущейся лошади заставил его остановиться.

Великолепный кровный гнедой вылетел из леса на дальней опушке запущенной лужайки, доходившей до дома, и промчался галопом по лужайке, наездник сидел, пригнувшись к его спине, и через мгновение лошадь, став на дыбы, остановилась перед герцогом. Увидев Николь Шелтон, сидевшую в седле, герцог изумился.

Он никогда еще не видел леди, да и никакой женщины вообще, сидящей в седле верхом, и это произвело не него довольно сильное впечатление. Словно завороженный, он смотрел на ее длинные ноги, обтянутые мужскими бриджами. Потом залюбовался ее яркой, дикой красотой, сверкающими серебряными глазами, развевающимися на ветру волосами. Она была великолепна. Он застыл на месте, шокированный ее отрицанием всех условностей и в то же время охваченный варварским вожделением.

Николь спрыгнула на землю и пошла к нему, ее длинные ноги натягивали ткань бриджей, и их очертания проступали так ясно, что воображению уже нечего было делать. Он не мог оторвать взгляд от ее ног, и ему пришло в голову, что если женщина может вот так ездить верхом, она может, конечно, не хуже скакать и на нем. Увлекшись, он лишь в самый последний момент увидел, что она подняла хлыст.

— Жалкий ублюдок, — прошипела она, с яростью хлестнув его по лицу.

Действуя совершенно рефлекторно, герцог схватил ее, за запястье в тот самый момент, когда заплетенный косой кончик хлыста ударил его по подбородку, оставив красную полоску. Гнев тут же сменился удивлением. Он вырвал у нее хлыст, разломал его и отшвырнул в сторону. Она вскрикнула, и в следующее мгновение ее рука снова взлетела вверх, намереваясь ударить его. Он схватил ее за руку и развернул так быстро, что она ударилась спиной о стену сарая. Она стала сопротивляться, ее вторая рука потянулась к нему, Николь скрючила пальцы, ногти ее были похожи на когти. Он схватил и эту руку, прижал Николь к стене, держа обе ее руки над головой, и, мгновенно подойдя к ней вплотную, прижался к ней своим крепким возбужденным телом.

Все, что произошло, было невероятно, но она продолжала отчаянно бороться с ним, обезумев, как зверь, попавший в ловушку. Каждое ее движение воспламеняло его, и он еще сильнее прижался к ней, инстинктивно пытаясь взять над ней верх.

— Пустите меня! — закричала она. — Пустите меня, мерзкий грубиян, и получите по заслугам!

Воображение рисовало ему эротические картины.

— И чего же я заслуживаю?

Его дыхание омывало ее губы, и она замерла. Он понял, что именно в этот момент она осознала его близость и его мужские достоинства.

— Десяти ударов, а не одного! — бросила она.

— Не думаю, что вы явились сюда ради этого.

— Я вернулась, чтобы пустить вам кровь!

Он вздрогнул — и от неподдельного бешенства, прозвучавшего в ее голосе, и при мысли о том, как он пустит кровь ей.

— Неужели вам так хочется пролить мою кровь, Николь? — спросил он едва слышно.

— Да! Да! Да!

— Берегитесь, — сказал он, — возможно, сегодня и прольется чья-то кровь, но только не моя.

Он посмотрел ей в глаза, его плоть упиралась в нее, и она поняла, что герцог имел в виду.

— Вы этого не сделаете.

— Сделаю, прямо сейчас. Разве вы не за этим приехали?

Ошеломленная, она не нашлась что ответить, а потом крикнула, пытаясь высвободиться, — его железная хватка причиняла ей боль.