– А где Билли? – спросила Алекс.

Меган оторвала взгляд от лица Джо. Она поразилась, как изменились и смягчились черты его лица в приглушенном, неярком свете. Он выглядел настоящим британцем. В предыдущей жизни Джо, наверняка, принадлежал к английской аристократии. Она была уверена в этом. Он, скорей всего, был родом из какого-нибудь провинциального имения в графстве Беркшир, с собаками, лошадьми и английским парком. И когда он отправлялся верхом, то надевал накидку с капюшоном и…

– Меган, ты не слушаешь меня? Я спросила, где Билли.

– О, извини. Этот лопух подвернул лодыжку. Ему бинтуют ногу.

Алекс застыла на мгновение с открытым ртом. Она старалась сохранить самообладание, но рвущийся изнутри смех победил, и, откинув голову, Алекс весело рассмеялась. Джо посмеивался, хотя и старался скрыть это.

– Меган, извини, – сказал он. Но Меган, позабыв все на свете, тоже улыбалась.

– Пошли, дитя мое, – произнесла Алекс, обнимая ее за плечи. – Теперь у тебя есть я и Джо. Давайте сядем где-нибудь.

Джо нежно обнял Меган за талию с другой стороны. Опустив ресницы, она пристально разглядывала его пальцы, такие длинные, ухоженные и чистые. Когда они подошли к столику, Джо придвинул ей стул и прошептал:

– Я хочу, чтобы ты знала, не важно, сколько девушек одеты в такое же платье, ты – лучше их всех, вместе взятых.

Меган ослепительно улыбнулась. Она даже не заметила, как, прихрамывая, возвратился Билли.

* * *

– Держи меня крепче, Коннор, – шептала Клементина.

Пять песен подряд они не покидали танцевальную площадку и, независимо от темпа, оставались в объятиях.

Коннор обнимал ее, зарывшись лицом в чудесные каштановые волосы. Боже, как хорошо она пахнет. Это не запах роз и не аромат духов, а какой-то присущий только ей аромат – смесь океана, солнечных весенних дней и секса.

– Так лучше? – спросил он.

– Да, намного.

Иногда, а по правде говоря, почти все время, Клементина мечтала только об одном – навсегда остаться в объятиях Коннора. Это желание шло вразрез с ее прежними надеждами, планами на жизнь, но ей было наплевать. Когда Клементина ушла из дома, она знала, что может пойти к Коннору и ей не зададут никаких вопросов. Он был ее пристанью. Без сомнения, Коннор любит ее и не бросит на произвол судьбы. Пока что ей это и нужно.

В начале их связи Клементина разделяла замыслы и стремления Коннора, а он ее. Но позже все стало меняться. Стоило чуть дольше поговорить о будущем, о карьере Клементины, и Коннор уже торопился по делам. Если же разговор шел о продюсерах, о ночной жизни Нью-Йорк Сити, он, сославшись на усталость, отправлялся спать. Коннор мог без умолку, часами обсуждать свои дела, мечты, пробы, к которым готовился в Голливуде, но как только затрагивались ее проблемы, оживленный блеск в его глазах исчезал.

Новизна Коннора, его прикосновения, поцелуи заставили Клементину на время позабыть о жарких огнях юпитеров и обложках журналов. Но потом, когда он стал более знакомым и привычным, решимость девушки достичь цели стала сильнее, чем когда-либо. Она начала уставать от его недовольных гримас по поводу ее участия в демонстрациях мод, от дурного запаха изо рта по утрам. Да, она любила его и хотела быть вместе. Да он помог ей и дал силы в минуты сомнений, но, с Коннором или без него, Клементина станет звездой.

Они сблизились слишком быстро, подобно метеоритам, столкнувшимся в космосе. И только сейчас Клементина стала замечать, что Коннор желает быть первым. Он непременно должен был быть первым. Отец бросил его. Мать не питала к нему никаких чувств. Пришло время стать номером один. Сначала она считала просто замечательным то, что у них похожая история, одинаковые стремления. Хотя теперь понимала, что попытка соединить двух людей, каждому из которых необходимо абсолютное внимание, поклонение и слава, похожа на автокатастрофу с печальным исходом.

Клементина пыталась оправдать, понять Коннора. Ведь у него не было ни условий, ни возможностей для достижения цели. И хотя у него появилось еще несколько эпизодических ролей, была даже парочка ролей со словами, но, ни одной главной роли, ни одной пьесы, которая стремительно вознесла бы его в Голливуд. Она тоже училась жить с отказами. Ни от «Эйли Форд», ни от «Смайлз Интернешенел» ответа не было. Коннор поддерживал ее, когда Клементина падала духом, а она была сильна там, где он опускал руки. Конечно, в конце концов, они оба достигнут успеха. Клементине было просто интересно, кто сделает это первым. И оставит ли ее успех какую-то надежду на то, что они останутся вместе?

Сейчас Клементина, по крайней мере, каждую ночь проводила с ним. Обговорив детали с матерью Коннора, Беверли, Клементина вполне хорошо приноровилась к жизни в их доме. Беверли настояла, чтобы они спали в разных комнатах, что Клементина нашла забавным, принимая во внимание откровенность, с которой Беверли перелетала из постели одного мужчины в постель к другому. Но до тех пор, пока Беверли рано отправлялась спать, оставляя влюбленных наедине, положение оставалось терпимым. Клементина дожидалась, когда исчезнет полоска света под дверью спальни Беверли и исчезала под одеялом вместе с Коннором. И пока они занимались любовью, мечты о карьере и актерская игра улетучивались как дым. Реальность исчезала, оставляя только его руки, губы, прикосновения. Они не знали точно, чем будут заниматься после окончания школы. Коннор собирался продолжать пробы, а она будет ждать ответа из Нью-Йорка. До тех пор они будут вместе, и если у них останется возможность крепко сжимать в объятиях друг друга каждую ночь, все остальное образуется.

* * *

– Ты не хочешь потанцевать?

Полвечера Меган ждала этого вопроса. Джо потанцевал с сестрой и вернулся к столику, где они с Меган наблюдали за Алекс, как обычно, завладевшей всеобщим вниманием. Этим вечером, раз уж она отбросила в сторону подготовку к университету, Алекс решила повеселиться от всей души. Вот так всегда бывает, подумала Меган, глядя на подругу. Она ничего не хотела иметь с юнцами, а уже станцевала танцев двадцать.

– Конечно, – ответила Меган Джо.

Он протянул руку и повел ее к площадке. Его ладонь была сухой и теплой, ясно, подумала Меган, он совершенно равнодушен к ней. Боже, что это с ней? Весь вечер она фантазировала об этом… этом мальчике. Она наблюдала за ним, представляла, как бы они смотрелись вместе, прогуливаясь по берегу моря, как его губы прикасаются к ее, и он говорит, что она – самая прекрасная девушка на свете. Ему только четырнадцать. У него есть девушка, И он – маленький братишка ее лучшей подруги. Она, Меган, явно сошла с ума.

Джо улыбнулся и положил руку на ее талию. Что ж, для четырнадцатилетнего ой довольно высок, подумала Меган. Она доставала ему только до подбородка. И несмотря на то, что он почти весь вечер молчал, а если и разговаривал, то только с ней или Алекс, он не казался не в своей тарелке. Джо тихо сидел и наблюдал за происходящим в зале. Как часто Меган старалась выглядеть точно так же, то есть «своей», когда была одна, но всегда кончалось одним и тем же – она ощущала себя потерянной, никому не нужной.

– Тебе нравится вечер? – спросил Джо.

– Да, конечно.

Он наклонился и заглянул ей в глаза.

– Но мне кажется, ты ожидала чего-то другого, я прав?

Меган улыбнулась и отвела взгляд.

– Да. Это моя извечная проблема. Я так много фантазирую, что, когда дело доходит до реальности, какой бы хорошей она ни была, она никогда не оправдывает моих ожиданий.

– Слишком много рыцарских романов? – спросил Джо.

Меган резко отпрянула:

– Откуда ты знаешь?

Джо рассмеялся и снова притянул ее к себе.

– Не огорчайся. Со мной происходит то же самое. Я читаю детективные романы, и жизнь представляется пленительной и сложной, полной оригинальных личностей, тайных встреч и волнений. Потом я оглядываюсь вокруг, и чувствую себя обманутым и разочарованным, видя, что мир состоит из нормальных людей, занятых обычной работой, живущих в обычных домах и квартирах, с обычными заботами. Каждый день они бьются лишь над тем, как бы свести концы с концами. Откуда же у них время на тайны и интриги?

Меган положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

– Я прочитала множество романов и решила, что все мужчины – галантны и красивы, а когда они встречают любимую женщину, то готовы для нее на все. А вместо этого мой кавалер растянул лодыжку и остаток вечера проводит ухаживая за своим десертом. Ничего себе, романтика!

– Я уверен, что где-то существует и романтика, и интриги. Мы просто находимся не в том месте и не можем, поэтому отыскать их. Но не надо отказываться от своих фантазий. Никогда не надо сдаваться.

Меган подняла голову:

– Ты испытываешь возбуждение от общения со Стаей? Алекс говорит, вы постоянно вместе.

Казалось, она повторяет заученный урок, так ровно прозвучали ее слова, без малейшего трепета в голосе, с чем она себя и поздравила. А музыка заглушила бешеный стук сердца.

Джо отвел взгляд:

– Не знаю. Стаей – очень приятная девушка, умная и хорошенькая. Мне она очень нравится, но мы вовсе не думаем о женитьбе, если ты это имела в виду.

Губы Меган растянулись в широкой улыбке – хотя она постаралась убрать ее до того, как Джо вновь опустил на нее глаза, он заметил улыбку и рассмеялся.

– Черт побери, Меган, ты – то почему радуешься по этому поводу?

Меган вспыхнула и прижалась щекой к его щеке.

– Извини, я не хотела. – И все-таки радость переполняла ее, приятно покалывая кожу. Умом она понимала, что не должна быть такой счастливой. Это не имело смысла. Ничего не может возникнуть между ней и Джо. Он всегда будет на четыре года моложе. В следующем году он пойдет только в девятый класс, в то время как она станет студенткой университета. И все-таки Меган улыбнулась.

Джо снова рассмеялся и задержал ее, когда закончилась песня. Они стояли и ждали, пока ансамбль начнет новую.