– Ну почему, почему у некоторых супругов легко получаются детки – порой даже слишком легко, – а у других нет? Это так несправедливо! – сорвалось с ее уст помимо воли.

– Такова Божья воля.

– Но почему Господь так устроил?

Лиззи поднялась и заключила подругу в объятия:

– Увы, на этот вопрос я не знаю ответа, дорогая. Но когда ты вновь выйдешь замуж – я уверена, Бог подарит тебе детишек.

– Надеюсь, это не будет второе Благовещение в истории рода людского!

– Джорджия! – ужаснулась Лиззи, однако вновь обняла ее: – Ты совсем не изменилась, и я этому безумно рада. Разумеется, если некто появится у тебя в опочивальне в образе ангела, будь очень, очень осторожна.

– Как думаешь, какой-нибудь ушлый совратитель уже применял этот трюк? «Но, папочка, это же был архангел Гавриил!» – Джорджия расхохоталась до слез.

Так, с торжествующей улыбкой на устах, она и вышла из своих покоев.

Джорджия спускалась по лестнице, мило болтая с Лиззи, силясь быть столь же беззаботной, как и год назад, но как же это было трудно под прицелом жадных взоров! Она привыкла быть центром внимания, но ведь это было совсем другое. Большинство приглашенных ни разу не видели леди Мей после гибели супруга – и все смотрели на нее оценивающе. Неужели они находили ее облик неуместным?

Неужели они ожидали, что леди Мей предстанет перед ними в глубоком трауре или в приглушенно-сером скромном вдовьем наряде? Она непроизвольно коснулась медальона и потупилась – мысль о том, что Дикон с ней, немного утешила. Он-то понял бы, почему она надела «павлиний наряд», и одобрил ее выбор.

Проклятие… нет, она не заплачет!

Глаза ее искали друзей в толпе. Вот Херринг беседует с Уэйвени – а тот когда-то был преданным ее поклонником, но теперь, когда он женат, это может сослужить ей дурную службу. И Бэбз Херринг наверняка где-то поблизости. Увидела Джорджия и герцога Бриджуотера, одного из возможных кандидатов в ее супруги, – он, казалось, в упор ее не видел, всецело поглощенный беседой о своих обожаемых каналах.

Улыбка мистера Портерхауса, адресованная ей, была открытой и дружелюбной – и Джорджия улыбнулась в ответ. Он некогда был одним из самых приятных лиц в ее свите, так что на него можно положиться.

Дрессер. Где Дрессер?

Супруг Лиззи, ничем особенно не примечательный, но очень доброжелательный, подошел к ним – взгляд его с обожанием устремился на жену. Именно на жену, поняла Джорджия, а вовсе не на изысканное платье или волшебную красоту ее спутницы. Интересно, что в ней, Джорджии, некогда покорило Дикона – она сама или ее наружность и стиль?

Нет-нет, об этом нельзя думать, особенно здесь и сейчас!

Дьявольщина, куда запропастился Дрессер?

Оглядевшись, она не увидела его и удивилась, насколько это расстроило ее. Видимо, она уверена была, что он ждет ее и тотчас поспешит навстречу, как тогда, на лондонском причале, чтобы стать ее надежным якорем. И вот теперь она льнула к Торримондам, словно испуганное дитя. Портерхаус вел светскую беседу с Беррисфордами, Уэйвени хлопотал вокруг жены.

И тут откуда ни возьмись возникла Элоиза Кардус в розовом платье с необычайно низким декольте. Она мило улыбалась.

– Что за прелестный домик, не правда ли?

– Да, очаровательный, – ответила Джорджия.

– И такие изысканные цветочные украшения!

– О, благодарю вас.

Элоиза удивленно вскинула брови.

– Я помогала сестрице их подбирать. И рада, что они вам нравятся.

Элоиза явно пожалела, что эта похвала сорвалась у нее с языка.

– Наверное, вы скучаете по домашним хлопотам – ведь у вас, увы, своего дома нет, – сказала она.

Слова эти могли бы прозвучать как утешение, однако в них вложен был совсем иной смысл.

– Я куда больше скучаю по мужу.

– Однако уже жаждете обзавестись новым, я уверена.

– Не менее, чем вы, сударыня, стремитесь получить хотя бы первое предложение, – ответила Джорджия. Слова ее прозвучали довольно ядовито, что вполне соответствовало язвительности Элоизы. – Уверена, сегодня у вас блестящий выбор достойных соискателей, – попыталась она подсластить пилюлю.

– Если на этом «пиру» вы оставите хоть крошку прочим леди! – Элоиза поджала губы и удалилась.

Джорджия смотрела вслед, широко раскрыв глаза. Да, она знала, что Элоиза ей завидует, но не подозревала, до какой степени. Да, ей стоит как можно скорее уехать из Треттфорда в Лондон. И тут возникла новая напасть: к ней приближался лорд Селлерби.

– Моя дражайшая Джорджия в полном блеске! Или, лучше сказать, во всеоружии?

Ей пришлось улыбнуться. Да, за словом в карман он не лезет.

– Мы с вами одного поля ягоды, Селлерби. – Она одобрительно оглядела его костюм из лилового шелка. – Благодарю за то, что почтили нас своим присутствием. Верю, что вы не впадете в политические дискуссии при первом же удобном случае.

– Рядом с таким магнитом, как вы? Ни за что!

Глаза его сияли. С этим срочно надо было что-то делать.

– Вы понимаете, что получить меня в единоличное пользование вам не удастся. Могу ли я просить вас быть полюбезнее с мисс Кардус? Она мало с кем из гостей знакома. Вы, должно быть, помните ее – она была на обеде в Эрне.

И, взяв его под руку, повела к гостям.

– Как можно в вашем присутствии заметить кого-то другого? – шепнул ей Селлерби, однако отменное воспитание не позволяло ему воспротивиться и он старательно изображал восторг.

Тут прибыла чета Брайт-Маллори, и Джорджия направилась к ним, чтобы приветствовать, лихорадочно думая, удастся ли устроить так, чтобы Селлерби и Элоиза поладили. Элоиза хороша собой, что важно для Селлерби, да и приданое у нее недурное. Возможно, она счастлива будет заполучить в мужья графа. Да, они птицы одного полета.

Полное имя лорда Брайта – Арснеллбрайт. Джорджия полагала втайне, что для младенца оно чересчур тяжкая ноша. Его назвали в честь одного из британских князей древности или что-то в этом роде. Однако взрослый лорд Брайт был достаточно широкоплеч, чтобы с легкостью нести свое имя. Рослый и мужественный лорд составлял странную пару своей супруге Порции – миниатюрной, не блещущей красотой, с волосами цвета морковки, к тому же совсем не знатной по рождению. За исключением внешнего несоответствия друг другу, это была вполне счастливая чета.

Да, причудливы порой бывают браки…

Джорджия знала Порцию Маллори по «Приюту Данаи» – Порция была одной из патронесс, к тому же приходилась дальней родней его основательнице, маркизе Родгард. Джорджия не была близко знакома с Порцией – ведь Брайт-Маллори, по примеру Торримондов, жили в деревне, – и все же они казались Джорджии надежной опорой. Какое-то время она болтала с Маллори ни о чем – о погоде, о видах на урожай. Потом к ним присоединилась Лиззи с супругом.

Джорджия решила было, что Лиззи опекает именно ее, однако выяснилось, что Торримонду не терпелось обсудить строительство каналов с лордом Брайтом, известным меценатом затей Бриджуотера. И вскоре мужчины отправились на поиски каналостроителя, дабы обсудить деловые моменты.

– Каналы, каналы, каналы… – Леди Брайт закатила глаза. – Только про них и слышу.

– Но, похоже, они и впрямь очень важны, – возразила Лиззи.

– И начинают приносить немалую прибыль, однако этот Бриджуотер все-таки одержимый.

– У каждого мужчины есть своя страсть, – сказала Лиззи. – А строительство каналов мне представляется далеко не самой безумной. А вот и госпожа Уэйворт! Прошу прощения, у меня к ней дело.

Джорджия улыбнулась леди Брайт:

– Уж коли мы заговорили о страстях, то у Лиззи и Марии Уэйворт есть общая: они часами могут болтать про теплицы и выращивание тропических фруктов.

– Признаюсь, меня вполне устраивают обычные наши сады и ягоды. Жаль, что вынуждена была надолго оторваться от всего этого.

– Так вы в Лондоне надолго? – удивилась Джорджия. – Это для вас нехарактерно.

– И весьма досадно к тому же! Политический хаос привел к хаосу и в торговле, и мой Брайт решил, что лучше ему находиться в центре событий, на страже интересов семьи Маллори. Я разрывалась, потому что мы не хотели перевозить детей в Лондон. В итоге пришлось оставить их в деревне и последовать за мужем. Вот уж не думала, что это затянется так надолго!

Дети… Когда они встречались в последний раз, у леди Брайт был лишь один сынишка.

– О, простите. Увы, я по понятным причинам была не в курсе последних новостей. Вы ведь ждали дитя?

– И счастливо разрешилась в прошлом июне – неудивительно, что вас тогда не интересовали подобные новости. Примите снова мои искренние соболезнования.

Порция тогда написала ей, как и все друзья и знакомые, – у Джорджии скопилась внушительная стопка листков с черным обрезом.

– Спасибо, дорогая. Кем благословил вас Бог на сей раз?

– У нас дочка. Мы назвали ее Джоанной. Слава богу, у нее отцовские темные волосики – я опасалась, что будут мои, рыжие…

– Неужели вы ожидаете от меня столь же пренебрежительного отношения к этому цвету? От меня, рыжей?

– Но вы совсем другое дело, милая: медный оттенок ваших волос прелестен! – И Порция вздохнула.

Джорджия с улыбкой обмахнулась веером, не желая углубляться в эту тему: волосы Порции Маллори цветом напоминали также апельсин – как и брови, и ресницы, и веснушки, в изобилии рассыпанные по щекам.

– А как поживает ваш сынишка? – из вежливости спросила Джорджия, смиряясь втайне с тем, что только и будет слышать, что о детишках.

Некоторое время покорно выслушивая рассказы про храброго, доброго и умного Фрэнсиса Маллори, Джорджия наконец позволила себе переменить тему, заговорив о приюте.