— Минуту, — сказала Кейт, одной рукой беря контракт и просматривая его. — Я не согласилась… еще.

— Вы хотите отказаться? — Он снова повернулся к ней.

— Я не говорила этого.

— Я жду вашего решения, герцогиня. — Он поклонился. — Хотя вы должны знать, что если вы согласитесь, то опять нарушите правила общества, и реакция может быть…

Его прервал резкий взрыв смеха.

— Правила общества. Ха! Какое мне дело до них? Вы знаете, что я просила мужа о разводе? Я уже смирилась, что мое будущее разрушено скандалом. Кроме того, я кое-что узнала о вас, милорд. Здесь есть одна леди, которой я доверяю. Она знает вас. Она рассказала мне, что вы обожаете следовать правилам, лорд Медфорд, несмотря на ваш незаконный печатный станок.

Выражение его лица не изменилось.

— А, — протянул он. — Значит, моя репутация опережает меня.

— Я тоже всю жизнь следовала правилам, — продолжала она. — И взгляните, куда это привело? К браку без любви и смертному приговору, который как дамоклов меч навис над моей головой.

Джеймс отвел глаза, но ее слова о браке без любви вызвали невольное сочувствие к ней и почему-то были неожиданно приятны. Почему? Вряд ли он мог объяснить.

Джеймс покачал головой. Несмотря ни на что, он должен убедиться, что она понимает, во что он ее втягивает. Он не был бы джентльменом, если бы не объяснил ей детали.

— Памфлет получит широкое распространение, и вполне можно ожидать…

Она продолжала разглядывать бумаги.

— Повторяю, я привыкла следовать правилам, милорд.

Несколько минут она просматривала контракт, потом бросила бумаги на стол и подняла глаза на Джеймса.

— Я согласна, но у меня есть два условия.

Сейчас, когда он так близко видел ее лицо, Джеймс старался не замечать ее красоту. Это работа. Только работа.

— Два? И что же это?

— Первое — я хочу, чтобы вы наняли для меня лучшего адвоката, сколько бы это ни стоило.

— Я ожидал подобной просьбы, — кивнул Джеймс. — Вы получите самого лучшего, обещаю вам. Какое второе условие?

— Возможно, мне осталось жить недолго, милорд. — Она распрямила плечи и посмотрела ему прямо в глаза. — Я все прекрасно понимаю. Я не дура. В лучшем случае несколько месяцев. Последние десять лет я провела практически как в тюрьме, которой стало для меня поместье мужа, а сейчас мне грозит смертная казнь. — Она стряхнула невидимую пылинку с темной юбки. — У меня не так много возможностей для того, чтобы противостоять обвинениям, которые могут быть предъявлены, но при всем этом я хочу и могу подумать о том, как провести оставшиеся дни.

— Я понимаю. И как бы вы хотели провести их? — спросил он, напоминая себе, что ему не важен ее ответ.

Встав к Джеймсу спиной, она смотрела в окно.

— Я хочу прожить их так, чтобы чувствовать себя счастливой. Наслаждаться. — Она повернулась к нему лицом. — Я хочу жить, милорд.

Джеймс нахмурил брови. Жить?

— Не уверен, что понимаю вас.

Она отошла от окна и вновь вернулась к столу. Уперлась обеими ладонями в стол и потянулась к Джеймсу.

— Закон позволяет мне находиться под домашним арестом ровно столько, сколько я буду… под опекой пэра.

Взгляд Джеймса замер на ее лице.

— Я хочу, — продолжала она, расправляя плечи, — чтобы вы вытащили меня отсюда.

Глава 4

Когда за виконтом затворилась железная дверь, Кейт тяжело опустилась на деревянный стул, стоявший рядом с маленьким столом в комнате, которая служила ей камерой. Уронив голову на руки, она глубоко вздохнула. Ее трясло, как в лихорадке. Господи, как ей только удалось справиться с нервами и попросить виконта вызволить ее отсюда? Да, он хотел от нее чего-то в ответ, что ж, она вступила в эту игру. Рискованную игру. Если виконт ушел и больше не вернется, возможно, она упустила единственный шанс поведать людям правду о том, что с ней случилось. Не сглупила ли она, попросив слишком много?

За то короткое время, что прошло после первого визита лорда Медфорда, ей удалось навести справки о нем. В Тауэре находилась еще одна леди, которая тоже ждала суда в палате лордов. Ее обвиняли в шпионаже в пользу Франции. Но суд над Мэри откладывался снова и снова. Она сидела в Тауэре со времен Ватерлоо. Кейт очень хорошо понимала, что должен чувствовать невиновный человек. Леди Мэри — единственный друг, которого она обрела в тюрьме.

Заключенным разрешалось выходить на прогулку в тюремный двор, и как раз в этот день Кейт спросила Мэри, что она знает о виконте.

— Его называют Лорд Совершенство, — сказала Мэри, и ее светло-серые глаза затеплились улыбкой. — Лорд, Следующий Всем Правилам. И еще Виконт Безупречность. И первый красавец, если уж вы меня спрашиваете, — подмигнув Кейт, заключила она.

Кейт спрятала улыбку. Следующий правилам? А как же печатный станок? Нет, она дала обещание лорду Медфорду и не расскажет об этом Мэри. Очевидно, он гордился своей безупречной репутацией и делал все, чтобы не запятнать ее. Но если он тайно публиковал скандальные памфлеты, то под всей этой безупречностью и правильностью должен же был скрываться и нарушитель тех самых правил, который таким образом выражал свой протест? Это интриговало Кейт больше всего. Она задумчиво покусывала губу.

Но, если это правда, если он во всем следует правилам общества, возможно, она отталкивает его своей просьбой об убежище? Она закуталась в шаль. Однако дело сделано. Ей остается только одно — ждать его ответа.

Слава богу, лорд Медфорд сказал, что он обдумает ее просьбу и ушел, оставив Кейт одну и давая ей возможность присесть. Ноги отяжелели, ее мутило, казалось, вот-вот вырвет.

Господи! Почему так случилось, что ее жизнь изменилась в одно мгновение? Все это походило на ночной кошмар. Неужели всего десять лет назад она жила с родителями на ферме, наслаждалась всеми прелестями спокойной сельской жизни, играла с животными?.. А сейчас ее родителей нет в живых, а она, несчастная двадцативосьмилетняя герцогиня, на волосок от смерти?

Запрокинув голову, Кейт уперлась затылком в холодную, сырую стену. Лорд Медфорд был явно удивлен, когда она попросила его вызволить ее из тюрьмы. И удивился еще больше, когда она объяснила причину. Но в эти последние несколько недель у Кейт не было никаких занятий, зато у нее было достаточно времени, чтобы подумать. И она пришла к пониманию, чего действительно ждет от этих последних дней своего существования на земле.

Разумеется, она собиралась бороться. Бороться за свою жизнь. Бороться изо всех сил, коими обладала. Но вместе с тем она хотела жить. Жить полной жизнью. Конечно, даже если лорд Медфорд заберет ее из Тауэра, она не сможет появляться в обществе. Нет, честно говоря, это и прежде никогда особенно не привлекало ее, но она хотела иметь хорошую еду, спать на тонких простынях, ласкать какое-то доброе маленькое существо, щенка или котенка… танцевать. Да. Она хотела танцевать, танцевать и танцевать. Когда из родительского дома она переехала в имение мужа, то совершенно иначе представляла свою новую жизнь. А сейчас, когда ей оставалось жить совсем немного, она не желала подчиняться несправедливой бездушной системе, которая отказывала ей в последней радости. Муж никогда не любил ее. И она никогда не любила его. О, она была так юна и так наивна, когда выходила за него замуж, и тогда ей казалось, что она его любит. Но уже в начале замужества стало ясно, что они не подходят друг другу. Они постоянно ссорились, Джордж предпочитал проводить время вне дома, в компании друзей или в занятиях спортом. Он никогда не оставался дома вдвоем с Кейт, они не проводили вместе вечера, как подобает супружеской паре. И чуть ли не в первую неделю брака она узнала, что у него есть любовница, с которой он не намерен расставаться.

Кейт вела одинокую и несчастливую жизнь, прерываемую редкими визитами мужа, уделявшего ей мало внимания. Она ощущала свою никчемность и бессилие. И сейчас она намерена взять реванш. Джеймс Банкрофт хочет от нее памфлет? Что ж! Прекрасно, он получит его. А Кейт использует эту маленькую силу, которой обладает, чтобы получить то, чего хочет она.

Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Ваша светлость, вам ничего не нужно? — послышался голос тюремщика.

Кейт моментально приподняла голову.

— Нет, ничего, — ответила она.

Она не могла не улыбнуться, услышав вопрос. Лорд Медфорд интересовался, хорошо ли с ней обращаются. Она ответила правду. Надзиратели Тауэра относились к ней с уважением. Губы дрогнули в улыбке. Если даже люди, державшие ее в заточении, верили, что она убийца, они не показывали это ни словом, ни делом. Но, видимо, все они думали именно так. А что им еще оставалось?

Муж не любил ее, но она никогда не убила бы его. Более того, она сожалела о его смерти. Даже ощущала печаль. С печалью думала она о всех тех годах, которые сделали несчастными их обоих, с печалью же вспоминала человека, которого, как ей казалось, когда-то любила. Да, это правда, когда она узнала, что Джордж отказывается даже обсуждать развод, она была вне себя. Разгневана до крайности. Она писала ему, умоляла, объясняла, что развод — лучшее решение для них обоих. Это правда, развод получить не просто, необходимо предоставить обоснованную причину, но Джордж должен был согласиться, что они несчастливы вместе. И потом, если бы он не получил развода, то мог бы остаться без законного наследника. Они оба понимали это.

А дальше… дальше он ворвался в дом, обрушив на нее лавину ругательств за то, что она посмела даже заикнуться о разводе. Его мать будет опозорена! Имя Маркингемов покрыто грязью! Затем он сообщил Кейт, что намерен отправить ее в свое родовое поместье на границе с Шотландией. То есть отправить в изгнание. Тогда она думала, что это последнее из позорных деяний, которые Джордж проделывал с ней за время их брака. Включая и демонстрацию вереницы любовниц, с которыми он развлекался под одной крышей с Кейт. Но нет, видимо, этого было недостаточно. Он и сейчас не оставляет ее. Видимо, она должна лишиться жизни, чтобы он, наконец, успокоился. Тогда это будет последним аккордом его предательства. О да, порой вещи полны иронии.