Софи снова вздохнула. Прижалась к любовнику, закрыла глаза и заснула.


Лонгмор проснулся и осмотрелся. Судя по свету, уже настало утро, но не слишком позднее.

Софи охнула, пошевелилась и воскликнула:

— О нет! Нет, нет!

Лонгмор едва не застонал, но сдержался.

— Что же мне теперь…

— Погоди минутку, — пробормотал граф и стал целовать шею девушки; он обнаружил ее слабое место. Одно из многих.

Софи снова охнула, но на сей раз так, что плоть его мгновенно приподнялась. Он продолжал целовать ее, потому что точно знал: сейчас ее реакции — один лишь инстинкт, никакой игры. В любви она была абсолютно честна.

Потом принялся ласкать ее обнаженное тело, и она, застонав от удовольствия, прохрипела:

— Так нечестно, нечестно!

— А я и не веду честную игру, — пробормотал Лонгмор.

И стал целовать ее повсюду, куда мог дотянуться. Причем медлил в самых восхитительных местечках — за ухом и на сгибе локтя. И конечно же, благоговейно целовал ее груди. В какой-то момент Софи громко застонала, взъерошив его волосы. И этот жест собственницы окончательно уничтожил его самоконтроль. К тому же он прекрасно понимал, что второго шанса, возможно, не будет. Так что следовало воспользоваться этим.

Снова поцеловав грудь Софи, он спустился пониже и немного помедлил, играя с шелковистым золотым треугольником между ее ног. Когда же поцеловал лоно девушки, она громко застонала, после чего что-то пролепетала на французском. Но он не остановился и стал целовать прелестные изгибы бедер и изящные ножки, целовал до самых пальчиков и перецеловал каждый из них.

Через минуту-другую он уложил Софи на живот, но она тут же запротестовала:

— Нет, милорд!

— Меня зовут Гарри. К чему церемонии здесь и сейчас?

— О Гарри! — выдохнула она.

Впервые женщина, не являвшаяся близкой родственницей, назвала Лонгмара по имени, которое произнесла с легким французским акцентом. И он был твердо уверен, что никогда еще не слышал такого прекрасного имени.

Он принялся целовать ее затылок, поглаживая по бедрам и ягодицам. И благоговейно поцеловал каждое.

Софи хихикнула. А он устроился между ее ног и снова стал поглаживать. Она затаила дыхание, потом тихонько застонала. И в тот же миг его желание возгорелось с новой силой. Он притянул ее к себе и вошел сзади.

— Ооооо! — снова застонала Софи.

— Да, — прошептал он, целуя ее шею, — да, милая.

«Да-да-да-да»!.. — воскликнула его душа, когда он начал двигаться медленно, но мощно.

Ему хотелось, чтобы это длилось часами, но самообладания не хватило. В какой-то момент он снова уложил Софи на спину и опять в нее вошел. Так было еще лучше, потому что теперь он видел ее лицо. А ей теперь казалось, что она знала его целую вечность и что он принадлежал ей целую вечность. Она двигалась вместе с ним, двигалась в одном с ним ритме. А потом и задавая ритм.

Гарри увидел, как изменилось ее лицо, когда она приблизилась к пику, и сделал последний яростный выпад, когда она вскрикнула. А затем он излился в нее, а его тело продолжало вибрировать еще некоторое время, пока он, наконец, не опустился на нее, уткнувшись лицом ей в шею.


Они снова заснули. А через час-другой свет, струившийся в окно, подсказал Софи, что давно уже утро и что ей давно пора встать. Но вставать совсем не хотелось. Было так уютно лежать в объятиях мужчины… И Лонгмор по-прежнему прижимал ее к себе.

«Наверное, он очень любит женщин», — подумала Софи. Но что она понимала в любви? Сколько раз слышала, как женщины жалуются, мол, мужчина после этого отворачивается и засыпает. Или старается сбежать. Но он еще не ушел. И конечно же, он не мог вообще отсюда сбежать, так как его сестра находилась здесь же, в соседней комнате.

Софи почувствовала, как граф пошевелился. И почему-то вдруг она вспомнила, как он взял ее сзади. Хм… Это было довольно интересно…

— Тебе нужно идти, — прошептала она.

— Рано еще, — пробормотал он.

— Твоя сестра… — напомнила Софи.

— Не проснется еще целую вечность.

— Откуда тебе знать?

— Она не держит магазина. Это ты встаешь на рассвете. Клара всегда спит как убитая. И никогда не просыпается раньше одиннадцати.

Софи села на постели, и граф пробормотал:

— Мы должны обсудить это сейчас?

— Никаких обсуждений, — отрезала она. — Все очень просто: Никто Ничего Не Должен Знать.

Он приподнялся на локте и взглянул на нее.

— Знаешь, ты очень выразительно произнесла эти слова.

— И очень серьезно, — заявила Софи. — Если никто не знает, значит, никто не знает. Обещай никому не говорить.

— Откуда ты взяла, что я из тех, кто хвастает перед своими друзьями любовными связями? Полагаешь, я буду хвастаться тем, что лишил девушку девственности?

— Кто знает, что я была девственницей? Ведь я — модистка. К тому же француженка.

— Да, действительно… Я и сам сначала так думал.

— Потому что я не знала, что делать?

— Да, поэтому. И не только поэтому… — добавил граф с ухмылкой.

— У меня не было времени! Никогда не было времени для мужчин!

— О, я тебя не критикую… Просто был немного поражен. Однако…

— Нравится, что стал первым?

— Нравится, — признался Гарри. — Странно, но нравится. Раньше мне бывало все равно. Но в твоем случае… все иначе.

Ей тоже нравилось, что он стал первым. Мир полон распутников и лжецов. Марселина когда-то вышла за такого. А леди Клара попала в беду из-за такого же.

Но сколько бы недостатков ни насчитывалось у Лонгмора, он был именно таким, каким казался. Всегда был самим собой.

Она с улыбкой сказала:

— Что ж, пока ты будешь молчать — никаких проблем.

— А ты? Ты будешь молчать?

— Я не стану помещать объявление в «Спектакл», если ты это имеешь в виду.

— Не, не это. Как насчет твоих сестер? Разве ты не рассказываешь им все?

— Д-да…

— И что же?

— Они будут молчать.

— Они женщины, — напомнил Лонгмор.

— И кому же они скажут? Тетушкам Кливдона? Или заказчикам? Будь благоразумен!

— Быть благоразумным? С чего это вдруг?

— Ох, пойми, у нас достаточно бед с Марселиной, осмелившейся проникнуть на территорию аристократов. А если теперь узнают, что я соблазнила старшего сына леди Уорфорд… Она не только занесет «Мэзон Нуар» в черный список, но и раздавит нас. Уничтожит навсегда. И моим сестрам это известно.

Лонгмор пожал плечами и пробормотал:

— Но ведь надо понять, кто кого соблазнил… Ты ведь ничего не могла с собой поделать, верно?

— Да, не могла. Потому что ты был удивительно соблазнительным…

— О, я слишком усердно над этим работал. Но не был уверен, что у меня получится.

— Теперь знаешь, что получилось.

— О, конечно! У меня был стратегический план…

— Ты долго думал об этом? — удивилась Софи.

— Пришлось. Ты очень сложная натура.

— Проще, чем ты полагаешь. И я не из тех девушек, которых называют хорошими.

— А я не из тех мальчишек, которых называют хорошими. Некрасиво преследовать неопытных девушек. Но я не смог устоять.

— Еще бы! — воскликнула Софи. — Передо мной устоять невозможно. Так что не вини себя.

— Этого я никогда не сделаю, но все же… — Гарри нахмурился. — Возможно, мы сделаем… Ну, такого маленького и розового. Из тех, что ужасно любят орать.

— Ребенок? Да, я знаю.

— И что же в этом случае?..

— Не надо сейчас об этом, — пробормотала Софи. — Не все сразу. В данный момент у меня есть более важная проблема. До свадьбы твоей сестры осталось две недели.


По-прежнему лежа рядом с Софи, граф любовался ее восхитительным телом. И тут вдруг смысл ее последней фразы дошел до него. Лонгмор резко приподнялся.

— Ты шутишь?!

Софи покачала головой и белокурые локоны весело заплясали.

«Неудивительно, что она так расстроилась накануне», — подумал граф.

— Я понятия не имел! — воскликнул он. — Думал, что матушка будет как можно дольше оттягивать неизбежное.

Софи рассказала все, что недавно узнала от леди Клары.

— И я поклялась, что не допущу этого и спасу репутацию вашей сестры, — добавила она. — Сказала, что она — моя миссия. Вот только как же теперь… — Софи со вздохом закрыла глаза. Потом глаза ее вдруг открылись, и в лицо Лонгмора ударил их ослепительный синий свет. — Я нисколько не жалею об этом. — Она указала сначала на него, потом на постель. — Да, конечно, с моей стороны это было глупо… но волнующе и великолепно. Не могу представить более прекрасного способа покончить с девственностью. А сейчас мне нужно сосредоточиться на делах…

— Верно, — кивнул граф. И задумался, закинув руки за голову.

Следовало что-то сделать… в связи с произошедшим у них с Софи. Вот только что именно? К тому же его заставили дать обет молчания. Из-за магазина. Из-за коммерции.

Повернувшись к Софи, он с нежностью посмотрел на нее и спросил:

— Значит, коммерция?..

— Да. — Она вздохнула и тут же сказала: — Тебе и в самом деле нужно идти. Леди Клара может проспать еще несколько часов, но Дейвис уж точно на ногах.

— Верно, — кивнул Лонгмор. Встав с кровати, он принялся извлекать свою одежду из груды белья и платьев, обуви и нижних юбок.

Софи тоже поднялась. Нагая, словно Ева, она помогла Лонгмору одеться. Когда он уже подошел к двери, она вдруг подбежала к нему и вцепилась в его рубаху. Он чуть наклонился, а она привстала на носочки и поцеловала его в губы. После чего сказала: