– Я знаю, что делать, Марк.

– Как вы думаете, сэр Эдвард согласится принять от меня финансовую помощь?

– Уверена, что нет, и прошу вас не предлагать ему этого. Его гордость и так уязвлена. В любом случае все наши долги сейчас в руках одного человека, и продажа поместья – единственный способ расплатиться с ними.

– Вы имеете в виду лорда Болсовера?

– Да. Он скупил наши долги, как сделал это прежде с долгами Тедди.

– Этот человек – настоящий дьявол. Я не понимаю, какую цель он преследует.

– Я тоже пока не понимаю, но несколько дней назад я обнаружила кое-что интересное – связь лорда Болсовера и Хедли.

– Никогда не слышал, чтобы его имя упоминали в деревне.

– У церкви я обнаружила старую могилу, она находится на неосвященной земле, за оградой кладбища. Там похоронен Колин Болсовер Пэджит, сын лорда и леди Пэджит, покончивший жизнь самоубийством. Ему было всего двадцать семь лет. Там есть и другие старые могилы Пэджитов, но больше ни одного Болсовера.

– Наверное, это девичья фамилия его матери.

– Значит, связь существует?

– Это может быть просто совпадение.

– Я так не думаю. Лорд Болсовер говорил о Грейстоуне и о мести, помните?

– Да. – Марк помолчал. – Сомневаюсь, что от этого будет какая-то польза, но я постараюсь выяснить все, что удастся, об этом самоубийстве. В библиотеке Бродакрз есть старые книги об истории этого края, их собирал мой отец. Посмотрю, что удастся раскопать.

– Спасибо. Не знаю, что бы я без вас делала.

Марк встал и протянул Джейн руку, помогая ей подняться.

– Нам лучше войти в дом.


– Ты сказала Марку? – спросила мать, когда маленький пони повез их в Грейстоун.

– Да. А что сказала леди Уиндем?

– Она была потрясена. Потом мы вместе поплакали. Я буду скучать по ней, но она пригласила нас приезжать так часто, как мы захотим. В конце концов, Марк будет нашим зятем.

Джейн было больно даже слышать об этом. Ей решительно нужно прекратить думать о Марке. Он никогда не будет принадлежать ей. Но как ноет сердце…

– Хелен сказала, что после свадьбы сына она переберется во флигель и ей понадобятся экономка и дворецкий, так что она будет счастлива взять к себе Сондерса и миссис Драйвер. А заодно и Дэниела, потому что ей потребуется кучер, а она не хотела бы забирать кого-то из слуг Марка.

– Она очень добра.

– Мне бы хотелось, Джейн, чтобы ты оставила свое упрямство и поехала с нами. Незамужней женщине неприлично жить одной.

– Я буду не одна. У меня будут помощники. Может быть, кто-то из поместья переедет со мной. Я уже вышла из того возраста, когда требуется компаньонка.

Мать вздохнула:

– Что ж, если ты так решила, оставайся. По край ней мере, Изабелла и Марк будут рядом.

Последующие дни в Грейстоуне были наполнены печалью. Со слезами на глазах члены семьи перекладывали с места на место свои вещи, отбирая те, что можно будет взять с собой. Леди Кэвенхерст получила письмо от родителей. Они писали, что рады будут принять дочь с семьей, и если те предпочитают отдельное жилье, то один из фермеров как раз съехал и освободил дом.

– Это же просто сарай, – проворчала леди Кэвенхерст. – Там нет совершенно никаких удобств, а зимой очень холодно. Я начинаю чувствовать себя как бедная родственница.

Джейн не стала указывать на справедливость этого замечания и вместо этого предложила матери взять с собой то, что поможет создать домашний уют. Леди Кэвенхерст готова была увезти с собой все – диваны, картины, вазы, столовый сервиз, постельное белье… однако муж предупредил ее, что в их распоряжении будет всего лишь одна большая повозка и потому лучше взять с собой самое основное, а остальное – продать. Джейн заметила, что отец был непривычно раздражителен и резок со всеми, но она понимала, в каком напряжении он пребывает. Софи разбросала платья по всей комнате и громко жаловалась на то, что ей не позволено взять с собой своего пони. Изабелла, уже в который раз решившая выйти замуж за Марка, пересматривала свой гардероб. Она понимала, что, как только станет леди Уиндем, сможет купить себе столько платьев, сколько захочет, но счастливее от этого не стала.

Что до Джейн, она уже без помощи костыля на двуколке отправилась в Уитерингтон-Хаус посмотреть, как продвигается ремонт дома. Она поговорила с мистером и миссис Годфри относительно будущего, рассказала о своих планах и попросила их остаться.

– Мы будем рады, мисс, – сказал Сайлас.

– Приятно будет видеть в этом доме ребятишек, – добавила миссис Годфри. – В прежние-то времена тут всегда звучал детский смех. Сэр Джаспер позволял детям бегать по всему дому, а леди Пэджит угощала их сладостями.

– Пэджит? – переспросила Джейн. – Вы сказали Пэджит?

– Да, имя у них такое было, а вы не знали?

– Нет, когда вы говорили о сэре Джаспере, вы не упоминали его фамилию.

– Да я ж думал, это всем известно.

– Вы сказали, что тут были дети. Но я так поняла, что у сэра Джаспера не было близких родственников и именно поэтому не сразу нашли наследников.

– Это были дети двоюродных братьев да сестер. Выросли и уехали, с тех пор их и не видали.

– Почему?

– А мне откуда знать? Это не мое дело, да и времени уже много утекло.

– А вы не слышали имени Болсовер в связи с этой семьей?

– Да вроде бы нет, а что?

– Да так, ничего.

Джейн направилась в дом. Она собиралась прикинуть, сколько кроватей может поместиться в каждом помещении, но никак не могла сосредоточиться. Наконец она сдалась и вышла на улицу, решив осмотреть надворные строения. Сайлас кормил пони овсом.

– Крепкий парень, – одобрительно сказал старик.

– Да, и послушный.

– Раньше у нас тут с полдюжины лошадей было, – продолжал он. – И экипажей всяких. Я, бывало, приглядывал за ними. Сэр Джаспер почти все продал, когда ее светлость умерла, но пару кобыл оставил, чтобы в старый фаэтон запрягать. А когда он слег, и их продали.

Джейн захотелось тут же рассказать обо всем Марку. Она уже забыла о своем решении не беспокоить его больше, чем было необходимо.


Марк сидел в библиотеке, листая старые книги, когда лакей сообщил, что мисс Кэвенхерст ждет его в гостиной. Улыбнувшись, Марк поспешил к Джейн. Ей интересно будет послушать, что ему удалось раскопать.

Однако в гостиной он обнаружил не Джейн, а Изабеллу. Его улыбка стала несколько натянутой.

– Не ожидал вас увидеть, Изабелла. Но прошу, садитесь. Как вы добрались сюда? Вы уже виделись с моей матерью? Чаю хотите?

– Доброе утро, Марк. – Она села на кушетку и руками в перчатках разгладила складки своего зеленого шелкового платья. – Я пришла пешком, нет, я не видела вашу мать и не хочу чаю. Дома мы сегодня все утро только и делали, что пили чай.

– Мне очень жаль, что все так получилось, Изабелла. Если я чем-то могу помочь, скажите.

– Спасибо. – Она кокетливо улыбнулась. – Я вела себя очень глупо и прошу у вас прощения.

– Не нужно извиняться.

– Нет, нужно. Я сказала, что не хочу выходить за вас замуж, и вы были так любезны, что не стали меня принуждать.

– Да, это так.

– Так вот… я вела себя глупо, поддалась капризу, но по зрелом размышлении решила…

– Вы имеете в виду, что уже не хотите расторгать нашу помолвку?

Марк почувствовал, как его захлестывает волна разочарования, гнева и беспомощности. Если бы он только мог сказать ей, что не принимает ее извинений, считает помолвку расторгнутой с того самого дня, как она впервые заговорила об этом, он бы так и сделал. Но это было невозможно. Женщина могла, с незначительным ущербом для своей репутации, расторгнуть помолвку, но для джентльмена этот путь был заказан. В противном случае он рисковал утратить все связи в высшем обществе, превратиться в изгоя, отверженного. Для мужчины связать себя помолвкой было все равно что произнести клятву у алтаря.

– Да. Я сожалею.

– А как насчет Дрю?

– А что насчет его? Он оставил меня вам, не так ли?

– Но как же ваши чувства к нему? Разве они не были искренни?

– Ну и что с того? Я не собираюсь жить в нищете.

Марк мрачно усмехнулся:

– Вы сейчас довольно точно определили мое место в вашей жизни.

– Простите, я не хотела быть грубой. Я очень привязана к вам, Марк. Мы выросли вместе, я уверена, мы отлично поладим, и вы не затаите на меня обиду.

– Нет, конечно нет.

А что еще он мог ответить? Он позвонил в колокольчик и попросил горничную сообщить леди Уиндем, что приехала мисс Изабелла Кэвенхерст и хочет ее видеть.

Две минуты спустя в гостиную вошла его мать.

– Изабелла, как я рада вас видеть. Не знала, что вы здесь, а то спустилась бы раньше. Вы одна, без матери?

– Да, миледи, я одна. Мне нужно было поговорить с Марком.

– Совсем одна, без сопровождения? Боже…

– Я как-то не подумала об этом. Джейн везде ездит одна.

– Ну, Джейн уже списана со счета, – леди Уиндем улыбнулась, – но скажите мне, вы все еще помолвлены с моим сыном, не так ли?

– Да, леди Уиндем.

Марк больше не в силах был выносить это. Извинившись, он вернулся в библиотеку, упал в кресло и застонал, уронив лицо в ладони. Слова матери жгли его мозг. «Джейн списана со счета». Как могла она с таким пренебрежением отозваться об этой девушке? Как могли они брать у нее и ничего не давать взамен? Он любил ее, любил ее милую улыбку, ее кроткий характер, ее бескорыстие, искренность, храбрость. Она готова была пожертвовать своим счастьем ради других. Тот, кто женится на ней, получит настоящее сокровище, и Марк хотел стать этим счастливцем.

Он слышал, как мать провожает Изабеллу, как лакей открывает ей дверь. Несколько минут спустя в библиотеку заглянула леди Уиндем.

– Ты так поспешно покинул нас, Марк…

– Мне невыносимо было слышать, с какой бесцеремонностью ты говорила о Джейн, мама. «Джейн списана со счета».

– О… – задумчиво протянула мать, опускаясь в кресло. – Так, значит, дело в Джейн. О боже…