Возмущенная таким непочтительным обращением, лошадь встала на дыбы и сбросила Джейн на землю.

В это мгновение на дороге показался Марк в своей бричке, и только умение управлять лошадьми позволило ему избежать наезда на Джейн. Лошади, пони и бричка образовали запутанный клубок. Отбросив поводья, Марк выскочил из брички и подбежал к Джейн. Девушка была без сознания, очень бледна и почему-то одета в нарядное платье, что было ей не свойственно. На голове Джейн не было шляпки. Только что-то ужасное могло выгнать ее из дома в таком виде.

– О боже! – Марк бросился на колени рядом с девушкой. – Джейн! Джейн, очнись. Очнись, пожалуйста. – Он подавил желание встряхнуть ее за плечи и принялся ощупывать ее голову. Отняв руки, Марк увидел на них кровь. – Пожалуйста, Господи, не дай ей умереть! – громко взмолился Марк. – Пусть она живет. Она нужна мне…

Джейн не шевелилась. Взять ее на руки и отнести в дом? Или оставить здесь, на дороге, пока не принесут носилки? Марк огляделся. Вокруг не было ни души, послать за носилками было некого. Он встал, склонился, поднял Джейн на руки и медленно направился к дому.

На дорожке показался Томпсон. Он услышал звук столкновения и отчаянное ржание лошадей и отправился посмотреть, что случилось. Марк кратко рассказал ему о произошедшем, попросил позаботиться о лошадях и экипаже, а сам внес Джейн в дом и послал горничную за матерью.

– Марк, что случилось?! – воскликнула леди Уиндем, с ужасом глядя на его груз.

– Она скакала по дороге и упала. Я чудом не наехал на нее. Пошли, пожалуйста, за доктором Тренчем.

– Да, разумеется, я немедленно отправлю к нему лакея. И за леди Кэвенхерст, конечно. – Отдав распоряжения слуге, она повернулась к Марку: – Если она ехала верхом, почему так странно одета?

– Не знаю, мама, боюсь, в Грейстоуне случилось что-то страшное. Возможно, она направлялась к нам за помощью.

– Грейс расскажет обо всем, когда приедет. Отнеси Джейн в голубую комнату. Я пошлю к тебе Дженет.

Дженет была старой няней Марка.

Спальню называли голубой комнатой из-за портьер и покрывала на кровати цвета летнего неба. Марк осторожно положил Джейн на постель. Она все еще была без сознания, и страх за ее жизнь сводил Марка с ума. Опустившись на колени рядом с кроватью, Марк кончиками пальцев провел по бледной щеке Джейн.

– Джейн, ты должна жить, – прошептал он. – Я люблю тебя. Без тебя моя жизнь пуста. Пожалуйста, дорогая, прошу тебя, очнись.

Марк нежно коснулся губами ее щеки. Джейн не пошевелилась. Наверное, она даже не слышит его. Сердце Марка, отчаянно колотившееся, вдруг словно остановилось. Он сделал глубокий вдох и, стараясь успокоиться, взял Джейн за руку.

Каким глупцом он был, подчинив свою жизнь условностям. Почему он не разглядел Джейн до того, как сделал предложение Изабелле? Почему согласился с общим мнением, считавшим Джейн простушкой, не стоящей внимания? «Джейн уже списана со счета». Слова матери эхом отзывались в голове Марка. Для него Джейн была важнее всего – важнее самой его жизни, богатства и уж точно важнее мнения высшего света. Проблема состояла в том, что Джейн никогда не примет его предложения, даже если он вынудит ее признаться в ответной любви. Она никогда не предаст сестру, как не предал его самого Дрю. Где же Дрю?

Леди Уиндем вошла в комнату в сопровождении доктора Тренча и Дженет.

– Она пришла в себя?

– Нет.

Марк встал и неохотно вышел из комнаты.

* * *

Ресницы Джейн затрепетали, она медленно открыла глаза. Где она? Она лежит в постели, но это не ее постель. Повернув голову, она увидела в кресле рядом с кроватью Марка. Он выглядел очень уставшим, но улыбка его была теплой и радостной.

– Наконец-то вы очнулись.

– Где я? – прошептала Джейн.

– В Бродакрз. Вы упали с лошади, помните?

– Нет. А почему я была на лошади?

– Думаю, вы ехали сюда, чтобы поговорить со мной.

– Правда? – Джейн попыталась сесть, но у нее тут же закружилась голова. Она подняла руку и нащупала плотную повязку. – А о чем я хотела с вами поговорить?

– Я надеялся, что вы мне это расскажете.

– Сэр Джаспер, – пробормотала Джейн, чувствуя, как слова болезненно отдаются в голове. – Я выяснила, что его фамилия Пэджит и что он состоял в родстве с тем человеком, похороненным рядом с церковью.

– Я знаю, но не думаю, что вы хотели поговорить со мной об этом. Вы бы не покинули дом в такой спешке, даже не переодевшись в подходящее платье, чтобы рассказать мне о сэре Джаспере.

– Я это сделала?

– Да.

– Мама знает, где я?

– Конечно, мы сразу сообщили ей. Она приходила сюда каждый день.

– Каждый день? – растерянно переспросила Джейн. – И как долго я тут лежу?

– Неделю.

– Неделю!

Марк улыбнулся:

– Да, семь дней, и большую часть этого времени вы провели в бреду.

Джейн с тревогой посмотрела на него:

– И что я говорила?

– Ничего особенного. Я сумел разобрать всего несколько слов – пуритане, роялисты, свадьба и что-то похожее на Болсовер. Нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы вы перестали метаться и бередить свои раны.

– О… А кто это «мы»?

– Я, моя мать, Дженет и ваша мать, когда она была здесь. Леди Кэвенхерст очень волновалась за вас, как и все мы, но доктор Тренч сказал, что со временем вы поправитесь.

– Время! – воскликнула Джейн. Память вернулась к ней. – У меня нет времени. Я должна вернуться домой.

– Нет, не должны. – Марк нежно коснулся ее плеча, заставляя откинуться на подушки. – Вы никуда отсюда не уйдете, пока я не буду уверен, что вы совершенно здоровы. Здесь вы в безопасности.

– В безопасности?

– Здесь лорд Болсовер вас не достанет, – улыбнулся Марк.

– Вы знаете?

– Ваша мать рассказала нам. Эта идея нелепа, абсурдна.

В своей библиотеке Марк отыскал книгу о гражданской войне, в ней говорилось о втором бароне Пэджите, жившем в Грейстоуне. Пэджит был ярым роялистом, и это в Восточной Англии, жители которой в большинстве своем поддерживали парламент. Когда роялисты потерпели поражение, Пэджит потерял свое поместье, оно было передано Кэвенхерстам. Просмотрев церковные записи, Марк узнал историю о самоубийстве. Мать Колина Пэджита была из Болсоверов, семьи, проживавшей в Нортгемптоншире. Все это объясняло стремление Болсовера завладеть Грейстоуном, но причина, по которой он сделал предложение Джейн, оставалась неизвестной. Марк был уверен в одном: этой причиной не была любовь.

– У меня нет выбора.

– Чем дольше вы пробудете здесь, вне пределов его досягаемости, тем больше у нас будет времени, чтобы найти выход.

– Выхода нет, Марк. Зачем давать мне ложные надежды? Я понимаю, в чем состоит мой долг.

– Долг! Почему вы всегда должны думать о других?! – возмутился Марк. – Почему вы никогда не думаете о себе?

Джейн вздохнула:

– Марк, я слишком люблю свою семью. Я не смогу спать спокойно, зная, что обрекла родных на нищету.

– А как же я?

– А что вы? Вы – мой лучший друг и помощник в благотворительном проекте, и мне не хотелось бы потерять вас. Очень надеюсь, что у нас будет возможность общаться.

– Конечно, будет, что бы ни случилось, но я…

– Пожалуйста, не продолжайте, Марк. Вы не пришлете ко мне кого-нибудь, чтобы помочь мне одеться? Я хочу вернуться домой.

Джейн решила быть сильной и не поддаваться слабости. Куда проще было бы откинуться сейчас на подушки, притвориться больной, и пусть Марк сидит рядом с ее постелью и держит ее за руку… но нет, она не сделает ничего подобного.

– Хорошо. – Марк поднес руку Джейн к губам, поцеловал и вышел из комнаты.

Она задумчиво потерла руку. Марк сказал, что любит ее, но может быть, ей это только показалось? Джейн тогда была в полубессознательном состоянии, и голос Марка доносился до нее издалека, словно эхо. Нет, она не может мечтать об этом. Джейн закрыла глаза, по ее щеке скатилась слеза.


Марк нашел свою мать в будуаре за проверкой счетов. Они были достаточно богаты, чтобы не беспокоиться по поводу стоимости еды, свечей и тому подобных мелочей. Проверку счетов можно было бы препоручить миссис Бландиш, однако леди Уиндем настояла, что будет заниматься этим сама.

«Моя мать всегда делала это сама, а до нее – ее мать, – заявила леди Уиндем сыну, когда он попытался отговорить ее. – К тому же твой отец был не против».

– Джейн решительно настроена вернуться домой, – сообщил ей Марк.

– Ты шутишь? Она недостаточно окрепла для этого. Кроме того, Грейс просила нас оставить Джейн здесь, чтобы дать им немного времени.

– Я знаю. Я устал повторять ей об этом, она не хочет ничего слушать.

– Бедный Марк, – сказала мать.

– Бедная Джейн… Поговори с ней, мама, может быть, тебе удастся переубедить ее. Я решил побеседовать с Болсовером.

– Нет, Марк, ты не должен этого делать. Он просто посмеется над тобой. Кроме того, слухов уже и так предостаточно, не стоит умножать их. Устраивать перебранку из-за женщины, будучи помолвленным с другой, просто неприлично.

– Но я должен что-то сделать. Если бы я знал, как обстоят дела в Грейстоуне, я мог бы что-то предпринять, одолжил бы сэру Эдварду деньги, чтобы расплатиться с долгами.

– Ты не мог, Марк. К тому времени, как твой отец скончался и ты вступил в права наследования, было уже поздно.

Марк понимал, что мать права. Чего он не мог понять, так это того, что Гектор Болсовер, наслаждавшийся жизнью в столице и проводивший почти все свое время за карточным столом, захотел вдруг поселиться в таком захолустье. Это не имело смысла.

– Ты пойдешь к Джейн? Я собираюсь в Грейстоун, рассказать Кэвенхерстам, что Джейн пришла в себя. Привезу ее светлость в Бродакрз, она, конечно, захочет увидеть дочь.


Уже через некоторое время Марк катил по деревенской улице в Грейстоуне. Проезжая мимо церкви, он увидел священника. Его преподобие замахал руками.